Повседневная жизнь импрессионистов. 1863-1883 - Жан-Поль Креспель

В «Лягушатнике» можно было найти и здоровое развлечение — спорт. Здесь собирались молодые загорелые юноши в майках, белых брюках и соломенных шляпах и соревновались на утлых суденышках, куда сажали с собой своих подружек, наряженных в светлые платья, прятавшихся под разноцветными зонтиками от солнца. «Разнежившиеся парочки время от времени брали лодку напрокат и плыли по течению. Вокруг медленно… проплывали берега, зеленые массивы с темными просеками, с затоптанной воскресными пикниками травой, жиденькие деревья, ярко раскрашенные барки, погрузившие бока в струящуюся воду, мерцающий свет, играющий на поверхности стоящих у причала яхт, сверкающие берега, оживляемые присутствием большого числа кораблей, везущих песок, чистивших каналы, и множество тележек, запряженных белыми лошадьми.

Часто в небольших, заросших травой бухточках, на прохладных полянках под ивами, на сочных лужайках отдыхающие разбредались в разные стороны и, небрежно развалившись на траве, старались пересидеть жаркое время сиесты в тени деревьев, так что лишь кое-где можно было заметить то соломенную шляпку, то красную блузу, то волан какой-нибудь нижней юбки…» Типично импрессионистская картина, описанная в романе братьев Гонкуров «Манетта Саломрн».

Тандем: Моне — Ренуар

По вечерам все общество собиралось на понтоне, освещенном цветными фонарями, которые отбрасывали на воду блики. Вот когда начинался праздник! Оркестр из пяти музыкантов исполнял вальсы, галоп и кадрили.

«Начались танцы: пары, стоящие друг против друга, исступленно подпрыгивали, вскидывая ноги чуть ли не к носу партнеров.

Самки вихляли бедрами и подпрыгивали так, что юбки задирались, открывая взорам нижнее белье. Со сверхъестественной легкостью они забрасывали ноги выше головы, выпячивали брюхо, вертели задницей, трясли грудью, распространяя вокруг себя крепкий запах пота.

Кафе, имевшее только крышу, ничем не было отгорожено от улицы, и потому неистовый танец, казалось, завладевал ночной тишиной и даже небосводом, усыпанным звездами» (Мопассан «Заведение Телье», «Жена Поля»).

В тот период Ренуар и Моне работали бок о бок, писали одни и те же сюжеты, причем в очень близкой друг другу манере. Не всякий знаток, даже при пристальном изучении, определит, кто автор того или иного произведения. Эти полотна можно назвать в полном смысле слова импрессионистскими. В них воплотились все характерные черты движения: цветные тени, прозрачность, мерцание цвета, дробный мазок, использование светлой палитры, ограниченной тремя основными и тремя дополнительными цветами.

Удивительным и, можно сказать, чудесным образом вышло так, что в пору разработки принципов жизнеутверждающей живописи Моне и Ренуар познали свои самые мрачные дни. Безденежье вынуждало Ренуара возвращаться к родителям, а не получавшему денежного пособия от родных Клоду Моне, которому не удавалось продать ни одну из своих картин, нечем было кормить Камиллу и сына. Его постоянные призывы о помощи не всегда оказывались услышаны. Надо отдать должное Ренуару, который неоднократно спасал семью Моне от голода, отрывая им что мог от собственного стола. В одном из писем Базилю он так описал бедственное положение друга: «Я живу у родных и постоянно бываю у Моне, за которого, надо сказать, очень беспокоюсь. Им далеко не каждый день удается поесть». И если вдруг в воскресенье Ренуар приносил на обед оголодавшим друзьям кролика (их разводила его мать), это был настоящий пир!

Так прошла зима. Ренуар уехал в Париж, и Моне не оставалось ничего другого, как отправиться просить помощи к Писсарро — такому же, как и он, бедняку, жившему в то время в Лувесьенне.

«Завтрак гребцов»

Ресторан «Фурнез», по духу сильно напоминавший «Лягушатник», находился в двух километрах от него, на острове Круасси. Здесь можно было взять лодку напрокат, купаться, пить лимонад и другие безобидные напитки, сидя на соломенных стульях под тентом из яркой, в красную и белую полоску материи.

Ренуар впервые оказался в «Фурнезе» по совету Антуана Бибеско, ценившего здешнюю здоровую атмосферу больше, нежели «Лягушатник». На Круасси отдыхали только спортсмены, без «лягушек». Ренуару приглянулся этот уголок, и с 1878 по 1882 год он возвращался сюда много раз; неподалеку, в Ветее, со своим семейством и семейством Ошеде тогда останавливался Моне. «Я все время сидел у Фурнеза, — признавался он Воллару. — Здесь я находил столько моделей, сколько требовалось… Я привлек в ресторан новых клиентов, и в благодарность господин Фурнез заказал мне портреты, свой и дочери». Тогда мадемуазель Фурнез была еще маленькой девочкой. Став взрослой, она завоевала сердца двух обучавшихся живописи юношей, уроженцев Шату — Вламинка и Дерена, начинавших фовистов.

Наивысшим достижением в творчестве Ренуара того периода, а может быть, и всего его творчества, можно считать большое полотно «Завтрак гребцов»; он писал его в течение всего лета, а ресторан «Фурнез» служил ему живописной декорацией. Молодые спортсмены в майках сидят за столом в компании прелестных девушек. На заднем плане — группа приехавших из Парижа денди в городских костюмах разглядывает их.

Большинство моделей — не профессионалы, Ренуар и Моне, как мы уже говорили, редко пользовались услугами профессиональных натурщиков, на это им никогда не хватало денег. Персонажи, представленные на картине «Завтрак гребцов», — друзья художников; сидящий верхом на стуле — это Кайботт; опирающийся на перила — не кто иной, как Поль Лот; остальные мужские фигуры — Лестрингез, Шарль Эфруси, барон Барбье и журналист Маджьоло. Для женских персонажей позировали Эллен Андре, Жанна Самари, прелестная актриса из «Комеди Франсез», которая, будучи безнадежно влюблена в Ренуара, заметила как-то иронически: «Ренуар любит женщин лишь кончиком кисти»; кроме них была еще Альфонсина Фурнез, но центральное место в картине, безусловно, принадлежало Алине Шариго. Вскоре она стала главной героиней и в жизни Ренуара. До самой смерти.

Малышка Марго

В тот момент эта страсть только зарождалась. Ренуар был старше Алины на двадцать лет, но в свои сорок выглядел очень молодо, как большинство высоких худощавых мужчин. Он пользовался успехом у женщин и даже оказывал им знаки внимания, но при этом был всегда очень сдержан. Жан Ренуар рассказывает, что, когда его отец был молодым ремесленником и расписывал шторы, его чуть было не взяла на содержание девушка с центрального рынка, без памяти влюбившаяся в него. Девушке хотелось, чтобы он принадлежал только ей. Но Ренуар не согласился. «И не потому, что мне отвратительно положение сутенера, — объяснял он. — Совсем напротив. Я завидую им. Но это отнимает слишком много времени, и к тому же к этому нужно иметь особый талант». У него же был другой талант — талант живописца!