В перерывах суеты - Михаил Барщевский

1 июня в честь Дня защиты детей Роза с Сеней подарили Сорокину попугая.

Ни то, что пресс-секретаря Президента подбирали по конкурсу, ни то, что решили найти нового, — особого удивления у Кузина не вызвало. Рейтинг первого лица шел вниз, умных людей в его окружении со временем становилось все меньше, а подобострастных чиновников — все больше. Даже опытные аппаратчики в связи с надвигающимся окончанием второго срока старались незаметно отползти в сторону, дабы сохранить себя, а точнее, сохранить для себя шанс поработать со следующим Президентом. Серьезные люди понимали, что третий срок не предвидится — уж это будет совсем неприлично, а вот при удачном проведении операции «Преемник» старую-то гвардию в первую очередь и погонят. Разумеется, «в первую очередь» не означает сразу, но именно в первую очередь, то есть через год. При условии, что преемник будет. А вот это-то уже и совсем был не факт. Второй раз «новогоднюю шутку Ельцина» проделать было нельзя, да и оппозиция правящей команде нынче куда как серьезнее.

Кроме того, сам факт выбора пресс-секретаря по конкурсу был очень неплохой пиар-акцией. Не для населения, разумеется, а для немногочисленной группы интеллигенции, которая, сама порой того не сознавая, и формирует мнение этого самого населения. Кузин считал, что в России только двести человек являются той аудиторией, с которой следует работать политтехнологам. Как известно, по всем каналам телевидения и радио из передачи в передачу кочуют человек триста: писателей, политиков, спортсменов, актеров, журналистов певцов и ученых «от гуманитарии». Именно они и «промывают мозги» электората. Конечно, они уверены, что критикуют власть, являются чуть ли не диссидентами, а на самом деле служат то «выпускным клапаном», то «впускным», когда именно через них и вбрасываются те посылы, которые нужны власти для очередного политического зигзага, как бы в ответ на запрос народа. Технология отнюдь не российская, но и у нас вполне освоенная.

Так что здесь удивляться было нечему. Если отбросить спортсменов и певцов, то тем самым оставшимся двумстам «разрешенным к говорению» идея подбора пресс-секретаря по конкурсу не могла не понравиться. Именно поэтому, чтобы испортить власти праздник, Кузин и подал свои документы. Он представлял, какие удивленные лица будут у этих деятелей из Администрации Президента, когда они их получат! Он — один из самых ярых критиков как самого Президента, так и правящей партии, правительства, режима и так далее — на конкурсе! Разумеется, его задвинут. А вот тогда у него появится прекрасный повод для хорошей статьи. Громкой, четкой и — наотмашь! Показать читателям, кто победил — какой-нибудь очередной питерский выдвиженец, и кто проиграл — он, лауреат всех журналистских премий последних лет, и еще кто-нибудь из приличных людей. То, что такие будут, Кузин не сомневался — идея предложить свою кандидатуру Кремлю именно в качестве провокации была столь очевидной, что кроме Кузина кто-нибудь еще обязательно ею должен был воспользоваться. А если так, то, может, и сравнить победителя именно с ним, с другим, а о себе — так, между прочим.

Нет, еще лучше — о себе ни слова, а вот подписать статью надо со всеми своими регалиями. Умные и так все поймут!

Когда Кузину сообщили, что он прошел первый тур конкурса — отбор по документам и публикациям, он несколько удивился и даже расстроился. Приятно было считать, что аллергия на его имя в Кремле такая, что, взяв его документы в руки, а тем более статьи, чиновники будут их отбрасывать как нечто либо очень горячее, либо крайне неприятное и для них омерзительно-пачкающее. Ан нет! Отобрали, сволочи! Но потом Кузин сообразил, что все правильно. Именно для придания конкурсу видимости демократичности и открытости он должен был «отобраться» во второй, последний тур. Теперь, по мнению кремлевских, трудно будет сказать, что неугодных отбрасывали сразу. «Вот видите, Кузин же во второй тур прошел!» «Ладно, — думал Игорь, собираясь утром в Кремль на открытую часть конкурса, — посмотрим, кто кого сегодня «сделает»! Зря вы меня выбрали свидетелем этого шоу». (Участником Кузин себя, разумеется, не считал.)

Милый во всех отношениях замглавы Администрации Скобелев встретил Кузина с подобающей обстоятельствам улыбкой и, как показалось Кузину, искренне сказал: «Игорь, я вправду рад, что ты пришел». Именно искренность тона Скобелева не понравилась Кузину. Скобелев был весьма умен и не мог не понимать, что «все, что вы скажете, будет использовано против вас», только не в суде, а в будущей статье. Более того, Скобелев, встречая его, тем самым расписывался в своей причастности к конкурсу. Это было очень неосторожно. Грядущий скандал, который Кузин готов был гарантировать, если только его из Кремля не увезут прямо на Лубянку, теперь точно будет связан именно со Скобелевым. Он что, самоубийца?! Да и если на Лубянку увезут, не те времена, — наоборот, скандал будет еще громче!

Кузин не успел до конца додумать, в чем же причина скобелевского поведения, как его ждал новый сюрприз. Нет, даже не сюрприз, а удар ниже пояса. Вместе со Скобелевым они вошли в небольшую комнату, где сидели два человека. Кузин обоих прекрасно зная — Дружников и Шацкая. Коля Дружников — ведущий журналист «Коммерсанта», реальный конкурент самого Кузина в «поливе» Кремля, с пером не хуже его собственного, но, кроме того, не отягощенный его интеллигентским воспитанием и потому в словах и обвинениях вообще без тормозов. А Рина Шацкая, сейчас перебивающаяся на «Эхе Москвы», еще недавно с экрана НТВ несла такое, что даже оппоненты действующего Президента выражали недовольство ее неэтичностью. Если за это время с Риной и произошли какие изменения, так только в размере аудитории — на НТВ она была шире.

— А кто еще? — непроизвольно спросил Кузин у Скобелева.

— Все — вы трое. Остальные отсеялись, — невинно улыбаясь, ответил Скобелев. И не без явного удовольствия стал наблюдать немую сцену, участниками которой были три самых популярных журналиста современной России, три свободных голоса демократической прессы, три рупора оппозиции. Кузин видел, что Скобелев наслаждается, и это его бесило. И что будущая великолепная статья накрылась, Кузина бесило. И что Дружников не сдержался и громко выругался, показав, что Скобелев их «сделал», бесило. Рина, как человек, привыкший работать голосом, автоматически открыла рот и набрала воздух, но слов не нашла и так с открытым ртом и «зависла».

Скобелев проявил гуманизм и заговорил первым:

— Ну, к делу! Во втором туре конкурса вам, друзья, надо заполнить опросный лист. Вот, собственно, и все. Кто сделает это лучше — тот и будет работать с шефом.

Понимаю, что проверять вас на профессионализм неэтично, — но иначе это был бы не конкурс. Да, кстати, чтобы никакие хулиганско-журналистские мысли, наверняка уже пришедшие в ваши светлые головы, не были вами реализованы, я останусь здесь, с вами. Списывать друг у друга не позволю. Хоть на несколько минут почувствую себя школьным учителем.

Как Скобелев улыбался! Как ненавидел его сейчас Кузин! И себя, что ввязался в эту историю!

Скобелев раздал каждому папочки. Кузин открыл свою и обнаружил всего одну страничку, на которой были напечатаны предложения с пропущенными словами. Варианты слов, которыми надо было заполнить пробел, давались в скобках после каждой фразы.