Лоцман. Сокровище государя - Андрей Посняков

– Я знал, Эрих, что мы с тобой сговоримся! – положив трубку на подоконник, граф подошел к широкому столу, обитому зеленым сукном, взял серебряный колокольчик, лежавший рядом с массивным письменным прибором. Улыбнулся, покачал головою и позвонил, подзывая слугу.

– А принеси-ка нам рейнского, Карл!

– Слушаюсь, ваше сиятельство! К вину велите подать закуски?

– А что там еще осталось?

– Холодная телятина и заливное из белорыбицы, господин граф.

Чуть подумав, его сиятельство махнул рукой:

– Тащи заливное… Ну, что стоишь?

– Там ваша супруга, мой господин… – несколько замялся слуга. – Ожидает вас всех для игры в карты.

– Скажи, скоро придем. Ну, ступай же!

Слуга тут же ушел и вернулся уже с серебряным подносом в руках. Вино, заливное, поджаренный хлеб…

– Прошу вас, господа.

Господа, милостиво кивнув, выпили. За дружбу… и за новые дела, как выразился граф: «ведущие к богатству и процветанию славного города Риги».

– Ведь, чем больше богатых людей в городе, тем богаче и город! И раз мы станем богаче – точно так же станет богаче и Рига!

– Хорошо сказано, черт возьми! – выпив, Никита Петрович одобрительно рассмеялся и умело перевел разговор на то, что интересовало его уже давно, но так покуда и не прояснилось.

– А что, господа, говорят, самые богатые люди в Риге – братство черноголовых?

– Были богатыми, – граф и полковник быстро переглянулись… так, мельком, но Бутурлин заметил и сделал вывод – что-то такое от него скрывают дорогие дружки-приятели.

– Видишь ли, Эрих, говорят, их казна пуста, – туманно пояснил полковник. – И почему так случилось – никто не ведает. Какие-то их внутренние дела.

– А-а-а! – лоцман сделал вид, что буквально только что вспомнил что-то важное. – Это же их казначея нашли мертвым на старой заброшенной мызе! Не так и давно нашли.

– А ты много знаешь, Эрих, – граф Турн постучал трубкой по столу и вновь улыбнулся. – Вот только не ведаешь того, что вскорости произойдет в твоей жизни!

– И что же такое со мной произойдет? – насторожился Бутурлин.

– Ты сейчас капитан… А завтра станешь майором!

– О как!

– Да-да! Приказ уже подписан и лежит в канцелярии. Господин комендант очень доволен твоей поездкой по крепостям. И – да, ты теперь командуешь отрядом ополченской пехоты… который сам же и наберешь. Не меньше ста человек, помни! И чтоб экипировку они покупали на свои.

* * *

Вечера проходили весело, а вот по утрам было грустно. Да и ночью иногда не спалось – думалось. Представлялось – вот бы сейчас зашла Марта, улыбнулась, сверкнула глазищами… что-нибудь бы рассказала, а потом… Да можно бы и без всякого «потом»! Просто бы зашла, посидела рядом, так, что можно было бы дотянуться рукой до ее плеч или локтя. Потрогать, погладить с нежностью… Услышать звонкий голосок, порадоваться улыбке, увидеть, как теплеют глаза…

Странно, но молодой человек почему-то все чаще вспоминал Марту. А вот Анну – возлюбленную – почти что и не вспоминал. Была ли то любовь? Бог весть. Наверное, просто влюбленность – так ведь тоже случается, да. А еще бывает, как с Мартой. Что за чувства Никита испытывал к юной служанке – он не мог бы сейчас сказать, даже не знал, как бы назвать это влечение.

Влечение к плотской любви – это было понятно и вполне объяснимо. Да, грех – но ведь без такого греха не прожить. Необъяснимо было другое – почему все сильнее хотелось увидеть Марту. Почему не Аннушка, а именно эта распутная греховодница простолюдинка вспоминалась сейчас с такой теплотой? Почему, с какой такой стати, так хотелось заглянуть ушлой служанке в глаза, спросить – как дела, что сегодня делала? Что случилось за день, что вызвало радость, а что, наоборот, раздражение. Как провела день – почему-то это было так интересно.

Никита Петрович поворочался, уселся на ложе, вспоминая, как похвалил новый наряд Марты. Черная широкая юбка, белая сорочка с глубоким вырезом, коротенький темно-красный жилет… И впрямь – красиво. Не бог весть что, но красиво, да, и вообще, наряд этот очень шел девушке. Бутурлин так и сказал. И как Марта обрадовалась – прямо светилась вся! Вот вроде бы мелочь… а так приятно вспомнить.

Вот бы случилось чудо, вот бы Марта вошла сейчас… Нет, не надо и греховной любви! Уселась бы рядом, поболтали бы о том о сем… посмеялись бы… Много ли надо для счастья? Счастье… Что же, выходит, оно в этой простолюдинке? Ужели так? Ну, нет же, нет! Однако почему тогда навалились воспоминания? Навалились и не отпускали, не давали спать, жгли…

* * *

До Кокенгаузена Марта добралась быстро и без всяких проблем. Еще издали заметив на берегу реки русский казачий разъезд, нарочно направила лодку на отмель. Туда-то и вскочили казачки!

Для острастки пальнули из пистолета в небо, окликнули со всей строгостью:

– Кто таков? Зачем здесь?

– Я просто рыбак…

– Рыбак? – один из казаков говорил по-немецки, пусть грубо, но говорил, иных, верно, в караул и не посылали.

– А ну, покажи сети?

– А вот! – Марта вовсе не была дурой, заранее приготовив и сети, и удочки.

Однако казаки тоже оказались не лыком шиты, тут же привязались – а из какой деревни, да кто там староста, да что как…

Естественно, девчонка соврала, да караульщики-то проверили, не поленились, послали двоих по ближайшим деревням. Вот ведь сволочуги, как славно службу несли! Бывает же.

Пока посланцы шарились по деревням, оставшиеся казачки увели подозрительного «рыбачка» с собою, для проверки.

– Ты челнок-то свой в кусточках пока спрячь, – посоветовал знающий немецкий казачина, вполне симпатичный парень с длинными вислыми усами и черными кудрями, падавшими ратнику на плечи из-под высокой бараньей шапки с красным верхом. Широченные синие штаны-шаровары, желтый шелковый пояс, кожаная портупея с саблею и зарядами для пистолетов, желтый колет дивной свиной кожи – казак выглядел бывалым воином, да так же умело и действовал. На слово вон «рыбачку» не поверил, все проверял досконально… Впрочем, это касалось не только одной незадачливой Марты.

– Ну, что, братец, пошли. А руки мы тебе все ж таки свяжем, ага. Больно уж ушлый ты парень, как я погляжу.

– Да ладно вам… ушлый…

Хитрая девчонка вполне могла сбежать. Бросилась бы вот прямо сейчас в воду с кручи – иди потом ее поймай, попробуй. Плавать она и без рук могла – прямо, как рыба. Иначе б тогда, в Нарове-реке – точно утонула бы, как и положено честной женщине, никакой не ведьме.

Сбежала бы и сейчас. Запросто! Только вот зачем? Не затем Марта к русским явилась, чтоб сразу же убегать, совсем наоборот даже. Так что пусть ведут! Тайное-то слово все равно надобно говорить самому старшему их командиру… как можно более старшему. Ну, не этому уже усатому! Молод еще, да и чин низковатый.