В конце вечности - Артем Евгеньевич Белянин

научит соблюдать правила, — сказал Остап, положив руку на эфес клинка.

— Только не говори мне, что ты их испугался! — засмеялся Валофар.

— Ты притащил с собой охрану и говоришь о трусости? — обрезал его Марк.

— Что тебе нужно, Валофар?! — спустившись с коня, спросил Остап. — Вряд ли ты назначил встречу, чтобы упражняться в словоблудии.

— У меня к вам предложение, — отряхивая плащ, ответил Валофар.

— Учитывая, что ты уже нарушил договор, приведя с собой солдат, ты думаешь, мы сможем о чём-то договориться? — поглаживая коня, спросил Остап.

— Кого ты из себя возомнил? — презрительно взглянув на Остапа, ответил Валофар. — Ты думаешь, мне есть дело до того, что ты обо мне думаешь? Мне глубоко плевать на вас и на тех «праведников», дрожащих за стенами крепости. За мной сила, и я диктую правила этой игры. Моё предложение — это лишь ваш мизерный шанс не сожрать друг друга от голода во время осады.

— Чего ты хочешь?! — спешившись, прервал его Марк.

— Немного, — ответил Валофар. — Я предлагаю выменять одного человека на пощаду всего города. Отдайте мне Эльзу, и я уведу армию.

— Подожди! — опустив руку на плечо напрягшегося Остапа, произнёс Марк. — А с чего ты взял, что мы вообще опасаемся осады? Наши закрома ломятся от зерна, фермы полны скота. Воды у нас всегда было в достатке. Взять неприступную крепость штурмом ты тоже не сумеешь. Это будет долгая осада. Кормить твою огромную армию будет сложно, учитывая, что все поля вокруг выжжены, а деревни разграблены. Возможно, стоит пересмотреть идею, что правила игры диктуешь ты? Может, лучше поступить иначе? Демид даст тебе ещё золота и камней, очень много золота. Зачем тебе жизни этих укрывшихся в крепости крестьян? Забирай сокровища и уходи с миром.

— Послушай, хромой! — рассмеявшись, сказал Валофар. — Думаешь, сможешь откупиться? Нет, золото, камни — всё это я заберу уже с ваших трупов. Говоришь, у вас много провизии, осада будет долгой… Так и быть, я приоткрою тебе занавес тайны. Не будет осады и штурма тоже не будет. Но тем не менее все вы мучительно сдохнете, — глядя с наглой ухмылкой в глаза Марку, произнёс Валофар.

— Вот как? И как же ты собираешься это провернуть? — подкручивая ус, спросил Марк.

— Боюсь, что ответ ты узнаешь только в том случае, если Эльза останется в крепости, — почёсывая уголок рта, ответил Валофар.

— Ясно, — кивая, вдруг произнёс Остап. — Ведь ты позвал нас не для того, чтобы о чём-то договариваться, верно? Ты знал, что я никогда не приму твоего предложения. Тебе было нужно лишь унизить меня и заставить чувствовать себя виноватым в гибели города, — глядя из-под капюшона на Валофара, твёрдо сказал он.

— Ну зачем же так грубо, — поджав губы, сказал Валофар. — У меня была и остаётся тень надежды, что ты проявишь благоразумие и сохранишь жизнь не только этой женщине, но и тысячам другим. Хотя и не скрою, мне будет приятно также осознавать, что, глядя на подыхающих вокруг тебя людей, ты будешь корить себя за это. Я в любом случае получу удовольствие.

— От твоего предложения пахнет дерьмом! Впрочем, как и от тебя самого! — сделав шаг назад, произнёс Остап. — Ты никогда не увидишь Эльзу и будь уверен, пока я жив, все твои планы ждёт постыдный провал.

Валофар потупил взгляд на свои грязные сапоги, словно обдумывая сказанное, затем ухмыльнулся и посмотрел в небо.

— Ну что же, придётся по-плохому, — обтерев лицо рукой, сказал он.

— Зачем тебе эта война, Валофар?! — раздался голос Марка. — Что тебе нужно? Земля? Вода? Власть над долиной?

— Земля?! Вода?! — снова рассмеялся Валофар. — Глупый солдафон. Мне нужна кровь, боль, страдание, разруха и хаос! Вот всё, что мне от вас нужно. И уж поверь, я возьму это сполна.

Подняв руку, Валофар сжал кулак, и из чащи леса раздались истошные нечеловеческие вопли. Лес позади Валофара ожил, среди частокола дубов и осин заметались тени.

— Что это за дерьмо? — протянул Марк и, попятившись, вцепился в рукоять меча.

— О да! Твой страх питает меня, — довольно прищурив глаза, произнёс Валофар. — Все эти твари за моей спиной не нуждаются в золоте. Они пришли за вашим страхом и муками, — взглянув через плечо в чащу, добавил он. — Ад опустел. Его узники снова среди нас, и они чертовски изголодались.

— Боюсь, им придётся умереть с голоду. Потому что ни тебя, ни твоих исчадий никто не боится! — небрежно бросил Остап. — Встреча окончена, нам пора возвращаться.

— Ты думаешь, я вас отпущу? — усмехнулся Валофар. — Убейте обоих! — кивнул он охране.

Солдаты, бросившись в атаку, вдруг остановились. Отбросив капюшон, Остап окинул их пронизывающим взором. Выронив оружие, охранники Валофара рухнули на колени и обмерли. Из заворожённых и немигающих глаз их тёплыми струями раскаяния побежали слёзы.

Валофар шарахнулся в сторону и заслонился от Остапа рукой.

— Глаза Бога! — прошипел он, нащупывая трясущейся ладонью рукоять оружия. — Не может быть! Кто ты такой?!

— Тот, кого посылают остепенять надменность!

— Нет! Я не боюсь тебя, Ангел!!! — брызгая слюной, зарычал Валофар. — Здесь мой мир! Тебе здесь не место! — в отчаянии выпалил он и выхватил меч, стал рубить головы стоящим на коленях солдатам.

Расправившись с предателями, Валофар, утирая кровь с лица, исподлобья взглянул на Остапа.

— Люди тупые и слабые, готовы повернуть назад, когда путь уже пройден. Ты можешь проделывать эти дурацкие фокусы сколько хочешь. Открывай им глаза, пробуждай голос совести. Но совесть и раскаяние — удел живых, однако не всем есть до него дело, — кивнув на кишащую бесами тёмную опушку, произнёс Валофар. — Когда они доберутся до тебя, они вырвут твои глаза и растопчут.

— Довольно брызгать ядом, Валофар! — доставая оружие, сказал Остап. — Я хотел убить тебя позднее. Для меня переговоры и мясорубка — вещи несовместимые. Однако раз ты превратил нашу встречу в кровавое представление, то не вижу больше причин откладывать твою смерть, — добавил он и шагнул в сторону Антихриста.

Валофар покачал головой и, растерянно попятившись, опустился на землю, накидывая на себя длинный полог плаща. Ткань, скрыв Антихриста от солнца, окутала его мраком и, как и в битве против Бёртвина, растворила в себе, отправив в опустошённый ад, откуда обессиленным вернула в тёмный зал «Вороньего гнезда». Пронзив лежащую на земле чёрную ткань, Остап приподнял её остриём меча и взглянул на стоящего в стороне Отингера.

Долговязый седой старик с впалыми щеками и невозмутимым взглядом молча смотрел на Остапа.

Приблизившись к Отингеру, Остап удивлённо заметил, что его взгляд вовсе не смутил старика. Напротив, тот с глубокой обыденностью смотрел ему в глаза, словно не замечая их Божественной сути.