Флаг над океаном - Дмитрий Светлов

— Нам одного хватило. Разделался с броненосцами, как дог с котятами.

— Я успел рассмотреть пушки в казематах.

— Есть выводы?

— Мало что понял, но калибр шесть дюймов.

— Не смеши, ствол не превышает десяти дюймов.

— Об этом и разговор, ствол толщиной в дюйм.

— Не может быть! Такой ствол с первого выстрела разорвет.

— Не знаю, как ствол, но их пушки разделали мои «Тальбот», как мясник тушку молочного поросенка.

- Они так дали главным калибром по моему «Кресси», что броневой лист влетел вовнутрь вместе с ядром.

— Стреляли с трех миль, не было возможности вести ответный огонь.

— У нас изначально не было никаких шансов.

Бутылка показала донышко. Вестовой безмолвно поставил другую, затем принес тарелки с вяленым палтусом и зубаткой. Немного погремел посудой в буфетной и вернулся с миской, где горкой лежала икра селедки в топленом масле. Лейтенант Мур с благодарностью посмотрел на вестового и потянулся за бутылкой.

Летом солнце встает над Балтикой очень рано. Не успели вахтенные офицеры удивиться появлению десятого вражеского корабля, как над норвежской эскадрой взвились красные флаги. Сей сигнал означал: «Сдавайтесь, или откроем огонь». Адмирал Бейли проснулся от звука открывающейся двери. В спальню адмирала вошел вахтенный офицер.

— Что у вас случилось?

— Господин адмирал, они подняли красные флаги!

— Пошли их в задницу!

Через минуту флагман поднял флаг, напоминающий Шахматную доску. Только квадратики были раскрашены в белые и синие цвета. Еще через минуту адмирал почувствовал несколько попаданий в свой флагман. Едва накинув китель и подхватив штаны с сапогами, он побежал наверх.

Пленные офицеры проснулись от резкого толчка и последовавшего за ним звонкого удара. Создавалось впечатление, как будто кто-то ударил по кораблю огромным хлыстом. Залп главным калибром! Мелькнувшую мысль подтвердил грозовой раскат вырвавшихся на свободу пороховых газов. Лейтенанты начали спешно одеваться. Они выбежали на палубу вместе с четвертым залпом.

— Ничего себе! Темп стрельбы не ниже трех выстрелов в минуту!

— Посмотри на нашу эскадру.

— Норвежцы держат дистанцию в четыре мили.

— Я о пробоинах в корпусах наших линкоров. В этот момент по ушам ударил новый залп.

— Попадание пятьдесят процентов! Нашим ребятам конец.

— Ты посмотри на пушечную обслугу.

— Шесть человек на каземат, нормально.

— Посмотри на их лица!

— Лица как лица. А! Ты хочешь сказать, что половина из них эскимосы.

— Это эскимосы? Я не мог понять, откуда на норвежском корабле азиатские лица.

— Господа! Вы не туда смотрите, — лейтенант Мур указал рукой на крыло мостика.

— Они друг другу мигают прожекторами. Это телеграфная азбука!

— Просто и надежно. Пока сигнальный флаг поднимешь, пока его рассмотрят среди парусов.

Новый залп, и крейсер начал разворачиваться.

— Они выходят из боя!

— Маловероятно. Судя по маневру, сейчас дадут жару крейсерскому арьергарду.

Офицеры поспешили перейти на правый борт «Летучей рыбки». Расчет казематного орудия, что оказался рядом с ними, готовился к выстрелу.

Адмирал Бейли выбежал на мостик одновременно с новыми попаданиями в корпус своего флагмана.

— Боевая тревога!

Вахтенный офицер продублировал команду. Горн пропел замысловатый сигнал, вахтенный на баке тотчас суматошно заколотил в рынду. Тишину шелеста волн и посвистывания ветра в фалах разорвало эхо повторения сигнала тревоги на других кораблях эскадры. В море звуки разносятся очень далеко.

- Господин адмирал! Нам конец! — перед адмиралом в непристойном виде стоял командир первой артиллерийской палубы.

— Не будем спешить с выводами, норматив готовности по боевой тревоге — семь минут. У нас есть время одеться.

Адмирал начал надевать штаны. Офицер отрешенно посмотрел на свою одежду, которую сжимал в руках, и последовал примеру адмирала. Командир эскадры заканчивал приводить себя в порядок, когда раздался возглас сигнальщика:

- Они уходят! Вражеские корабли поворачивают назад!

— Эскадре сохранять курс и скорость! Сигнальщик побежал к мачте, вскоре ветер развернул белый флаг с синим квадратом. Что вы хотели сказать, Нильс?

— Господин адмирал, две сквозные пробоины ниже ватерлинии. Орудие номер восемнадцать сбито за борт.

— Вы хотите сказать, что пушку сбило с клиньев и выбросило через портик?

- Нет, господин адмирал. Цепи разорвало, пушку вынесло вместе с бортом.

- Надо посмотреть, должно быть, занятная картина.

- Господин адмирал, мы тонем! — доложил подбежавший старший офицер.

- Как тонем?! Нильс, вы докладывали о двух сквозных пробоинах ниже ватерлинии…

- Ядра попали в правый борт и вышли через левый.

— Это самые первые попадания. Сейчас борт выглядит как трухлявый сарай шотландского пастуха.

— Господин адмирал, — доложил вахтенный офицер. Линкоры «Монтроз» и «Арброт» ложатся на борт.

— Извините, поправка, пять линкоров ложатся борт, остальные тонут не теряя остойчивости.

— Мы тоже тонем?

Теперь понятна причина, по которой вражеские корабли прекратили обстрел линии линкоров. Для врагов результат был уже очевиден.

Лейтенанты наблюдали за подготовкой расчета к стрельбе. Если само устройство пушки и механизм подачи зарядов из недр корабля оставался неясным, то основной принцип работы орудийной прислуги они поняли. Это привело офицеров в шок. Расчет выполнял команды из неведомого центра. Для этого служили непонятные стрелочки и сигнальные лампочки. Неожиданно рявкнул электрический звонок. Командир орудия дернул за рычаг. Выстрел слился с залпом всего борта.

— До крейсеров не меньше пяти миль!

— Они стреляют навесом.

Вокруг крейсеров арьергарда появились всплески падающих снарядов. Были и попадания, немного, но были. Снова резкий звук звонка, залп и всплески от падающих мимо снарядов.

После третьего залпа электрический звонок дал серию коротких сигналов.

— Похоже на «дробь». Они дали отбой после трех залпов.

— На крейсерах не видно повреждений!

— Не спеши, у нас нет биноклей, мы не можем правильно оценить результат.

— У меня отличное зрение. Я не видел попаданий в борт.

- Не думаю, что их командир примет опрометчивое решение.