Черепаховый суп - Руслан Галеев

Обитатели этого города предпочитают ночной образ жизни, поэтому к вечеру мы без проблем добрались до центра. Лишь однажды (Сабж, восстановивший силы, исправно предупредил нас заранее), пришлось укрыться, когда по улице неторопливо прошествовала стая каких-то мохнатых монстров. Да еще на одном из перекрестков повстречалось стадо травоядных белых смоков, которые проводили нас печальными глазами стареющих хиппи.

Скромные, лишенные крыш дома постепенно сменили более солидные, двух– и трехэтажные постройки. Впрочем, по-настоящему богатым Нхаба-Уо никогда не был. Дорога оставляла желать лучшего, потрескавшийся асфальт покрылся зеленой порослью упрямых сорняков, кое-где зияя глубокими провалами. По ночам оттуда выбирались ленивцы Бауэра, но сейчас они крепко спали, поскольку их огромные, как у лемуров, глаза не переносили солнечного света. В этой части города дома стояли на некотором расстоянии от дороги, окруженные заборами, от которых теперь остались только кирпичные столбы. Судя по узорным синеватым ожогам на земле, когда-то меж столбов были витые решетки.

– Меня всегда интересовало, – кивнув на эти ожоги, пробормотал Сабж, – почему не разваливаются дома, построенные из железобетона.

– А хрен их знает. – Буги пожала плечами и недовольно посмотрела на быстро снижающееся к горизонту солнце. – Сколько нам еще идти?

– Уже почти пришли.

На одном из перекрестков Сабж замер, оглядываясь. Потом, узнав одному ему известные ориентиры, уверенно нырнул в укрытый вечерними сумерками проход между домами, лично мне не внушавший доверия. Наступило опасное время суток: хищники начинали просыпаться и выползать из своих укрытий. Но мы доверились чутью Проводника и направились за ним, внимательно прислушиваясь к звукам обезлюдевшего, но не мертвого города (в Эпицентре были и такие, но никто из сталкеров не совался туда по своей воле).

Весь проход зарос цепким низкорослым кустарником. Мы, тихо матерясь сквозь зубы, старались следить, куда ставим ноги, но все равно то и дело спотыкались. Иногда Сабж останавливался, закрывал глаза и начинал крутить головой из стороны в сторону. Потом вел нас дальше. Узкая тропа, зажатая с двух сторон кустарником, остатками каменных оград и изредка стенами зданий, была битком набита тенями и гулкой тишиной. И хотя асфальт, некогда здесь лежавший, теперь был практически полностью покрыт травой, скрадывающей любые звуки, нам казалось, что каждый наш шаг отдается громким эхом. Мы с Буги напряженно всматривались в густой сумрак впереди, ожидая в любую минуту, что Проводник даст сигнал об опасности. Мои ладони вспотели на цевье дробовика, постоянное ощущение чужого взгляда заставляло шевелиться волоски на коже. Этот путь все больше действовал нам на нервы. Он казался бесконечным, хотя вряд ли мы шли больше получаса. Наконец, Буги не выдержала. Она вдруг остановилась и разразилась громкой бранью, требуя вывести нас из этой хреновой, мать вашу, дыры, иначе она за себя не отвечает и начнет палить по всем, мать вашу, темным углам, в том числе и по собственной гребаной тени. Каплей, переполнившей сосуд ее терпения, стало то, что она едва не вляпалась в дерьмо кого-то из нынешних обитателей города. В конце концов, она ведь женщина. Но Сабж именно в этот момент свалил в очередной транс и, думаю, просто не услышал истеричного вопля Буги. Впрочем, смысла в ее истерике было, если разобраться, немного – за все время путешествия между домами, зарослями и остатками заборов я не заметил ни одной внушающей доверие возможности свернуть в сторону, да и сама тропа казалась небезопасной. Сама поняв бессмысленность своего выступления, Буги еще раз выругалась, сплюнула под ноги и снова двинулась за Сабжем. Да уж, лучше всего приводит в чувство ощущение, что ты сам себя выставил дураком. «Мне бы ее самообладание, черт побери!» – подумал я о Буги. Ведь если бы не психанула она, это сделал бы я, и так легко в себя вряд ли пришел бы. Теперь же мне стало ясно, что психовать нет смысла. Оставалось тупо шагать за Проводником, надеясь на его чутье.

А город тем временем оживал, наполняясь звуками, отнюдь не ублажающими слух. Становилось прохладно.

– Эй, Сабж! – окликнул я Проводника, предварительно убедившись, что тот не в трансе. – Парень, мне не хочется ночевать далеко от Нулевой, особенно в городе.

– Мы заночуем в более безопасном месте, чем все Нулевые, – не оглядываясь, ответил он, – осталось совсем немного. И стоит поторопиться. Там, где мы вошли на тропу, торчит пепельный шепотун и обнюхивает наши следы. Правда, пока он не подал сигнала стае.

Я почувствовал, как по моей спине побежали холодные мурашки. Шепотун – это маленький грызун, не больше обыкновенной крысы. Сам по себе он не слишком опасен, но способен молниеносно мимикрировать, так что объект его охоты редко успевает понять, чьей именно жертвой стал. К тому же этих невероятно шустрых тварей нелегко уложить, даже если успеешь заметить. Они могут передвигаться почти со скоростью пули. Кроме того, пепельные шепотуны охотятся стаями по десять–пятнадцать особей.

Поскольку я замыкал наш отряд, то теперь шел, постоянно оглядываясь. Конечно, Сабж предупредит меня, если опасность станет более или менее реальной. Но люди не всегда прислушиваются к голосу разума. (Только не спешите записывать это качество в общий список людских недостатков – как и многое другое в человеке, оно парадоксально – и в зависимости от ситуации может как навредить, так и принести пользу.)

Наконец заросли слева от тропы в очередной раз уступили место стене какого-то дома. Сабж замер, потом повернулся к нам и улыбнулся:

– Мы пришли.

Я осмотрел стену, но ничего особенного не увидел. Буги, по всей видимости, тоже.

– Какого хрена ты нас сюда приволок? – сквозь зубы, еле сдерживаясь, спросила она Сабжа.

– Сейчас сами все увидите.

– Твою мать, парень, ты что, рехнулся? Забыл, где мы сейчас находимся? А если бы сюда сунулся какой-нибудь ублюдок? Мы же тут как в бутылочном горлышке!

– Да ладно вам, – отмахнулся Сабж. – Кустарник непроходим, это мне уже пришлось однажды проверить. Впереди на тропе проход загораживает сонный скальпель. Так что остается только тот путь, которым мы пришли, но возвращаться, кстати, не будем. Если бы за нами поперлось что-то реально серьезное, я бы закрыл дорогу небольшим пожаром, и вы бы справились. К тому же...

– Сабж, сука, – свирепея в свою очередь, зарычал я, – почему ты только сейчас сказал нам про сонный скальпель и этот хренов кустарник?

– Ну... – Проводник растерянно пожал плечами. – Думал, что раз я иду спокойно, то и вам вроде как бояться нечего. Разве не так?

– Да пошел ты! – только и оставалось ответить мне. – Рассказывай, на хрена ты нас сюда притащил?

– Говорю же, – усмехнулся Сабж, вовсе не обидевшись, – сейчас все сами увидите. Девочки, оно того стоит.

В сгустившихся до синевы сумерках узкий коридор между зарослями кустарника и стеной дома казался еще уже. Мне на мгновение показалось, что я уловил боковым зрением какое-то движение справа, но, посмотрев туда, я ничего, кроме густой листвы, не увидел. Однако стоило мне отвернуться, как ощущение возникло снова.