Один из нас лжет - Карен М. Макманус

Мы с Мейв растянулись у меня на кровати, глядя, как будильник отсчитывает минуты до моего дебюта в роли национального позора. То есть это я смотрю, а она прочесывает ссылки на «Форчан», найденные через сайт администратора Саймона.

– Посмотри-ка, – говорит она, поворачивая ко мне ноутбук.

Длинная ветка обсуждения стрельбы в школе, произошедшей этой весной в одном из графств штата. Десятиклассник принес под курткой пистолет и после первого звонка открыл огонь в коридоре. Убил семерых учеников и учителя, потом застрелился сам. Мне пришлось несколько раз перечитать комментарии, пока я наконец поняла, что ветка не осуждает убийцу, а восхваляет. Кучка психопатов превозносила его поступок.

– Мейв! – Я роняю голову на руки, не желая больше это читать. – Что это за чертовщина?

– Форум, который Саймон посещал некоторое время назад.

Я поднимаю голову и смотрю на сестру.

– Саймон? Он туда постил? Откуда ты знаешь?

– Он пользовался своим именем AnarchiSK из «Про Это», – отвечает она.

Я снова просматриваю ветку, но она слишком длинная, чтобы найти отдельное имя.

– Ты уверена, что это он? Может, кто-то другой взял такой же ник.

– Я проверяла эти посты, и это точно Саймон, – убеждает она. – Он называет места в Бэйвью, говорит о клубах, в которых состоял в школе, несколько раз упоминает свою машину.

Саймон ездил на «Фольксвагене-жуке» семидесятого года и гордился им, как дурак. Мейв опирается на подушки, закусив нижнюю губу.

– Тут много, но я это все прочитаю, когда будет время.

Трудно придумать работу, которую бы мне хотелось делать меньше всего.

– Зачем?

– В этой ветке полно странного народа с какими-то непонятными целями. Саймон мог там нажить себе врагов. В общем, стоит взглянуть. – Она опять поворачивает ноутбук к себе и добавляет: – Я скачала тот зашифрованный файл про Купера из библиотеки, но не могу его открыть. Пока что.

– Девочки! – слышен напряженный голос матери снизу. – Время.

Да, верно. Передачу «Следствие ведет Мигель Пауэрс» мы смотрим всей семьей. Такого круга ада даже Данте представить себе не мог.

Мейв закрывает ноутбук, и я с усилием встаю. Из ящика тумбочки слышится легкое гудение, я выдвигаю его и беру телефон Нейта.

Приятного просмотра, гласит сообщение.

Не смешно, отвечаю я.

– Убери его, – говорит Мейв с напускной суровостью. – Не время сейчас.

Мы спускаемся в гостиную, где мама уже сидит в кресле, держа в руках полный бокал вина, что необычно. Папа полностью переключался в режим «Вечер Руководителя Бизнеса» – он в своем любимом флисовом жилете и в окружении полудюжины устройств связи. По экрану плывет реклама бумажных полотенец, под нее мы с Мейв устраиваемся бок о бок на диване и ждем начала «Мигеля Пауэрса».

Передача посвящена преступлениям и насыщена сенсациями, но благодаря приличному стажу работы Мигеля в серьезных новостях заслуживает больше доверия, чем ее аналоги. Пауэрс несколько лет работал ведущим в одной из крупных сетей и вносит в нее определенную солидность. Он всегда читает подводки своим низким уверенным голосом, пока на экране сменяют друг друга зернистые полицейские фотографии.

– Исчезновение молодой матери. Как выяснилось, некто вел двойную жизнь. Через год последовал неожиданный арест. Справедливость восторжествовала?

– Богатая и успешная пара найдена мертвой. Подозревается любящая дочь. Не может ли ее страница в «Фейсбуке» дать ключ к личности убийцы?

Формула мне известна, поэтому ее использование применительно ко мне не должно быть сюрпризом.

– Загадочная гибель ученика старшей школы. Четырем его одноклассникам есть что скрывать. Пока полиция блуждает в потемках. Что дальше?

Меня охватывает ужас: в животе ноющая боль, легкие сжались, во рту отвратительный вкус. Почти две недели я была предметом допросов и расследований, шепотов за спиной и пересудов. Мне приходилось отклонять вопросы учителей и полиции о голословных утверждениях Саймона и видеть, как напрягаются спрашивающие, словно читают между строк. Я жила в постоянном ожидании чего-то ужасного: появления на «Тамблере» видеозаписи, на которой видно, как я краду файлы мистера Камино, или предъявления обвинений от полиции. Но никогда это ощущение не было таким острым и реальным, как сейчас, с моей фотографией над плечом Мигеля Пауэрса на экране национального телевидения.

Есть кадры, где Мигель со своей командой находится в Бэйвью, но в основном он говорит из-за своего изящного хромированного стола в студии Лос-Анджелеса. У него гладкая темная кожа, темные волосы и выразительные глаза. У него самый идеальный костюм, который я когда-либо видела. Я не сомневаюсь, что, если бы он смог поймать меня один на один, я бы выложила ему все, что выкладывать не должна.

– Но кто они, эта Четверка из Бэйвью? – спрашивает Мигель, внимательно глядя в камеру.

– Вам даже название придумали, – шепчет Мейв, но недостаточно тихо, чтобы мама не услышала.

– Здесь нет ничего смешного, Мейв, – напряженно говорит она, а тем временем камера показывает офисы моих родителей. О господи, они начали с меня!

– Отличница Бронвин Рохас происходит из успешной семьи, травмированной долгой болезнью младшего ребенка. Может быть, она не выдержала давления, требования соответствовать стандартам семьи и ради этого пошла на подлог, навеки закрыв себе дорогу в Йель?

Вслед за этим представитель Йеля подтверждает, что я туда еще не обращалась.

Нас описывают всех по очереди. Мигель анализирует участие Эдди в конкурсах красоты, говорит с бейсбольными аналитиками о допинге в школьном спорте и его потенциальном влиянии на карьеру Купера, перебирает подробности осуждения Нейта за наркотики и его приговора к испытательному сроку.

– Так нечестно. – Мейв дышит мне в ухо. – Они ни слова не говорят о том, что отец у него пьяница, а мать умерла. Где контекст?

– Он бы сам этого не захотел, – шепчу я в ответ.

Я сижу, сжавшись, в течение всей передачи, до того момента, когда начинается беседа с юристом из «Пока Не Будет Доказано». Поскольку никто из наших адвокатов не согласился выступить, команда Мигеля привлекла эксперта из «Пока Не Будет Доказано». Юрист, с которым они беседуют, Эли Кляйнфельтер, судя по его внешности, едва ли старше меня на десять лет. У него шапка курчавых волос, жидкая бородка и внимательные темные глаза.

– Вот что бы я сказал, будь их адвокатом, – говорит он, и я невольно подаюсь вперед. – Все внимание сосредоточено на этих четырех ребятах. Их поливают грязью, но за несколько недель следствия не нашлось ни одной улики, связывающей их с каким бы то ни было преступлением. Но ведь в том классе они учились впятером? И у этого пятого врагов могло быть куда больше, чем четверо одноклассников. У кого еще был мотив? Чья история тут не рассказана? Вот где я стал бы искать.