Седьмой ключ - Елена Ткач

Тот с радостью согласился, хоть и понимал, какой разразится скандал… Но он был готов на все, лишь бы сидеть здесь, под этой оранжевой абажуровой бахромой, глядеть в сияющие глаза девчонок и говорить, говорить…

А Вера с Ксенией одновременно взглянули на Машу и объявили ей, что покуда они во всем этом не разберутся, лучше девочке пожить здесь, с Верой и Веточкой.

— Верочка, может быть, теперь ты расскажешь? — обратилась Ксения к своей новой подруге. — Что сегодня приключилось с тобой?

— И не только сегодня, — глубоко задумавшись, ответила Вера. Она начала свой рассказ издалека — с того самого дня, как сошли они с Веткой на станции и двинулись к своему еще незнакомому дому. Рассказала о призраке, который почудился ей в колодце, о чудом доставшихся письмах, которые они так и не смогли прочитать, и о том немногом, что прочитали… О женщине на мосту, указавшей на полосу леса за Сердловкой, где якобы что-то знают о той, что жила в усадьбе и писала когда-то эти тревожные письма… рассказала о том, как едва не утонула, и о сегодняшнем утре, когда разбила часы, поддавшись приступу необъяснимого страха. О том, как заблудилась в тумане и оказалась в доме двух стариков-колдунов. Они и ее хотели околдовать, одурманили так, что все силушки вышли, и провалилась она в мутное забытье…

Да, они что-то хотели с ней сделать, — решили все, потрясенные ее необычным рассказом.

— Как они говорили: мол, ты под защитой? — Ксения хотела знать все, вплоть до малейшей детали. — Что тебя защищает кто-то и на тебе словно броня?

— Да, нечто похожее. И портрет… я так испугалась, что весь мой дурман развеялся. Что-то во мне, словно бы полыхнуло огнем, протест, сила какая-то… Вся душа воспротивилась этому человеку. О, господи, кажется, догадалась! Я знаю, кто он — тот человек…

— Кто, кто? — воскликнули все чуть не хором.

— Черный человек из дома на том берегу. Это его так боялась незнакомка, писавшая те письма. Это он — тот, кто сгубил ее!

— А мне кажется… — очень тихо, озираясь по сторонам, будто боясь, что ее подслушивают, — шепнула Ксения. — Мне кажется, эти колдуны исполняли его повеление. Он и сейчас где-то здесь.

Все притихли. Мысль о подобном была настолько чудовищной, что не укладывалась в голове. И тем не менее все сразу в нее поверили. И поняли: как ни невероятно, но, похоже, Ксения попала в самую точку.

— А я, кажется, знаю, где именно, — так же тихо продолжила Вера. — Он там — в том доме. И это он творит что-то немыслимое с твоим отцом, Машенька, хочет подчинить его своей воле. Он там, он там… — она побледнела, и все сидящие за столом почувствовали, как кровь стынет в жилах.

Алеша нарушил паузу:

— Мне кажется, Маш, это ЕГО глаза рисовал твой папа. И еще… Кто же все-таки старается сбить людей с пути? Духи? Злые силы? Неужели это не выдумки? Моя бабушка всегда над этим смеется, и уверяет, что суеверия помогают слабому оправдать свою слабость… Она говорит, нельзя позволять, чтобы тебе кто-то морочил голову, надо иметь свою волю…

— Воля, не спорю, штука хорошая! — подхватила Ксения. В глазах ее неожиданно заплясали смешливые огоньки. — Молодец твоя бабушка! Только… — она посерьезнела, — своя воля может невесть куда завести. В дебри такие, что не выберешься. Вроде идет по тропе человек, уверен в себе, на свои силы надеется, помощи ниоткуда не ждет… А глядь, и ищи-свищи! Нету его — сгинул. Заплутал, запутался…

Ее слушатели не понимали: шутит она или вполне серьезно. Она сидела слегка напрягшись, вытянувшись, как будто набирала воздуху в легкие перед отчаянным броском в воду. И первой не выдержала Ветка: вся подавшись к ней, теребя заусенец на пальце, выпалила скороговоркой:

— Тетя Ксенечка, пожалуйста, не тяните, я знаю, что вы это знаете! Вы ведь не ответили на Алешин вопрос: эти темные, как их, бесы, черти, в общем, не знаю… Они есть?

— Миленькая, мне известно об этом не больше других. Да, кое-что приходилось читать, батюшка — духовник мой — много рассказывал всякого… Но как-то… не к ночи бы такой разговор. Ведь самая полночь!

И вправду: стрелки часов слились, знаменуя наступление того часа, когда силы зла гуляют на воле…

Все невольно поглядели в окно — тьма стояла хоть глаз выколи. И только вдалеке что-то светилось.

— Ветка, задерни-ка занавески, — велела дочери Вера, взяла со стола полуостывший чайник и вышла на кухню, кивнув на ходу: — Сейчас еще горяченького чайку попьем!

Когда она вернулась, дети сгрудились у окна, приникнув к стеклу лбами.

— Мама! — крикнула Веточка, — там свет горит! В этом доме кто-то есть, посмотри!

— Я знаю, — спокойно ответила Вера, разливая заварку. — Я уже видела. Там действительно кто-то есть.

Дети моментально заняли свои места за столом, а Ксения вышла, проверила, хорошо ли спит ее девочка, и вернулась, поддерживая рукою живот. Садилась она без прежней легкости, медленно, тяжело, и Вера подумала, что ей в ее положении давно нужно бы лежать в кровати…

— Ксенечка, совсем мы тебя замучили, тебе бы лечь… — Вера умоляюще взглянула на подругу. — Не до разговоров тебе сейчас — покой нужен.

— Не могу я стоять в стороне. Нам надо вместе во всем разобраться. И потом, я думаю, каждого, кто прикоснулся к этой темной истории, просто так не отпустят. Мы уже слишком многое знаем, многое поняли… У нас один путь — идти до конца! А иначе…

— Что иначе? — затаив дыхание, переспросила Манюня.

— Мало ли что… Пугать не хочу, но чувствую: все мы прикоснулись к какой-то тайне, нас пытаются сбить со следа, запугать, может быть, заставить покинуть эти места, чтобы мы не вмешивались в ход событий. Многое тут сошлось… Говорят, человеку лучше не пытаться приблизиться к миру духовных существ — этот мир слишком сложен и опасен для нас…

— А мы приблизились? — не выдержал Леша. Ему не терпелось выведать у тети Ксении как можно больше — он понял, что она в отличие от остальных кое-что знает о потустороннем… — А темные — они тоже духовные?

— Алешенька, милый, этак мы просидим всю ночь, а в деле ни на шаг не продвинемся… Давайте уговоримся — врастаем в это все постепенно, двигаемся не рывками, не вприпрыжку, а мало-помалу и будем кропотливо собирать материал обо всем интересующем нас. Кое-что найдется на станции — там и книжный лоток, и отдел в промтоварном… А потом тут поблизости, в Анискине, церквушка есть. Там тоже, наверно, отыщем кое-что нужное. Нам просвещаться пора, ведь мы вступили в битву и должны знать, с каким противником боремся…

— Уже вступили? — удивилась Манюня. — А когда? Как это, тетя Ксения?

— Кто знает, — она задумчиво положила голову на ладони. — Может, сегодня! Может с рожденья с самого… А может — когда появились в здешних краях… В этих вопросах приходится двигаться как бы наощупь, тут особая чуткость нужна. Одна ошибка — и все, пропал человек. Ведь им только того и надо…

— Кому… ИМ? — снова не выдержал Алеша и залился краской, встретив укоризненный Верин взгляд.