Соло для пистолета с оркестром - Наталья Андреева
Шрифт:
Интервал:
— Зажить это не могло, — задумчиво сказал Глазов. — Может, пластическую операцию делал?
— Чего не знаю, того не знаю, — с сожалением сказала начальница. Наверное, ей и самой все это было очень любопытно.
— Что ж, спасибо. Это как раз то, что я хотел узнать. Никаких секретов, как видите. Значит, был здесь, в вашем районе, прописан когда-то такой человек, Андрей Никольский. Он выехал за рубеж, в Соединенные Штаты, на постоянное место жительства. И причиной тому — женитьба на гражданке США.
— А зачем вы его ищете? — Все-таки начальница была женщиной. И проявляла женское любопытство. Да и скучновато ей было здесь, в кабинете.
— Наследство ему оставили. — Глазов так привык врать за последнее время, что делал это легко и даже с определенной долей вдохновения.
— Большое? — тут же среагировала начальница паспортного стола. — И кто бы это мог быть? Мать у него — божий одуванчик. На хуторе живет, на отшибе. Я ее помню, приходили вместе. Отца, кажется, не было вовсе.
— Нашелся дядя, — так же уверенно продолжал врать Глазов. — Он и оставил Никольскому квартиру в Москве.
— В самой Москве? — ахнула Валентина Константиновна. — Ну надо же! Кто бы мог подумать!
Глазов поднялся, потом вдруг вспомнил:
— Скажите, если мне не изменяет память, человек, выезжающий за рубеж на постоянное место жительства, должен получить письменное разрешение родителей? Тем более если он единственный сын у Матери и отца у него нет. Ведь так?
— Ну да. Так оно и было. А что?
— Значит, его мать бумаги подписала?
— Ну конечно!
— Спасибо за помощь!
Он сказал Валентине Константиновне «до свидания» и покинул ее кабинет. Он знал теперь, как попал за границу Андрей Никольский. Очень даже простым способом. Где же он болтался целый год, а главное, где подцепил свою темнокожую журналистку? У Глазова сразу возникла догадка на этот счет.
На улицу Дмитрий вышел в прекрасном расположении духа. И бодро направился к скверику, где оставил машину. Солнце пока светит, птички поют, в машине сидит любимая женщина и ест мороженое на пару с противной собакой. Собака! Глазов тяжело вздохнул. Уже не рычит, но зато, кажется, начинает ревновать.
— А мне мороженое? — спросил он, заглядывая в машину.
— Тебе я покупать не стала, — сказала Юлия.
— Не заслужил?
— Я же не знала, сколько ты пробудешь в паспортном столе! Оно могло растаять.
— Ладно. Я сам куплю себе мороженое.
Он уже приметил на въезде в город маленькое кафе и решил, что можно посидеть немного в прохладе, с мороженым и без собаки. Собак, слава богу, в кафе не пускают. Повеселев, Дмитрий завел машину.
Кафе называлось «Умка», из чего можно было сделать вывод, что здесь продают именно мороженое. Белый медвежонок на вывеске держал в лапах вазочку с цветными шариками. Красным, синим и белым. Глазов толкнул тяжелую железную дверь и, держа Юлию за руку, спустился вместе с ней в полуподвальное помещение. В кафе никого не было, женщина за стойкой читала потрепанную книгу, и очень удивилась, увидев посетителей.
— Что-то хотели? — на всякий случай спросила она.
— Мороженое у вас есть?
— Пломбир в вафельном стаканчике. Местный. — Женщина все еще надеялась, что посетители уйдут.
— Давайте. Два, — сказал Глазов. — Гулять так гулять.
Они сели за столик. В гордом одиночестве. В столице подобные заведения на каждом углу, и не только те, в которых продают мороженое. В маленьком провинциальном городе никто в кафе не ходил. Мороженое местные жители предпочитали есть на ходу. Что же касается всего остального…
Тут вдруг что-то щелкнуло, и популярная певица жалобно затянула песенку о несчастной любви и женском счастье. Официантка, видимо, решила развлечь единственных посетителей.
— Что ты узнал? — спросила Юлия.
— Мороженое хочешь? — не ответил Глазов.
— Нет, спасибо. Прохладно здесь, — она поежилась.
— Послушай, не злись на меня. Давай бросим к черту это дело. Я перееду в твой дом, займусь хозяйством. Куплю корову, научу тебя ее доить. Кроликов заведем. Возьмем на развод у Кузьминичны. И пчел. Я же деревенский. Хочешь?
— Что ты узнал? — повторила она.
— Нет, я не могу тебя понять, хоть убей! Ты же не любила своего Петю. Я давно это понял. И плевать тебе, кто его убил и за что. Впрочем, меня ты тоже, кажется, не любишь. Тогда смысл всего этого?
— Мне надо чем-то заняться, — ответила она, а Дмитрий обиделся, потому что ожидал опровержения собственных слов насчет ее нелюбви. Но справился с собой и продолжил спокойно:
— Хороший ответ. Мне тоже. У тебя несчастье случилось? Я не имею в виду смерть любимого мужа. — «Любимого» было сказано с иронией. — Объясни мне, наконец, что тебя гонит с места на место? От кого ты прячешься? Я никуда больше не пойду, ни в одно учреждение, если не скажешь.
— Ну, хорошо… — Она тяжело вздохнула. — Да, со мной случилось несчастье. Это не разговор для кафе… — И она оглянулась.
— Мы одни. Женщина за стойкой читает. И потом, ей слышно только музыку. Так что?
— Я потеряла ребенка, — спокойно сказала она.
— Это я уже слышал. По-моему, это случалось не один раз, — осторожно сказал он.
— Да, случалось. Но потом я очень долго лечилась. Когда поняла, что мой брак может развалиться, я страстно захотела ребенка. Его все время не было дома. Мужа. Я никогда не знала, приедет Петр ночевать или не приедет, будет ужинать или тут же уснет, не сказав мне ни слова. Мы не разводились просто потому, что даже на это у него не было времени. И его устраивали наши отношения. Не думаю, что Петр имел любовниц. Фирма поглощала все его время. Я чувствовала себя полной идиоткой. Однажды, когда намекнула о своем одиночестве, он равнодушно сказал: «Займись чем-нибудь. Заведи любовника».
— И ты так и сделала? Это был Олег Станиславович?
— Олег — случайный эпизод. Когда мне стало совсем уж плохо. Но я не о любовниках, а о ребенке. Мне удалось, наконец, сохранить беременность дольше восьми недель. Именно на этом сроке открывалось кровотечение. Было шесть попыток, и все заканчивались на девятой неделе. Я не могла выносить ребенка, понимаешь? Но помогли новые лекарства. Петр денег на мое лечение не жалел. Я ездила в лучшие санатории, ложилась в лучшие клиники. И — удалось! Ребенок спасал меня от одиночества, наш брак становился вещью более реальной.
— Это был его ребенок? Петра Шумова? — невинным голосом спросил Дмитрий.
— Какая разница? Тебе все надо знать? Главное в том, что пошел уже пятый месяц беременности, и вдруг случилась эта ужасная трагедия. Авария. Петя разбился насмерть. Тут же начался скандал с родственниками — раздел империи моего покойного мужа. И я не выдержала такого стресса. Меня ведь предупреждали: никаких волнений, полный покой. Никто меня не пожалел. Понимаешь? Наоборот, поспешили воспользоваться беспомощностью. Но они не виноваты. Виноват тот, кто устроил эту аварию. Случись это несколькими месяцами позже, и мне было бы все равно. Я уже была бы не одна. А мужа, ты прав, я давно уже не любила. Но потерять ребенка… Ты понял, почему я так хочу его найти, этого мстителя? Пусть узнает, к чему может привести справедливое, с его точки зрения, возмездие. И пусть за это заплатит. Так ты продолжишь расследование? Ради меня.
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!