Роковая блондинка - Кейт Уайт

— Сначала я хочу понять, на что ты намекала вчера вечером, когда заговорила обо мне и Томе?

При всем своем высокомерии она не смогла скрыть тревогу в голосе, когда назвала его имя.

— Ни на что, — ответила я.

Локет выдохнула. Мои слова ее явно смутили.

— А похоже, что намекала. У меня есть определенная репутация, и я не могу позволить, чтоб кто-то вот так бросался словами.

— Если честно, я знаю, что у тебя был роман с Томом. Локет не сняла темных очков — определенный минус, — но сквозь полупрозрачные стекла мне были видны ее глаза, и я заметила в них некоторое беспокойство.

— Как ты смеешь? — злым шепотом спросила она. Парень за соседним столиком посмотрел на нас — вероятно, он не расслышал ее слов, но заметил, что Локет вся напряглась и гневно скривила рот. Мучи, видимо, почувствовала, что хозяйка сердится, и подняла крошечную мордочку. Я надеялась, что она не собирается перепрыгнуть через стол и вцепиться мне в лицо.

— Локет, давай бросим игру, — сказала я. — Я все знаю, и тебе это известно. Именно поэтому ты хотела со мной встретиться.

— Это что — шантаж?

— Нет, мне всего лишь нужна информация. Я знаю, ты была в Андах в день гибели Тома. Расскажи, что случилось в этот день.

Я, разумеется, блефовала, потому что видела в Андах всего лишь пустую бутылку из-под «Перье-Жюэ» и смятую постель.

— Ты встречалась с Томом? А я думала, ты подружка Криса.

— Я друг Криса — и я начала поиски Тома ради него. Теперь я хочу выяснить, кто его убил.

— Просто так? — насмешливо спросила Локет.

— Нет. Я думаю, полиции будет нелегко расследовать убийство, которое случилось в такой глуши, но ниточки от которого тем не менее ведут в Нью-Йорк. Расскажи мне о своей поездке в Анды.

Локет открыла рот, и я подумала: «Победа». Но в эту секунду к нашему столику подошла молодая женщина в белом теннисном платье, со спортивной сумкой в руке. Ее лицо было полузакрыто козырьком.

— Можно спросить, что это за порода? — поинтересовалась она. — Я тоже такую хочу.

Судя по ее манерам, она узнала Локет, и я догадалась, что разговор о собаках — это всего лишь уловка, чтобы подойти поближе к звезде сериала.

— Это мальтийский шпиц. Они очень злые, — подчеркнуто произнесла Локет. Девушка с сердитым видом присела за свободный столик позади нас. Я искренне надеялась, что свой шанс еще не упустила.

— Повторить вопрос? — спросила я.

— Почему я должна тебе об этом рассказывать?

— Если я получу информацию, все останется между нами. В противном случае я могу взяться за дело всерьез.

Локет ненадолго задумалась, пощипывая пальцами правой руки свои невероятные губы.

— Для начала я хочу знать, как ты до этого додумалась, — потребовала Локет. — Если ты располагаешь какой бы то ни было информацией — не важно, правда это или нет, — она может быть известна и другим.

— То, что знаю я, больше не известно никому, — соврала я. — Конечно, я не хочу сказать, что никто не мог разузнать правду о тебе и Томе другим путем. Том приехал в Анды в субботу утром; я думаю, вы с ним увиделись в тот же день.

Локет громко вздохнула.

— Ладно. Я действительно собиралась в тот день встретиться с Томом, — призналась она. — В выходные я гостила у друзей примерно в часе езды от Анд и поехала к Тому, чтобы провести с ним вечер. Но он был жив, когда я уезжала, клянусь тебе.

— Алекс не мог узнать, что у тебя интрижка?

— Исключено, — возмущенно ответила она. Но по тому; как она опять напряглась, я отгадала, что та же самая мысль появилась и у нее.

— Почему ты так уверена?

— В тот день он был в Нью-Йорке. Все работало на нас — Алекс ни о чем не догадывался.

— А Харпер? — спросила я. — Она не могла смекнуть, что вы с Томом любовники?

Локет перестала гладить Мучи и отпила глоточек вина — до сих пор она к нему практически не притрагивалась.

— Возможно, — сказала она, опуская бокал. — В последнее время Харпер начала наезжать на Тома. Судя по ее поведению, она хотела стабильных отношений. Но Том не был готов к долговременному роману с кем бы то ни было, не говоря уже о ней.

— Тебя это волновало? Ты хотела стабильных отношений? Локет фыркнула:

— Шутишь? Я работала как проклятая, чтобы выбраться из безымянного городишки в Западной Виргинии и стать тем, что я есть теперь. Я не могу перечеркнуть свою карьеру ради какого-то парня — и мне плевать, насколько он хорош в постели. Мне было приятно с Томом, а ему со мной. Мы приносили друг другу радость.

— А Дик? Ты знала, что у Тома проблемы с Диком?

— Дик? В первый раз слышу. Хочешь — верь, хочешь — нет, но мы с Томом не тратили время на разговоры. Я не из тех женщин, которые любят болтать в постели.

— Значит…

— Послушай, мне бы самой хотелось узнать, кто убил Тома. Ты попросила меня рассказать о поездке в Анды, и я рассказала. Свою долю сделки я выполнила, очередь за тобой.

— Во сколько ты уехала из Анд?

— Около четырех. Мне нужно было вернуться к друзьям.

— Что Том сказал тебе на прощание?

— Не поняла?

Это был дурацкий вопрос, но мне хотелось проверить ее на честность. Тогда я пойму, был ли Том в самом деле жив, когда она уехала.

— Ты слышала.

— Он проводил меня до машины и попрощался, а потом мы поцеловались.

— И все? Он не говорил, как собирается провести вечер?

— Нет, — ответила Локет. Перед тем, как произнести это слово, она замялась.

— Что? — настаивала я.

Она огляделась. Девушка со спортивной сумкой читала журнал. На озере осталась всего одна лодка, и сидевшие в ней люди гребли к берегу. Краем глаза я заметила, как на поверхность воды всплыла черепаха и высунула голову наружу.

— Чуть позже я говорила с Томом по телефону, — призналась Локет. — Он попросил позвонить и сказать, что я благополучно добралась до места. Это было примерно в половине шестого.

— Но на его мобильнике этот входящий не зафиксирован.

— Я звонила на домашний. Он дал мне свой телефон, потому что по мобильнику была очень плохая связь. — И он рассказал, как собирается провести вечер? — Нет, Том сказал, что не может сейчас разговаривать.

Он сказал, что кто-то приехал.

Один редактор, с которым мне некогда довелось работать, вычеркнул из написанной мною заметки «как громом пораженный», сказав, что это не только явное преувеличение, но еще и архаизм. Хотя не знаю, какими еще словами можно было бы описать мои ощущения в тот момент. Мне хотелось заорать: «Ах ты, маленькая, никчемная, накачанная силиконом, губастая дура!» Она располагала столь важной информацией и молчала, чтобы не накликать беды на собственную задницу.