Край неба - Андрей Александрович Васильев

той же сумочки зелье, что мне вручили ворожеи, и протянул его олигарху.

— Берите. Это еще девять лет такой же жизни, как сейчас. Ну или семь-восемь, если ваш помощник захочет, чтобы я прежде попробовал то, что здесь находится.

— Не захочет, — рыкнул олигарх, цапнув флакон с алой жидкостью. — Не хватало только!

Он выдрал из горлышка тугую пробку и мигом выплеснул в рот содержимое емкости.

Забавно, мне в этот момент подумалось о том, что если бы ворожеи хотели от меня избавиться, то лучшей возможности им было не отыскать. Все же просто — старый хрыч на месте умирает от яда, а его охрана из меня моментально делает решето. Я мертв, они довольны, да еще и в прибытке, выраженном в очень старом и дорогом мандрагыре.

Интересно, почему этот вариант мне раньше в голову не пришел?

— Значит, суммарно всего десять лет? — Убедившись, что флакон опустел, Носов поставил его на стол. — Ни больше ни меньше?

— Не меньше точно, за больше не поручусь. — Я снова опустился на стул. — Плюс напомню еще раз — речь идет о здоровье, не более того. От яда, пули или безрассудных поступков зелье не спасет, равно как и от халатного отношения к себе. Жирное и жареное по-прежнему вредно, а несколько бессонных ночей запросто могут привести к нервному истощению. Возраст ваш никуда не делся, Илья Николаевич, он в своих правах.

— А когда этот срок пройдет? — Олигарх побарабанил пальцами по столу. — Что тогда?

— Хворь, которую на вас наслали, не вернется, — заверил его я. — А остальное в ваших руках.

— Вернее в твоих, — возразил мне собеседник. — Так что, Саша, хочешь обижайся, хочешь нет, но придется тебе… А-а-а-а-ах!

Он выгнулся на кресле дугой, глаза его закатились от боли.

— Не дергайся, — посоветовал я Александру, который почти моментально направил на меня пистолет и приготовился сказать что-то повелительно-угрожающее. — Иначе ты навредишь и мне, и себе, и ему. Оно нам зачем?

Чего-то подобного я ожидал, потому еще дома велел Жанне подключиться к беседе, если она перейдет в тональность «ты извини, но будет вот так». Девушка, естественно, спорить со мной не стала, так как ей не только Ряжская не нравилась, но и Носов. И еще неизвестно, кто из них больше. Или, наоборот, меньше, исходя из контекста?

Вот только мне очень сильно не понравилась улыбка, которая сейчас гуляла на ее лице. Мало того, она мне напомнила другую, ту, что змеилась по призрачным губам Павлика, когда он Белозерова чуть на тот свет не спровадил.

Нет, ситуации почти идентичны, я не стал изобретать ничего нового, поскольку данный способ внушения весьма эффективен, но исполнители-то разные. Казалось бы, где мальчик-маньяк и где моя верная подружка? А по факту, выходит, недалеко они друг от друга ушли, что весьма печально.

— Так вот, Илья Николаевич, не будет никакого «придется тебе», — миролюбиво сообщил я мощному старику, который извивался от боли. — Неоткуда ему взяться. Я подрядился выполнить ваше разовое поручение. Причем, замечу, исключительно по доброй воле. Ваши угрозы и посулы что тогда меня не сильно занимали, что сейчас. Просто вы мне показались неплохим… Что? Говорите яснее.

А, ясно, товарищ сквернословит от боли и страха, такая у него естественная реакция организма. Кто-то в такой ситуации бледнеет, кто-то писается, а кто матерится. Судя по всему, данные слова направлены не в мой адрес, это мат вообще, но я, пожалуй, сделаю вид, что ничего не понял.

— Вот это вы зря, — добавил я ледку в голос и встал из-за стола. — Похоже, за время нашего общения вы про меня так ничего не поняли. Ладно, значит, будем считать, что не договорились. Да убери ты свою пукалку, честное слово. Понимаешь же, что стрелять нельзя, чего зря курком клацаешь?

Носов что-то замычал, перебивая мурлыканье довольной Жанны, а Александр, убрав пистолет в кобуру, остановил меня, схватив за плечо.

— Отпусти, — велел я ему, не оборачиваясь. — У меня, помимо общения с вами, других дел еще полно. Мне вон надо за город ехать, черного петуха покупать.

— Кого? — чуть опешив, уточнил охранник Носова. — Ты о чем?

— Черного петуха, — повторил я, скидывая его руку с плеча. — Подарок одному давнему приятелю, нежданный и потому приятный.

Глава 10

Петух в руках перестал биться, словно почуяв свою близкую смерть.

— Ну давай, давай, — потребовал Карпыч, оживленный, как никогда, если, конечно, можно в отношении представителя нелюди применить это слово. — Сворачивай шею!

Легко сказать. Наверное, странно прозвучит, но мне было очень непросто заставить себя убить то живое существо, которое я держал в руках. Ну да, оно обладало невероятно скверным характером и пять раз за время нашего знакомства меня пребольно клюнуло — два раза в палец, три в ногу. Мало того — я из-за него чуть с Антипом не поругался. Мой домовой, только заприметив клетку со зловредной птицей, сразу решил, что это я для него расстарался, потому невероятно обрадовался и даже в ладоши захлопал.

Оказывается, Антип жутко грустил по тем временам, когда дом его был полной чашей, а сам он на правах лица, приближенного к хозяину, руководил дворовым и овинным. Ну, разве только банник не попадал под его юрисдикцию, сохраняя право суверенитета и никого, кроме людей, не пуская на порог охраняемого им строения. Да и тех, скажем прямо, с великой неохотой и строго в положенные часы. Множественные социальные катаклизмы прошлого века, увы, хозяйство разрушили, после чего его покинули и дворовой, и овинный и даже независимый банник, но надежда, что все можно вернуть на круги своя, Антипку не покинула, потому явление черного петуха и вселило в него такую радость.

А как он бурчал, узнав о том, что птица предназначена не ему, а Карпычу! Да что бурчал — чуть ли не рыкал на меня, заставив Родьку возмущенно заорать о том, что некоторые сиволапые забыли как свое место, так и то, кто здесь хозяин. Дело кончилось дракой, после которой Родька отправился зализывать раны к холодильнику, а Антип отправился наверх, где всю ночь гулко вздыхал и топал ногами, как видно, меряя чердак шагами туда-сюда.

Не совру, если скажу о том, что в какой-то момент я даже призадумался, — а не оставить ли на самом деле это приобретение домовому? В конце концов, он мне поближе водяника будет, нам с ним под одной крышей жить. Но как раз в этот момент вредный петушара, невесть как проникнувший в дом, спринтерским рывком пересек горницу и воткнул свой клюв мне под колено, да так, что я