Современный политик. Охота на власть - Рифат Шайхутдинов

То же относится и к современным технологиям власти. Они сегодня устроены вполне технологично, и кто эти технологии освоит, тот и будет сильнее.

ТО, ЧТО ПРОИСХОДИТ в эти дни в Украине, — очень серьезно. Эти события не сводятся ни к решению вопроса о том, кто займет пост президента Украины, ни даже к тому, как это произойдет — относительно мирным путем или с помощью насилия.

Вопрос гораздо глубже. Мы стали свидетелями и даже участниками столкновения двух способов выстраивать и оформлять власть ~ и мы продемонстрировали самим себе и всему миру полное бессилие, проиграв в ситуации украинских выборов по всем статьям. Тот способ власти, то понимание власти, которые реализуются на территории Украины — как и на территории России, и Грузии, и Абхазии, и ранее Сербии, — оказались не способными противостоять другому, современному и эффективному.

Выборы в Украине — это яркий и наглядный пример использования технологии, которую применяет глобализованная часть человечества — Европа и США — при расширении границ формирующейся империи. Европа и США проводили на этой территории нечто вроде «спецоперации»: действие по особой технологии, в которую выборы были включены в качестве лишь одного элемента.

В чем она состоит и чего мы в России и Украине не понимаем и не умеем?

СХЕМЫ, ПО КОТОРЫМ ДЕЙСТВОВАЛА и действует оппозиция в Сербии, Грузии, а теперь в Украине, настолько близки, что можно уверенно говорить о том, что мы имеем дело с новым, осознанно применяемым механизмом реализации внешней политики США (и Европы), с новым механизмом захвата власти в посткоммунистических странах. В чем состоит эта схема? Сначала проанализируем ее внешние проявления, а потом попробуем выявить то, что стоит за ними.

1. Выбирается оппозиционная фигура, так или иначе близкая по образу мыслей американцам, внутренне чуждая тем обыкновениям власти, которые практикуются на территории. Этот человек должен быть «привержен демократическим ценностям и ценностям свободы».

Для того чтобы эта приверженность не оказалась просто предвыборным трюком — все кандидаты говорят примерно одно и то же, — важно, чтобы этот человек был материально «прикреплен» к западным ценностям: либо жена — американка (Коштуница, Саакашвили, Ющенко), либо человек учился или долго жил в США или Европе (Саакашвили). «Цивилизованность» должна быть на нем закреплена, он должен быть не в состоянии от нее отказаться.

Это требование связано с ментальностью постсоветских людей: с такой цивилизованностью у них связаны определенные ожидания. Люди подсознательно верят: Ющенко, в отличие от партбюрократа Януковича, не может вести нечестную игру.

2. Вокруг этого лица объединяют прежде всего интеллигенцию — точнее людей, ориентированных не только на общенациональные телевизионные каналы. Интеллигенция противопоставляется действующей власти, к которой она испытывает недоверие и от которой ожидает различных проявлений репрессивности.

Очень важно понять, почему именно интеллигенция поддается на имидж западной цивилизованности. Помимо очевидных ценностных и материальных причин (более тесная, чем у остального народа, связь с Западом — контакты, гранты и т. п., над чем хорошо поработали соответствующие фонды), есть и такие, как общий идеологический вакуум посткоммунистических стран (люди подвержены самым различным влияниям), а также отношение к власти, законности и иным институтам власти как к относительным явлениям, подверженным изменениям и небезусловным. Интеллигенция плохо понимает, чем живет остальной народ.

Причиной этого является то, что нынешняя властная элита не знает способа эффективного включения интеллигенции во власть. Во Франции после событий 1968 года механизмы, включающие ротацию, были разработаны, и теперь каждый интеллектуал часть своего времени посвящает выработке государственных решений: работает в экспертных советах, занимает соответствующие должности и т. п. В Украине (и в России) интеллигенция не понимает власть, поскольку власть не знает, что с ней делать. Она лишь использует интеллигенцию, употребляет ее, не пытаясь привлечь ее к созидательным делам во благо государства и политической системы. Интеллигенция не видит во власти людей мудрых и разумных, ощущает себя выброшенной на «обочину истории» и считает, что европейский порядок подходит ей больше.

3. Внутри страны формируется территория, где оппозиционный кандидат получает безусловную поддержку; в дальнейшем она становится плацдармом для объявления и расширения власти оппозицией. В Украине это западные области и Киев, в Грузии — прежде всего Тбилиси. На этой территории власть избранного президента заранее не признается. Люди, живущие на этой территории, наряду с интеллигенцией, по замыслу, должны стать основой, костяком будущего «народа оппозиционной власти» — того народа, над кем получит в первую очередь власть оппозиция[54].

Новый народ (народ новой власти) ориентирован на иной тип ценностей, на определенный стиль жизни и

определенное будущее, которые существующая власть не поддерживает. Действующая власть не фиксирует, что она имеет дело уже с другим народом, не признающим ее власти, не понимает, что с этим можно делать, просто не видит этого.

Действия властей трактуются как неправовые

США заранее объявляют, что выборы нелегитимны и что они признают только победу оппозиционного кандидата. Другой народ приобретает легитимность извне.

4. Используется традиционное недоверие украинских и российских граждан к власти. Действующая власть объявляется участником выборов (а не их организатором) через одного из кандидатов («административный ресурс»). Предполагается, что она этот ресурс не может не использовать.

Из этого проистекают многочисленные следствия, самое важное из которых следующее: выборы и вообще действия властей трактуются как неправовые, а факт нарушений (вообще говоря, еще не доказанный) превращается в очевидный. Требования к властям концентрируются вокруг того, чтобы они вернулись в правовое поле или не выходили из него. При этом действия оппозиции могут быть какими угодно. Фактически налицо шантаж.

5. В массовом масштабе используются международные миссии, наблюдатели и общественные организации, имеющие возможность интерпретировать события в нужном для оппозиции ключе, а также участвовать в альтернативных подсчетах голосов, формировании общественного мнения и т. п. Одна из важнейших функций этой массовости — физическое заполнение каналов коммуникации и СМИ: такое, что иные интерпретации просто не могут пробиться к слушателям и читателям. Происходит захват дискуссионного поля.