Сын Золотого Неба. Глаза Дракона - Лина Лау

был к катастрофе, пока несколько подростков не проявили доброту к никогда не видевшему ее сироте.

Аран запоминал всех своих обидчиков, и Адэн была уверена, что однажды он им отомстит, так или иначе, но и добро он помнил. За ушибленный палец он мог оторвать руку, за разделенную с ним сладость — положить к ногам целый мир.

Как же сильно этому ребенку не хватало любви…

Ему, много лет бывшему единственным ребёнком, сыну главы клана Олэй, всегда хрупкому и болезненному по меркам северян мальчику вообще пророчили смерть ещё до совершеннолетия.

Господину Олэй все твердили, чтобы он не занимался глупостями и женился или хотя бы взял себе наложницу — клану нужны были здоровые и сильные наследники.

Тот же даже спустя многие годы после того как стал вдовцом, продолжал носить траур по жене, но почему-то к их сыну относился он почти равнодушно.

Утонув в своём горе, плевать он хотел о ребенке, за которого нес ответственность. Ребенке, которого растили слуги. Ребенке, над которым смеялись все остальные дети, не боясь наказания, зная — его не последует. Смеялись они и над слабостью, над странным цветом глаз и оттенком кожи, над худобой и робостью. Над умом.

Молодой господин Олэй и правда не дожил до совершеннолетия.

Аран пришел на его место.

Аран похоронил его, глубоко в своей душе, в той её части, которой не суждено было обнажиться ни перед кем. Похоронил его, а потом долго оплакивал наивного и доброго, открытого всему миру мальчишку, преданного тем человеком, которому тот решил доверился.

Мальчик, не желавший войны и насилия, чуждый сражениям, желавший только добра всем, укрывший и выходивший раненного дракона, побратавшийся с ним, погиб.

Он был убит собственным отцом, отрекшимся от него. Пронзен в самое сердце словами ненависти.

Аран был сильнее молодого господина Олэй.

Он нёс на себе все его шрамы, он помнил всех его обидчиков, но, в отличие от того навсегда исчезнувшего ребенка, был не чужд насилию. Он знал вкус жестокости и был способен на неё.

Аран был раненным людьми диким зверем, потерявшим свою стаю — и научиться доверять, особенно людям, ему было очень трудно.

Но нашлись те смельчаки, что рискнули.

И не пропадали.

Друга, предание её ученика, им было не сыскать…

Наблюдая, как её некогда угрюмый и замкнутый сие открывается миру, становясь из озлобленного подростка уверенным в себе, заботящимся о своих соучениках молодым мужчиной, будучи примером образцового а'вэсие, Адэн невольно задумывалась, каким бы был Аран старшим братом.

Не по духу, не по учению, а по крови.

Наверное, таким же — заботливым, порою даже слишком опекающим, умело организующим, не дающим в обиду.

И совсем незаметно — очень авторитарным.

Теперь за улыбкой парня скрывалась сталь, и пусть ямочки на щеках создавали иллюзию мягкости и уступчивости, но Адэн знала куда смотреть.

Воля Арана — мягкая неотвратимость.

Она напоминала упругую перину, которой тебя принимали к стене — вроде и не больно, не страшно, но сопротивляться бесполезно и вздохнуть лишний раз не получалось. Оставалось только покориться… Аран внимательно прислушивался к чужому мнению на этапе планирования, учитывая каждое, но после принятия решения изменить его было просто нереально.

Упрямство его никуда не делось, осторожно проявляясь теперь чуть иначе.

Жестокость обратилась в заботу о тех, кого он считал своей семьей и полнейшую беспощадность по отношению к тем, кто предлагал из себя угрозу этой самой семье…

Да, наверное, Аран был бы замечательным старшим братом.

Но Аран больше не был молодым господином Олэй и не имел с тем кланом никаких связей. А коли так… значит, новорожденные наследники этого клана не имели к Арану никакого отношения.

О том, что бывший некогда ему отцом человек женился и завел новых детей её ученику знать своём не обязательно. В конце концов, если понадобится — он сам узнает об этом, когда настанет время.

Лишние знания порождают только лишние тревоги…

И это время однажды настало.

Уже потом, много лет спустя, уже получив звание мастера, пройдя традиционное испытание странствием… Уже начав свой путь как Господин Талэ.

Магни и Мия, как назвали новых наследников Олэй, в то время уже умели и ходить, и говорить и что-то в окружающем их мире понимали, и походили на своего старшего брата, словно были его собственными детьми — не зная куда смотреть, не отличишь.

Адэн доносили — Аран близнецов в кругу своих соратников признал своей кровной родней и частью дома Талэ. Учитывая, что мольчик щеголял такими же как и у своего старшего брата зелёными глазами, а девочка была не отличима от них обоих лицом, н у кого не озникло сомнений. Ну а даже если бы возникли… Никто не посмел бы что-то возразить своему Владыке. Но подчеркнув родство с близнецами, её ученик тем самым заявил об их неприкосновенности, особенно на фоне всё обострявшегося конфликта Союза Аниа и присягавших Арану кланов шесс'ен.

Адэн же в внимательно следила за похождениями своего ученика, готовая помочь ему, если тот оступится.

Этого нельзя было допустить.

И, собирая слухи, ходившие об её ученике по Вольным Островам, она не могла порою сдержать смех — сколь люди скоры на выдумки!

Как легко верили во всякие небылицы…

Даже врать не надо — достаточно оставить простор для фантазии, и всё, люди сами сделают всю работу, обманув самих себя.

Жаль, даже присягнувшие Арану страдали подобным — ребята из тех кланов, что признали власть Господина Талэ над собой совсем недавно, не успели познакомиться со своим Владыкой близко и потому внимали слухам, как единственному источнику информации.

Жаль, многое были из того неправдой.

Жаль, они этого даже не подозревали…

Конечно, для легенды было бы красиво сказать, что Аран пришел на архипелаг совсем один, начав строить своё королевство без чьей-либо помощи — когда полный амбиций юнец становится успешным, это внушало уверенность.

Но на деле из Тау-Ри-Эвен вслед за своим другом ушли девять восходящих звезд, что могли стать талантливейшими мастерами ордена, но предпочли иной путь.

А за это Адэн была им благодарна — они поверили в Арана.

Впрочем, сложно было не поверить… Даже в свои семнадцать лет, только попав в храм, он уже выглядел внушительно, не похоже на человека — для побратима дракона ничего в том не было удивительного, и для потомка драконьего народа тоже, но столь близкая к чистокровным внешность внушала трепет.

Шесс'ен умели быть эффектными.

Но потом, перед своим странствием, Аран прошел другое испытание. Чтобы привести свой народ в