Сгорая дотла - Виктория Лукьянова

несколько остудило наши личные недопонимания и обиды. Теперь у мамы появилась новая цель, которая с каждым часом и с каждым новоприбывшем гостем всё крепче и крепче утверждалась в роли главной звезды вечера. А ведь мама даже была не против, хотя юбилей-то ее. Кириллу удалось настолько очаровать маму и тетю Женю, что спустя несколько часов они то и дело обращались к Кириллу, мило беседовали с ним и шептались с родственниками, кивая явно одобрительно. Потому что, уже очутившись за общим столом в компании из двадцати шести человек, Кириллу выделили место рядом с именинницей.

И только я ошарашенно хлопала ресницами, наблюдая, как моего босса практически приняли в ряды семьи. Пожалуй, еще папа был в некоторой степени смущен. Он, однако, ни разу не задал мне вопросов, хотя я ожидала и почти была готова дать пояснения только ему, исключительно о том, что связывало меня и Кирилла. Но папа молчал, поглядывал на Кирилла и на меня и щурился, словно что-то прикидывал в своей седеющей голове.

Взрыв хохота отрезвил меня. Я, моргнув, отыскала Кирилла, который, судя по всему, сморозил какую-то шутку, которая пришлась по душе всем гостям. За исключением меня – я все прослушала. Даже отец улыбнулся. Черт, теперь Кирилл, однозначно любимчик!

Выскользнув из-за стола, отправилась на кухню. Хотелось на свежий воздух, прочистить голову. Перестать думать о Кирилле. Но вместо этого я разливала по графинам мамин фирменный компот. Подготовила нарезку, которая заканчивалась на столах, и собралась возвращаться, чтобы продолжить исполнять роль дочери-помощницы, как на пороге заметила Кирилла, опирающегося на трость.

– Решил помочь?

– Нет.

– Тогда зачем пришел? – пробурчала под нос, стараясь не смотреть на Кирилла. – Неужели надоело?

– Сонь, ты чего… – прошептал Кирилл, сделав шаг, прежде чем я успела поднять руку и попросить его не приближаться. – Злишься?

Я покачала головой и тяжело опустилась на единственный стул, оставшийся на кухне.

– Нет, извини. Не злюсь. Просто вымоталась так, что ни рук, ни ног не чувствую.

– Вот бы и мне так, – саркастично произнес Кирилл, все же приблизившись к столу, на котором стояла подготовленная нарезка. Умыкнул кусочек сыра и отправил его в рот. Я взглянула на длинные пальцы, на тонкие бледно-розовые губы и сглотнула. Мне бы его аппетит. От усталости кусок в горло не лез. А потом до меня дошел смысл брошенной фразы.

– Извини опять. Я не хотела, – кивнула на ногу. – Опять болит?

– Все еще, – пожал плечами. – А еще я чертовы таблетки забыл.

– Черт! – Подскочила со стула. – Может, я дома поищу? Что-нибудь да есть, наверное.

– Сомневаюсь. – Кирилл пожал плечами. – У меня рецептурные какие-то. Да ладно, Сонь, не беспокойся. Ночь переживу.

– Мы можем уехать!

– Что? Зачем?

– Тебе же больно. Я отвезу тебя домой. – И помчалась к дверям, миновав Кирилла. – Думаю, родители поймут, а на остальных плевать.

– Сонь… – он позвал по имени, и я обернулась, продолжая лепетать как заведенная:

– Да-да, сейчас родителям скажу, что нам надо вернуться, и поедем.

– Сонь, притормози.

Я замерла в дверях. Уж больно грозно прозвучал его голос.

– Я потерплю. Да и не так больно, когда… В общем, терпимо. Раньше было намного хуже.

Повисла пауза, от которой по спине табуном промчались мурашки.

– Ты обманываешь. – Мой голос дрогнул.

Кирилл улыбнулся.

– Просто давай помогу. – Он схватил один графин, а второй рукой опирался на трость. – Пойдем? Иначе они там начнут волноваться и отправят на поиски тетю Аню.

Я закатила глаза.

– Только не говори, что запомнил всех по именам.

– У тебя отличная семья, Сонь, – Кирилл остановился около меня и наклонился. – А ты лучшая.

Чтобы Кирилл не говорил, но каждый раз, отвешивая мне комплименты, он не делал хорошо, потому что мое бедное сердечко страдало. Но я вновь и вновь давила в себе чувства, в сотый раз напоминая – мы просто друзья, просто босс и подчиненная, просто…

– И кто он такой?

Я вновь задумалась, поэтому, когда услышала голос отца, подскочила на месте и едва не навернулась с крыльца.

– Ой, пап! – Прижав руку к груди, обернулась и взглянула на отца. – Не пугай так.

Он улыбнулся своей особенной, пугающе спокойной улыбкой и встал рядом со мной.

– Что ты спросил?

– Кирилл… Кто он такой?

– Не понимаю.

– Сонечка, я же вижу, что между вами что-то есть. Ведь так? – От этого ледяного прищура, которым одарил меня отец, хотелось сбежать и где-нибудь далеко-далеко скрыться.

– Па, давай хотя бы ты не будешь нас женить, – взмолилась я, закатив глаза. Потому что к концу застолья меня и Кирилла определенно «поженили» все, кому было не лень. – Просто друг.

– Который приехал с «просто подругой» в гости к ее родителям. Что-то тут не клеится, дочь.

Я фыркнула и, сложив руки на груди, одарила отца улыбкой.

– Ему нужно было сбежать, и мной нагло воспользовались. Поверь, узнала я об этом лишь по пути.

– Теперь больше похоже на правду, – улыбнулся отец. – И я так понимаю, Кирилл сам не может сесть за руль.

Я кивнула.

– Поэтому меня наглым образом обвели вокруг пальца.

И ведь даже не лгала. Действительно, мной воспользовались, хотя и я хороша – бросила Кирилла на растерзание родне, и меня не мучили скучными вопросами, которые порой переходили границы разумного и приличного.

– Но все равно что-то не сходится, – проговорил отец, взглянув на окна позади нас. – Может быть, то, что ты работаешь на Кирилла?

– Откуда? – ахнула я и зажала рот ладошкой. Уж больно громкий звук получился. Неужели он проболтался?!

– С Виталием разговаривал не так давно.

– Он? – теперь я удивлялась еще сильнее. – Дядя? Откуда он-то знает?

Отец усмехнулся.

– Ему-то не знать, Сонь.

– Он приглядывает за мной, – заключила я, насупившись.

Отец кивнул.

– Я же не могу тебя оставить в чужом городе совсем одну. Не сердись, дочь, а то морщинки появятся, – и он аккуратно коснулся пальцем лба именно там, где появлялась тоненькая полоска, стоило мне разозлиться.

– Спасибо, па, но я все равно злюсь. Я же не маленькая. Мне уже двадцать.

Аргумент так себе, что сразу же подтвердил отец:

– Тебе всего лишь двадцать, дочь. Всего лишь. А я твой отец. И вообще, это была идея твоей мамы.

– Я думала, она на меня злится.

– Она беспокоится о тебе не меньше, чем я. И еще ее явно волнует твой новый «друг».

Отец не зря выделил последнее слово. К концу праздничного вечера почти вся родня убедилась, что нас с Кириллом связывает нечто большее, чем мы хотели бы им сказать. Хотя и не лгали. Но стоит кому-то, не подумав, ляпнуть, второму что-то придумать, и