Путь Хиро. Том Четвёртый - Артём Фомин

—Я бы сказала у него прорыв, но его каналы и тело к этому не готовы…— беспомощно развела руки женщина.— Я подлечу его внутренности, большего в этих условиях от меня ждать не стоит, простите.

—Он будет жить?!— нервно спросила Асуки, теребя пересекающий её грудь ремень-патронташ.

—До больницы точно дотянет,— успокоила её целительница и принялась за работу.

* * *

Солнечный свет, заполняя помещение палаты, заставлял вытягиваться тени. Открыв глаза и проморгавшись, я всмотрелся в белый потолок. Запах эскулапского прибежища не давал разгуляться моей некогда бурной фантазии. Осознав место моего пребывания, память подкинула недостающие фрагменты. Я вспомнил бой, свою беспомощность, бессилее, самонадеянный рывок, поверженного Самурая, мёртвую снайпершу, ранение, помощь воительниц Бастиона и последние мгновения собственного сознания.

У меня не было желания являться развалюхой, оттого, пошевелив конечностями, я поспешил напитать тело эфиром, чтобы поскорее псевдо почувствовать ставшую привычной силу и оказаться хоть малость дееспособным.

Моим планам не суждено было сбыться, потому как оба источника оказались опустошёнными.

Перемотанная эластичными бинтами грудь, ноющая боль в руке, головокружение и нарастающий жар в груди, оказались отправной точкой для начала поглощения нейтрального эфира, однако у меня снова ничего не получилось: грудь прострелила резкая боль, отчего застонав, я выгнулся.

—Проснулся?— промямлила Мори спавшая на краю моей койки.

Черновласка мило зевнула, потянулась и с укором уставилась в мои глаза.

Чтобы перестать пытаться причинить себе ещё больше боли, мне пришлось прекратить свои неутешительные потуги, отчего мне стало заметно легче.

—Братик, вот почему так?— насупилась представительница Такаги.— Почему ты вечно не бережёшь себя? Ты подумал над тем, что мне делать, если тебя не станет? Ты хоть на секунду подумал обо мне?!— из её уст это звучало не как обвинение, а как настоящая забота и попытка достучаться до меня.

Не найдя, что можно на это ответить я тихо извинился. Голос звучал сухо и скрипуче. Губы за время моего нахождения в царстве Морфея пересохли и полопались.

Вытянув руку в сторону бокала стоя́щего на тумбочке и опрокинув в себя живительную влагу я, прокашлявшись, поинтересовался:

—Долго я здесь?

—Чуть больше суток,— было мне ответом.— У тебя не вышло найти Инори?!— в её глазах показалась тревога.

«Видно за это время они действительно сильно сблизились».

—Нет. Я не успел, но… не переживай, я обязательно её разыщу,— в подобной ситуации моё обещание звучало несколько самонадеянно, но иного у меня придумать не получилось.

—Хорошо,— её плечи опустились, словно из неё вытащили жизненный стержень, что всё это время поддерживал её и внушал веру в меня.

Мори поднялась с больничной койки и выпустила мою руку, что до этого времени крепко сжимала в своей ладони.

—Мне надо в палату. Там девочки со мной лежат. Не переживай,— поспешила азиатка меня успокоить,— с ними всё хорошо. Займись поиском главы и тех людей, что посмели её похитить.

Было приятно слышать подобные слова. Мори прекрасно меня понимала, как и ясно осознавала, что останавливать меня бессмысленно. Она верила в меня.

Дождавшись моего кивка, девушка покинула палату, а я, прикрыв глаза, стал погружаться в свой внутренний мир, чтобы осмотреть полученные повреждения.

«Гадство»,— было единственным словом, чтобы охарактеризовать состояние моей энергосистемы.

Несмотря на то, что основной источник подрос, все имеющиеся каналы, берущие своё начало с обоих средоточий и пронизывающие всё тело, были в печальном состоянии. В некоторых местах они вздувались, где-то были излишне изогнуты и на всей длине этого своеобразного тоннеля для эфира, они оказались испещрёнными трещинами.

Я впервые такое видел, перегрузка даже затронула источник и каналы резервного источника, а также соединяющий — перекачивающий эфирный «тоннель».

Моё пробуждение не осталось незамеченным для местного персона и через десять минут, в палате появилась пухленькая дама, одетая в просторный балахон, пошитый на медицинский лад. Гостья, не говоря ни слова, сначала вколола мне что-то из семейства седативных, после чего сообщила неутешительные новости.

Пришедшая долго что-то говорила, используя заумные, непонятные, эскулапские термины, но всё сводилось к тому, что я перегорел, а если точнее, то мои перегрузки и неоднократное иссушение источника, пагубно повлияли на спонтанный ранговый рывок.

Достигнув ранга Мастер, если мерить по источнику (согласно моих собственных наблюдений), а вот каналы и общефизическое состояние было изрядно подпорчено. Как сказала целительница, меня латали несколько её коллег и сделали всё, что было в их силах. Дальнейшее же восстановление зависит только от меня.

Прописав восстанавливающий комплекс упражнений, который я должен буду выполнять в медицинской части академии, мне пообещали выписать на следующий день, настоятельно запретив любые самостоятельные манипуляции с эфиром.

Вскоре меня посетила моя наставница — демонесса, что принесла мне комплект одежды и экзотические фрукты, что я вкушать при ней не решился, во избежание казусных ситуаций.

Жизель попыталась оправдаться передо мной, за то, что вовремя не смогла меня вытащить с поля боя, а поняв, что зла на неё я не держу, рассказала о том, что случилось с Флеменг.

Начальница столичного ОО ИСБ, как оказалось, была серьёзно ранена и в настоящее время составляет мне компанию, находясь в соседней палате. Пообещав позже сообщить обо всех последствиях прошедшей операции, Миллер удалилась, сообщив напоследок, что заглянет ко мне утром перед выпиской.

Время в положении лёжа тянулось медленно. Всё тело болело и ломило, оттого я не решился даже подняться с больничной койки.

Закинув в себя принесённую мед персоналом трапезу, на меня накатила сонное марево, и я уже было улёгся, как неожиданный стук в дверь палаты, разом разрушил очаровательную негу и заставил меня обратить своё внимание на незваных гостей.

Дверь отъехала вбок и в палату, в форме студентки Академии им. Вендигор, шагнула моя старая знакомая — Юна, что тянула за собой, словно на каторгу, невысокую темноволосую девушку с хвостиками.

«Маюри?!» — сбилось моё дыхание, сердце пропустило такт, а пальцы до хруста костей непроизвольно сжались в кулак.

Дверь отъехала вбок и в палату, в форме студентки Академии им. Вендигор, шагнула моя старая знакомая — Юна, что тянула за собой, словно на каторгу, невысокую темноволосую девушку с хвостиками.

«Маюри?!» — сбилось моё дыхание, сердце пропустило такт, а пальцы до хруста костей непроизвольно сжались в кулак.