Мой ревнивый муж - Диана Рымарь

пойду позвоню Виталику.

С этими словами он ушел в кабинет, достал телефон. Стал звонить брату, очень надеялся, что тот не на каком-нибудь задании и возьмет трубку. Ведь бывало, что неделями не перезванивал.

Ему повезло – брат ответил после третьего гудка.

Максим тут же выдал ему:

– Ноги в руки и сюда. У меня дома твоя беременная подружка.

* * *

Брат сначала даже не понял, о ком говорил Максим.

Но стоило произнести кодовое слово «Шанна», как Виталик тут же засобирался домой. Попросил Максима, чтобы тот глаз с нее не спускал.

Прискакал уже следующим днем, хотя находился в этот момент в Москве по служебным делам.

А дальше Максим наблюдал удивительную картину того, как брат криво паркует машину у забора, несется в дом на всех парах, встречается с Шанной. Как они смотрят друг на друга, будто устанавливают мысленный контакт, как не знают, что сказать, а потом, наоборот, заговаривают одновременно.

Брат весь вечер ходил кругами вокруг гостевой спальни, которую Максим выделил для неожиданных гостей. Ждал, пока Шанна уложит спать сына.

Потом полночи разговаривал с ней в кабинете.

Шанна плакала, потом кричала на Виталика. Он тоже на нее рычал.

Максим в их разговор не лез, но и спать не пошел. Оставался неподалеку, так, на всякий случай. Вдруг что случится? Девушка ведь беременна. Ушел к себе, лишь сообразив, чем эти двое занялись в его же кабинете, вдоволь накричавшись друг на друга. Кажется, местом для примирения выбрали его рабочий стол! Очень уж характерные послышались из-за двери стоны.

Наутро брат спустился к завтраку с абсолютно счастливой мордой и объявил:

– Женюсь.

Видно, они с Шанной вчера обо всем договорились.

И началась в доме Ребровых совсем другая жизнь.

То, что брат влюблен по уши, стало ясно сразу. Максиму было забавно наблюдать, как Виталик следит за каждым движением Шанны, стоило той войти в комнату. Как стремится тут же оказаться рядом, коснуться ее.

Стоило Максиму выйти из комнаты, как эта парочка тут же начинала целоваться. Он не раз заставал их за этим занятием.

Брат бесконечно тискал свою Шанну, а когда не тискал, буравил ее таким хищным взглядом, что казалось – съест. Удивительно, как до сих пор не съел.

Максиму было завидно прямо-таки до нервной почесухи.

Стало любопытно, испытывал ли брат те же чувства, наблюдая за тем, как Максим при каждом удобном случае зажимал Полю.

Как же давно это было… И вроде бы с тех пор, как Полина уехала, прошло всего несколько месяцев, а ему казалось – годы.

Видит бог, Максим безумно скучал по бывшей жене. Не имел ни малейшего понятия, исчезнет ли это чувство. Может быть, когда-нибудь… Но точно не в ближайшее время.

А пока только и оставалось, что помогать брату решать свалившиеся на него проблемы.

Шанна-то оказалась девушка проблемная.

По рассказам Виталика, они познакомились месяц назад. Случился бурный и очень короткий роман, а потом брат выяснил, что девушка замужем. Не стал слушать никаких ее объяснений и уехал в Москву. Хотел заключить новый контракт, укатить в дальние дали, чтобы защищать границы родины, стереть из памяти новую знакомую. Но не вышло, ведь девчонка умудрилась залететь.

Они с Шанной решили пожениться, как только она получит развод.

Как оказалось, замужество Шанны давно было чистой воды фикцией. Ее муж – состоятельный бизнесмен Шувалов – тот еще подонок, к тому же садист. Годами третировал девчонку, не отпускал от себя, хотя она давно мечтала уйти.

И теперь он вознамерился вернуть жену домой во что бы то ни стало, а потом как следует наказать, чтобы больше неповадно было смотреть налево. Его не смущало даже то, что Шанна подала на развод.

Он уже не раз успел наведаться к Ребровым. Был жестко послан, но это никак не охладило его пыла. Еще бы, местный зажравшийся богатей не привык, что в этом мире что-то может идти вразрез с его желаниями.

Ребровы стояли за девчонку горой, не выпускали ее из дома одну, всячески оберегали.

Максим для себя решил так – Полиного малыша не уберег, так хоть сделает все, чтобы будущий племянник не пострадал.

Братья надеялись, что Шувалов все-таки отстанет от жены, которая скоро станет бывшей. Но тот продолжал кружить вокруг Шанны коршуном.

В один не самый прекрасный вечер в дом к братьям пожаловал отец.

Вызвал Виталика на приватный разговор.

Оба вышли на улицу, а Максим приоткрыл окно в гостиной, стал наблюдать за братом и отцом. Сделал это на случай, если этих двоих придется разнимать, ведь они уже больше десятка лет ни единого раза не могли поговорить мирно.

Отец, как всегда, начал агрессивно:

– Виталик, ты не мог найти себе кого попроще? Обязательно было брюхатить жену Шувалова?

– Тебя забыл спросить, кого мне брюхатить, – цедил брат сквозь зубы.

– Я о тебе забочусь, дурень, – пыхтел отец. – От него будет забот полон рот, он же без тормозов. Опасен!

– Я тоже не лыком шит. Шанну ему не отдам.

– Она тебе так дорога? – хмыкнул отец. – Ладно, хочешь, я помогу тебе? Я веду с ним кое-какие дела, могу попытаться посодействовать…

Последовала пауза.

А потом Виталик отрезал в свойственной ему манере:

– Иди в задницу со своей помощью. Как-то разберусь без тебя.

После этого оба замолчали, принялись буравить друг друга взглядами.

А потом Максим все же услышал вопрос отца:

– Объясни, почему ты меня так ненавидишь? Что плохого я тебе сделал?

Тут-то он и услышал от брата то, чего никак не ожидал:

– А не хрен было лупить мать! Может, тогда она и не сбежала бы от тебя, и мы не остались бы наполовину сиротами…

От этих слов брата у Максима зашумело в ушах.

Будто сквозь вату он услышал вопрос отца:

– Что ты такое говоришь, Виталик? Я ее не бил! Ты все придумал.

А потом в барабанные перепонки врезался хищный рык брата:

– Думаешь, я был такой мелкий и ничего не помню? Мне было семь! Я помню все…

«Что все?» – хотел закричать Максим.

Тут же отскочил от окна и бросился во двор.

Глава 36. Что случилось с его мамой

Максим буквально вылетел из дома, перепрыгнул через ступеньки, приземлился на дорожке.

В два шага добрался до отца с братом.

Те резко развернулись в его сторону.

– Это правда? – взревел Максим.

Отец уставился на него в недоумении.

– Что правда? – спросил с прищуром.

– Ты бил мать? – Максим смерил его убийственным взглядом.

– Кого ты слушаешь? – тут же возмутился отец, замахал рукой в сторону Виталика. – Он мелкий был, ты мелкий был, что вы можете помнить…

– Ты ее лупил ремнем, – процедил Виталик, буравя отца таким ненавидящим взглядом, что даже Максима пробрало.

– Отец? – он посмотрел на старшего Реброва вопросительно.

– Ничего такого не было! – покачал он головой.

Оглядел сыновей и прогудел:

– Я не собираюсь выслушивать нелепые обвинения!

С этими словами он развернулся и зашагал на улицу.

Братья шумно задышали, проводили его взглядами, не сговариваясь, пошли запирать калитку.

Вернулись в дом.

Так же молча направились на кухню.

Максим чувствовал, что Виталика до сих пор потряхивало после встречи с отцом. Впрочем, как и его самого.

Они уселись за стол, уставились друг на друга.

Вопрос вылетел из Максима сам собой:

– Ты вправду помнишь, как он ее бил?

Виталик кивнул, будто нехотя.

Было видно, что ему эта тема против шерсти, но он не стал таиться, заговорил хрипло:

– Мама укладывала нас спать, а он ждал в дверях… Она пела колыбельную, ее голос дрожал. Я сейчас взрослым мозгом понимаю, она знала, что ее ждало, боялась наверное. Но даже в семь лет я догадывался, что с ней что-то не в порядке, спрашивал, почему ее трясло, а она улыбалась, успокаивала. Я делал вид, что засыпал, ты вырубался еще раньше, мелкий же был совсем. А потом я слышал мамины крики… Это длилось не одну ночь, а случалось периодически, понимаешь?

Максим весь закаменел, плотно сцепил зубы, всмотрелся в грустное лицо брата.