Полночный ритуал - Алексей Макеев

– В каких же именно?

– Ну, прежде всего в том плане, что пусть он и мент, зато, скорее всего, не гомик. А то приглядишь себе какого-нибудь «гая», а он, оказывается, не «гай», а гей, хотя и корчит из себя крутого мачо… Ну, будь! Созвонимся…

– Будь…

Последнее «будь» Тайго произнес как-то сдавленно, с внутренним раздражением и даже злостью.

«А что это он вдруг так занервничал? – мысленно отметил Гуров. – Что это его так задело в замечании Янины о геях? Уж не из таких ли он сам? Может быть, отсюда и все его вспышки агрессии и желания кого-нибудь унизить и избить, особенно женщин? Не исключено, он и этого Голого приблизил к себе с какими-то не вполне прозрачными намерениями. Да запросто! А иначе для чего ему этот нищий с педофильскими замашками?! Возможно, намеки со стороны Тайго насчет «углубления их дружбы» и были, но Голый оказался стопроцентным «гетеро» и их не понял. За это и получил колотушек. Да, очень даже похоже на то…»

Далее был фотоотчет: два супердорогих авто – «Майбах» и «Феррари» на площади Пушкина кабиной к кабине, госномер «Майбаха» крупным планом, Янина выглядывающая из окна своего «ферика», и прочие снимки. Последним материалом был текстовой отчет о маршруте «Майбаха». Как явствовало из сообщения, водитель этого авто вначале кружил по Москве, а затем устроил «шашечные» гонки по Калининскому проспекту, из-за чего «наружка» его временно потеряла. К счастью, опера оказались неплохими профи по части слежки и вовремя сумели закрепить на «Майбахе» «радиомаячок» трехкилометрового радиуса действия. Поэтому полчаса спустя этот автомобиль был настигнут во время пересечения им МКАД. Его дальнейший путь пролегал в сторону элитного коттеджного массива Колуново, куда следом за ним поспешили и опера. Но… Колуново оказалось подобием средневековой крепости, куда въехать можно было только через специальный пункт пропуска с вооруженной охраной.

Так-то в принципе пробиться туда они смогли бы. Но тогда мог быть рассекречен и сам факт наблюдения за хозяином «Майбаха». Поэтому, не доезжая до Колунова, опера повернули назад. «Ничего, номер машины нам известен, есть шанс выяснить, кто ее хозяин…» – мысленно рассудил Гуров и, набрав номер информотдела, поручил сотрудникам заняться «Майбахом» и заодно хозяином «гелика» с номерным знаком «ЭТО – Я!».

Минут через десять ему позвонили информационщики и сообщили, что юридически «Майбах» числится на… жителе Калужской области Семирадове Арсении Демьяновиче, сорок пятого года рождения. «Гелендваген» же «принадлежал» жителю Подмосковья Куминовичу Федору Федоровичу, сорокового года рождения. Положив трубку, Лев невольно рассмеялся: ну, надо же! Как он старательно шифруется, этот мажор! Значит, ему есть что скрывать. Может быть, даже и от своих, как молодые нынче именуют, «родаков», «предков», «шнурков»? Ну, или как-то еще…

Гуров ходил взад-вперед по кабинету и обдумывал всевозможные варианты того, как, не поднимая лишнего шума, подобраться к Тайго – на данный момент тот был единственным подозреваемым, который последней встречей с Яниной подозрения в своей причастности к убийству только усилил. Льву было яснее ясного, что в данный момент ему нужен кто-то из «той» среды. Тот, кто мог бы, не вызывая излишней нервозности подозреваемых, получить нужную информацию и, если повезет, внедриться в «круг избранных». Но кто бы это мог быть и где такого найти? А что, если?.. Что, если обратиться к Виталию Кипрасову?

Гуров набрал его номер на своем сотовом, поздоровавшись, представился и, выразив соболезнования, сообщил, что они с напарником и старым другом Станиславом Крячко уже держат в поле зрения того, кто мог бы быть пусть не именно убийцей, но – уж точно! – его пособником. Однако есть риск каким-то неосторожным шагом спугнуть всех тех, кто виновен в смерти Лилии.

– Они уже сейчас в истерике, уже сейчас ищут способы нас остановить. Вот вчера была грязная провокация с моим угнанным автомобилем, чтобы меня обвинить в якобы имевшем место пьяном ДТП. Мне уже предлагали миллион долларов… То есть зверь заметался и готов на все, чтобы избежать суда. Что нам нужно? Нам бы найти какие-то подходы к людям, чьи дети учатся в МУСПе: хотелось бы узнать, что там происходит. Ну и, в частности, выяснить имя студента МУСПа, который именует себя прозвищем Тайго, по-английски – Тигр. Проживает он в Колунове. Я сейчас вам сброшу его фоторобот и фото, сделанное издалека. Взгляните, вдруг он вам знаком?

Поманипулировав со своим гаджетом, Лев отправил на телефон собеседника фоторобот и снимки. Менее чем через минуту Кипрасов со вздохом обронил:

– Нет… К сожалению, этот молодой человек мне не знаком. Но я попробую вам помочь… У меня есть хорошая знакомая – Полина Стрельцова, она постоянная рекламодательница в наших изданиях. У нее крупная компания по производству стройматериалов. Вот ее дочь учится в этом самом МУСПе! Мы с Полиной, так сказать, «свои парни» – у нас чисто мужская дружба. Вчера виделись с ней на похоронах… Да, похоронили мою Лилю… Знаете, я все эти дни никак не могу прийти в себя.

– Мне очень жаль! – сочувственно вздохнул Гуров. – Я наслышан о ней. Она была во всех смыслах прекрасным человеком, очень милой, обаятельной и душевной…

– Да… Она была, как говорят, «не от мира сего»… И я готов на все, чтобы помочь в расследовании ее убийства.

Как далее рассказал Кипрасов, Полина проживает в том же суперпрестижном Колунове, где и Тайго. Но он не хотел бы обращаться к ней, так сказать, «в лоб».

– Женщина есть женщина, а Поля всегда очень беспокоится за свою дочь – это во многом может определить, насколько она станет откровенничать и давать какую-то информацию, насколько поддержит дочь в том, чтобы и та о чем-то рассказала. Особенно в контексте того, что случилось с моей Лилей. Полю я ни за что не могу осуждать. Она – женщина, мать, и она имеет право решать, насколько ей можно быть откровенной. Но! Мне так думается, что если ваш визит будут иметь несколько иную подоплеку, чем просто получение какой-то информации, то разговор получит более доверительную окраску.

Как он рассказал далее, повод нанести визит его знакомой может быть очень простой – пару месяцев назад у нее возник чисто бытовой конфликт с соседом, который, по слухам, – крупный криминальный авторитет. Этот тип с некоторых пор взял моду выпускать на улицу, на вольный выгул, двух питбулей, причем без поводка и намордника. Полина, ранее выгуливавшая на лужайке напротив дома своего пикинеса, теперь боится с ним появляться на улице – агрессивные псы могут его разорвать. Охрана поселка и участковый связываться с ним боятся. Повода обращаться в суд пока нет, хотя жизнь Полины уже превратилась в подобие триллера.

– Если бы вы со Станиславом Васильевичем смогли что-то предпринять в отношении этого криминального самодура, я думаю, Поля помогла бы вам проникнуть в тайны МУСПа. Да и ее дочь, Арина, могла бы многое рассказать.

– Замечательный вариант! – согласился Гуров. – Это то, что нужно!

Обговорив все детали «операции», собеседники попрощались.

Крячко появился в главке только к обеду. Выспавшийся и довольный жизнью, он, как всегда, можно сказать, ворвался в кабинет сгустком оптимизма. Обронив лаконичное: «Здор!», поинтересовался: