Экстренное погружение - Сергей Зверев

– Если вы плохо соображаете, – заговорил командир, – то я объясню вам. Когда вы появились на борту «Гепарда», то заявили про какое-то оборудование, позволяющее обнаруживать запуск американских ракет. Что с ним случилось, доктор Дроздов? Испарилось? Так, что ли? Растаяло, как химическое оружие Хусейна?

Дроздов набрал было воздуха, но все же не стал его прерывать.

– Здесь никогда ничего подобного и в помине не существовало, ведь так? Вы окончательно заврались, мой друг. В чем именно дело, я не знаю, и пока что меня это мало интересует. Единственное, что меня заботит, это безопасность корабля, жизнь и благополучие команды и доставка уцелевших буровиков на борт.

– Приказы вашего собственного командующего – все это для вас пустой звук?

– У меня возникли очень сильные сомнения относительно того, как эти приказы получены, – угрюмо сказал Грубозабойщиков. – Слишком много у вас загадок, да к тому же и лжете на каждом шагу.

– А вот грубость вам не к лицу, товарищ командир.

– Что ж, правда глаза колет… Так вы пойдете с нами?

– Я еще не закончил.

– Понятно… Старпом Тяжкороб, приступайте.

Черты мясистого добродушного лица Тяжкороба обострились, будто ему предстояла жестокая схватка. Повернувшись в сторону Дроздова, он застрял в позе, выражающей готовность действовать немедля.

– Я вам все объясню, – сказал майор. – Придется… Вы собираетесь меня выслушать?

– Еще одну байку? – командир резко мотнул головой. – Нет!

– А я не собираюсь идти с вами. Так что, тупик?..

Грубозабойщиков взглянул на Тяжкороба, тот повернулся к выходу.

– Ладно, зовите свою свору, – устало сказал Дроздов. – К вашему счастью, у вас, кроме меня, сейчас целых два дипломированных врача.

– При чем здесь это? Почему это «к вашему»?

– А вот при чем!..

В свете аварийной лампы вороненый металл пистолета, который Дроздов держал в руке, отсвечивал зловеще и угрожающе.

– Вы не посмеете выстрелить, – хладнокровно заявил Грубозабойщиков.

– Разговоры окончены. Мне надоело упрашивать, чтобы меня выслушали. Зовите свою свору, Владимир Анатольевич.

– На пушку берешь, майор! – разъяренно воскликнул Тяжкороб. – Не посмеешь!

– Нет уж, слишком многое поставлено на карту. Не посылайте их под пули… – Дроздов щелкнул предохранителем. – Попробуйте отобрать сами.

– Стой на месте, Владимир, – быстро крикнул Грубозабойщиков. – Он не шутит. Похоже, у него в чемодане целый арсенал.

– Верно. Но пока мне хватит и этого… Так вы будете меня слушать?

– Да.

– Тогда отправьте назад Рукавишникова и Умеренкова. Мне вовсе не улыбается, чтобы кто-то еще об этом узнал. К слову, они, должно быть, промерзли до костей.

Грубозабойщиков кивнул. Тяжкороб подошел к двери, открыл ее, что-то коротко произнес и тут же вернулся. Дроздов положил пистолет на стол, поднял фонарик и сделал несколько шагов.

– Подойдите сюда… – резким голосом приказал он.

Они подошли. Проходя мимо стола с пистолетом, оба даже не взглянули на оружие. Дроздов остановился над грудой обугленной плоти. Грубозабойщиков приблизился вплотную, вгляделся повнимательнее. Лицо его побелело как мел, какой-то странный звук вырвался из горла.

– Посмотрите сюда. На спину. Мне пришлось удалить часть обугленной плоти.

– Шея, – прошептал Грубозабойщиков. – Она перешиблена. Наверно, упало что-то тяжелое, возможно, балка…

– Вы же видели, тут нет балок. Посмотрите, здесь не хватает полутора сантиметров позвоночника. Если бы что-то очень тяжелое свалилось ему на хребет и сломало его, то отломанный осколок остался бы на месте. Его просто вдавило бы внутрь… А его нет. Он просто вырван…

– Каким образом?

– Он был застрелен спереди. Пуля попала в горло и прошла через шею насквозь. Стреляли из пистолета крупного калибра, скажем, из «беретты».

– О черт! – На этот раз Грубозабойщиков был действительно потрясен. Он всмотрелся в лежащие на полу останки, потом перевел взгляд на майора: – Убит… Выходит, совершено убийство?

– Кто мог это сделать? – яростно выкрикнул Тяжкороб. – Кто? И зачем?

– Не знаю.

Грубозабойщиков продолжал глядеть на Дроздова, глаза у него сузились.

– Вы обнаружили это только что?

– Вчера.

– И все это время ни словом не обмолвились? – Грубозабойщиков произнес это медленно, с расстановкой. – Ни словом… Даже вида не подали… Ей-богу, Андрей Викторович, в вас нет ничего человеческого…

– Совершенно верно, – согласился Дроздов. – Видите вон тот пистолет? Когда я пристрелю того, кто это сделал, я даже глазом не моргну…

– Извините. – Заметно было, что Грубозабойщикову с трудом удается взять себя в руки. Он взглянул на «ПМ», потом на Дроздова, потом снова на пистолет. – О самосуде не может быть и речи.

– Не смешите, а не то расхохочусь. А здесь не совсем подходящее место для этого. Я показал вам еще не все. Есть еще кое-что. – Дроздов указал пальцем на другой труп. – Хотите осмотреть?

– Не стоит, – ровным голосом ответил Грубозабойщиков. – Скажите сами.

– Вам будет видно даже оттуда. Поднимаю голову. Видите? Я соскоблил горелое. Крохотная дырочка впереди на лбу, чуть правее середины, и выходное отверстие на затылке. Гораздо большего диаметра…То же оружие. Тот же убийца.

Оба офицера не проронили ни слова. Они были слишком потрясены, чтобы что-то сказать.

– Пуля прошла по довольно странной траектории, – продолжил Дроздов. – Как будто стрелявший лежал или сидел, а жертва стояла прямо перед ним…

– Да… – Грубозабойщиков, казалось, не расслышал его слов. – Убийство. Двойное убийство… Это работа для органов.

– Конечно, – сказал Дроздов. – Сейчас позвоним в 02 и вызовем участкового.

– Это не входит в наши обязанности, – упорствовал Грубозабойщиков. – Я должен сообщить по команде.

– Значит, по-вашему, убийца на борту не подвергает корабль опасности?

– Неизвестно, находится ли он еще…

– Вы сами не верите тому, что говорите. Сами знаете, он будет на борту. Вы, как и я, прекрасно понимаете, отчего возник пожар, вы знаете, что это вовсе не несчастный случай. Единственная случайность – это сила и площадь распространения огня. В этом убийца просчитался. Но как иначе он мог уничтожить следы преступления? Только устроив пожар достаточной силы. И это сошло бы ему с рук, если бы сюда не прибыл я и если бы меня еще до отплытия не предупредили, что в этом деле что-то нечисто. Но, разумеется, убийца принял все меры, чтобы не погибнуть самому. Ему пришлось немало потрудиться для этого… Так что, нравится вам или нет, товарищ командир, а убийца окажется на борту.