Мне как молитва эти имена - Игорь Горин

            Роились огоньки неведомого мира!

          Или это запечатлелись в них звезды?

                       И вдруг я узнал его!

— Так вот, где мы встретились, наконец, Учитель!

           Сколько лет я шел за тобою следом,

        Сколько раз ты помогал мне подняться!

       Но с некоторых пор казаться стало мне,

                  Что и ты оставил меня.

                И вот, видно сбился с пути...

                — Ты искал слишком низко, —

                      Ответил он тихо.

                  — Куда же мне теперь?

   — Взгляни на тот массив вдали под облаками.

А замечал ли ты, что эти облака над ним — всегда,

      И потому не знают люди, что над ними —

                     С земли не видно.

         Так вот, там — горная вершина,

    Рядом с которой даже Эверест — дитя!

            А на вершине — ЖЕРТВЕННИК,

                 Вечное сердце Вселенной.

 Веками стекаются к нему темные токи страдания,

             Венозная кровь человечества;

         Вытекает же из Жертвенной чаши

            Светлая артериальная струя

                           Радости!

    Над кромкой облаков ночами можно видеть

      Ее сверкающий фонтан среди созвездий,

     И, словно звезды, осыпаются — и гаснут —

      На землю скорбную живительные капли.

                    Взойди к вершине.

       Сполна испей из каждого потока —

           И станешь ты сильнее рока,

                      Душою молод

                 и мудрей стократ!..

Этим фрагментом из Поэмы — фантазии «Жертвенник», навеянной сразу двумя картинами Чюрлениса — одноименной и «Жертва», я и закончу свои заметки. Нет, нет, я отнюдь не призываю читателей к подобному восхождению — опасно для жизни! — но восхождение к Чюрленису совершить может каждый. И если, прочитав эти строки, к этому сподвигнутся хотя бы несколько ранее не посвященных либо не нашедших еще дороги человек, мои усилия уже не напрасны.

ЧАСТЬ 2. СВЯТОСЛАВ РИХТЕР

«... он всю музыку «зрит» с некой точки, откуда и Данте и Пушкин, и Бах и Шостакович — современники, со-творцы Единого времени человечества...»

/Вадим Могильницкий/

КТО ПИШЕТ КНИГИ О РИХТЕРЕ

Славочка, дорогой!

После вечера у вас — не могу отделаться от мысли, что все мои «высказывания (печатные и непечатные) о Тебе — страшный вздор — не то! Прости! Мне следовало бы 50 лет писать, «набивать руку», чтобы написать о Тебе хорошо и верно.

Целую. Твой, Твой, Твой

Генрих Нейгауз

Было время, причем никаких не репрессий — «мирное» время перестройки и гласности, когда в России почти ничего не писали о Рихтере, да и говорить о нем нем было как-то не принято; спросишь у человека, вроде бы осведомленного: что-то о Рихтере давно ничего не слышно, где он, что с ним, не знаете ли? — а в ответ: да что вы все Рихтер да Рихтер, мало у нас что ли других хороших пианистов — Плетнев, Петров, Соколов... кстати вот Трулль тут на-днях выступала, вы не были? В 1993 г. почти незамеченной промелькнула Бог весть откуда взявшаяся книга Валентины Чембержди «В путешествии со Святославом Рихтером», Москва, РИК «Культура» — и снова молчание. Спустя четыре года мало известный в Санкт-Петербурге армяно-еврейский вестник «Ной» опубликовал «записки художника» Дмитрия Терехова «Маленький портрет в барочной раме», автобиографические воспоминания о Рихтере и его ближайшем окружении, но лично я узнал о них и прочитал, когда Рихтера уже не было. Тогда-то и я, осенью 1997 г., на основе своих музыкально-поэтических композиций на петербургском «Радио-Классика» (вскоре «ликвидированном» по распоряжению мэра города А.Яковлева) и публикаций в журнале «Классика», выпустил в свет свои «записки поэта», небольшую брошюру «Мысли о гении. Памяти Святослава Рихтера», наивно полагая, что она будет с пониманием воспринята на открывающихся в Москве «Декабрьских вечерах Святослава Рихтера», первых Вечерах без Него. Не тут-то было. Верный друг Рихтера директор Музея изобразительных искусств г-жа И. Антонова, не читая мою книгу, почему-то решила, что посетителям Вечеров она категорически противопоказана, и позаботилась, чтобы ее там никто не увидел. (Три года спустя нераспечатанную стопку с книгами с трудом удалось разыскать в Москве и доставить обратно в Петербург.) Но время брало свое. 9 апреля 1999 г. по отечественному телевидению был наконец-то («всего» на год позже, чем в Париже) показан 2,5-часовой телевизионный фильм Брюно Монсенжона «Richter L'Insoumis» (неверно переведенный у нас как «Рихтер непокоренный» — вместо «непокорный»). А во Франции и следом в Англии тем временем вышла в свет еще и книга того же Монсенжона «Richter. Ecrits, conversations», 1998, Van den Velde/ Actes Sud/ Arte Editions, составленная по материалам дневников и бесед Рихтера, в переводе на французский (английский), естественно. И вот тут-то стали появляться одна за другой книги о Рихтере и на русском языке. Важным событием стал выход в свет книги Вадима Могильницкого «Святослав Рихтер», выпущенной в 2000 г. челябинским издательством «Урал LTD» в рамках серии «Иллюстрированные Биографии Великих Музыкантов». За ней последовала книга Юрия Борисова «По направлению к Святославу Рихтеру», Москва, «Рутена», 2000; в том же году Музей изобразительных искусств опубликовал сборник статей и воспоминаний о Рихтере, написанных в разные годы, в том числе и после смерти Рихтера, многими авторами — в основном друзьями и музыкантами. Далее отдельным тиражом была издана книга уже упомянутого Д.Терехова, и, наконец, в 2002 г. московское издательство «Классика 21» выпустило книгу Б.Монсенжона «Рихтер. Дневники, Диалоги», ту самую, что 4 года назад появилась во Франции и в Англии, но в переводе на русский язык.

Что же произошло? В общем, то, что и должно было произойти, только намного раньше. Человечество, наконец, осознало истину, которую давно уже предвещал великий учитель Рихтера Генрих Нейгауз: Святослав Рихтер не один из «хороших и разных», коих так много в современном исполнительском искусстве, — он — Единственный, явление, соизмеримое с величайшими творцами музыки 20 века, такими, как Шостакович, Прокофьев, Хиндемит и Стравинский, а может быть в чем-то даже и выше, ибо его музыка охватывает все века — от Баха и Генделя до