Половинный код. Тот, кто умрет - Салли Грин

– Мне было о чем подумать в последнее время. Я учусь пользоваться другими дарами. Они нужны мне, чтобы найти Сола. Но и амулет мне тоже нужен.

– Вот мы и опять вернулись к тому, с чего начали.

Не зная, как на это отвечать, я говорю:

– Жизнь – смерть. Это я к тому, что система все равно протухла.

– Утратила равновесие, как сказали бы мы, старики, – отвечает он, а сам снова улыбается.

Я спрашиваю его:

– Почему ты так выглядишь? В смысле, зачем тебе притворяться молодым парнем? Я же знаю, ты не молода, да и не мужчина.

– Какая разница, кем казаться? Я думал, тебе будет легче говорить с кем-то, кто похож на тебя. К тому же быть молодым, здоровым и полным сил куда приятнее, чем наоборот.

– Когда к тебе приходила Ван, ты явилась ей в виде умудренной опытом женщины?

– Да, вообще-то именно так и было.

– А когда к тебе приходила Меркури?

– О, это было забавно. Как сейчас помню нашу встречу. Я принял облик Тетис, что совсем не понравилось Меркури. Слишком сильная конкуренция.

– Что это еще за Тетис такая?

– Посмотри как-нибудь в Интернете.

Я молчу, и он продолжает:

– Ты не любишь телефонов, компьютеров и всякого… электричества?

Я молчу, потом отвечаю:

– У меня от них шум в голове… вроде шипения.

– О, немногие из нас, Черных Ведьм, отличаются такой чувствительностью. Мне тоже пришлось с этим помучиться. Потом я научился не обращать внимания: так и жил, не обращая внимания, много лет, и был очень доволен тем, что живу и не обращаю внимания. Я размышлял об этом, медитировал над этим, медитировал вместе с этим. И наконец настал момент, когда, как говорится, лампочка вспыхнула.

– Понять не могу, о чем это ты.

Я перевожу взгляд с Леджер на вид за окном и спрашиваю:

– Где мы? Это ведь не настоящая Монтана, правда?

Он тоже смотрит в окно, но так, словно проверяет, затем, подумав, отвечает:

– А на вид совсем как настоящая.

Я уже не знаю, ни где мы, ни кто мы. Все вокруг в любой момент может рассыпаться иллюзией или растаять сном. Но Леджер, кажется, все-таки есть. Я отпиваю глоток воды из стакана. Она холодная и тоже вроде бы настоящая.

– Я рад, что ты пришел, Натан. У меня так редко бывают гости. – Он задумчиво улыбается, словно недоумевая, почему бы это. – Мы пропустили этап знакомства, но, как я уже говорил, я против убийства, против насилия. А в твоем прошлом, Натан, немало насилия, как и во всей твоей природе.

Леджер облокачивается на стол и берет меня за руку. Его рука холодная и сухая, но крепкая.

– И все же я верю в равновесие, в то, что наши дары лишь в гармонии способны достигнуть истинной силы. Натан, у тебя столько сил от матери, от отца и от самого себя, наверное, тоже. Но я не ощущаю в тебе никакой гармонии. – Он трет мою ладонь и заглядывает в нее. – У тебя длинная линия жизни, даже любопытно, до чего длинная… – Затем он смотрит на меня, и в его взгляде я вижу что-то вроде смущения. – И я чувствую, что твое будущее в конечном итоге исполнено покоя.

– В конечном итоге?

– Как я уже сказал, я вижу тебя у реки…

Странно сидеть вот так и чувствовать, как мою руку держит Леджер, но нельзя отвлекаться, надо сосредоточиться на том, что я должен сказать. Я продолжаю:

– Этого я и хочу. Я верю в добро, в мир. Но мира у нас нет. А есть война, преследования и пытки. Все сейчас пошло прахом – равновесие развалилось. Тебе хорошо говорить, что ты не веришь в убийство, а Сол тем временем убивает. Его надо остановить, и, если ты не стремишься к этому, значит, помогаешь ему. Он – зло.

Леджер смотрит мне в глаза и говорит:

– Единственное, что необходимо для торжества зла, это чтобы добрые люди ничего не делали.

– Не знаю, о чем ты, но я чувствую, что должен что-нибудь сделать. И что я могу кое-что сделать. Ван говорила, что ты можешь починить амулет и отдать его правильному человеку. Я – тот человек?

Леджер выпускает мою руку и говорит:

– Посмотрим.

– Ты можешь сделать так, чтобы амулет заработал?

– Я много думал над этим. Но, как это всегда бывает с магией, мыслить – дело хорошее, а чувствовать и прислушиваться к голосу интуиции – важнее. Моя интуиция подсказывает мне, что амулет заработает сам, когда будет достигнуто определенное равновесие и нужные вещи встанут на нужные места.

– И что, они встали? На нужные места?

– Возможно. Пока не знаю. Твой приход сюда может кое-что значить. Мне давно, очень давно хотелось получить вторую половинку амулета. Просто из любопытства, понимаешь, чтобы увидеть его целым. Это ведь предмет исторический, а не только магический. Видеть его весь, держать в руках обе половинки сразу – чудо. Но я никогда не видел смысла в том, чтобы гоняться за ним по всему свету. Я знал, что рано или поздно он сам придет ко мне.

– Ха, ну, в этом-то как раз нет никакой мистики. Понятно, что всякий, у кого могла оказаться одна половинка, захотел бы овладеть второй.

– Правда? Вторая половинка амулета прошла через руки многих людей, прежде чем попасть к Ван, но никто из них меня не разыскивал. Только Ван сделала это; но амулет нужен был ей не для себя, а для тебя. Она мне о тебе рассказывала. – Леджер отпивает еще кофе и продолжает: – Амулет – изумительный предмет, в нем заключена великая магия. Сначала я думал, что он не будет работать, так как его разделили на две половины, но, прикасаясь к нему, я чувствовал в нем магию. Если верить истории, то Черная Ведьма Вардия разорвала амулет надвое, но так, чтобы он продолжал защищать Линуса, Белого Колдуна, если бы он и она снова соединились. Таково его происхождение, и я чувствую, что магия будет работать, но только для правильного человека, для того, в ком соединены Черное и Белое начала.

– Для меня?

По лицу Леджер проскальзывает улыбка.

– Вряд ли тебе стоит так радоваться. Амулет, если он сработает, защитит тебя от многих угроз, но он же потребует от тебя огромной ответственности за то, как ты используешь свою силу. Уверяю тебя, что тихая жизнь на берегу реки, где ты будешь год за годом изучать свои силы, знакомиться со своими дарами и развивать их, даст тебе в конечном итоге куда большее могущество и счастье.

– А люди пока будут умирать.

– Люди всегда умирают. Такая у них скверная привычка, и ты тут ничего не изменишь, как ни старайся.

– Кое для кого, может, и изменю.

– Возможно. Но ты еще так молод, тебе всего семнадцать, ты едва стал колдуном. Тебе еще многому предстоит учиться.

– Я знаю достаточно, чтобы драться с Солом.

– Ты так думаешь? А по-моему, ты даже не догадываешься о том, сколько на свете есть такого, чего ты не знаешь.