Сергей Капица - Алла Юрьевна Мостинская

class="p1">Тогда, в далеком 1946 году, Сергей писал родителям из Ленинграда: «Это было довольно печальное путешествие, так как разрушения страшные, и как это можно восстановить, совершенно не ясно. Но парки в хорошем состоянии, деревья в основном целы, и особых повреждений незаметно.

Через несколько дней после моего приезда начались всесоюзные теннисные соревнования на Кубок СССР. И я там был и изобразил из себя фоторепортера и попросил разрешения быть на самом корте во время игры, а не на трибунах, как обычные зрители. Меня, как ни странно, пустили, и я всю самую интересную игру провел на самом близком расстоянии от них. Я за один день извел всю пленку на этих теннисистов. После матча было вручение призов.

Я продолжил играть роль фоторепортера, снимая всю церемонию вручения. Возможно, что мне удалось сделать несколько интересных снимков игры наших теннисистов».

Такси быстро домчало Сергея Петровича и Татьяну Алимовну до гостиницы, где для них был забронирован роскошный номер. Вид из окна автомобиля резко контрастировал с убранством двухкомнатного люкса, обставленного с напускной пышностью. Татьяна Алимовна тогда заметила, перефразировав известную пословицу: «Встречают по-королевски, а провожать будут по уму».

30 марта 2008 года в Большом зале Екатерининского дворца Государственного музея-заповедника «Царское Село» состоялась церемония награждения лауреатов возрожденной российской премии Людвига Нобеля[43]. Помимо Сергея Петровича Капицы ее лауреатами стали народная артистка СССР Елена Васильевна Образцова и директор Государственного музея-заповедника «Царское Село» Иван Петрович Саутов. Больше всего Сергея Петровича обрадовало присутствие на празднике его давней знакомой Натальи Петровны Бехтеревой, в то время директора Института мозга человека РАН[44].

В разгар пышного праздника в Екатерининском дворце и действительно хорошего концерта с участием солистов Мариинского театра Сергей Петрович вдруг встал и направился к выходу. Татьяна Алимовна устремилась за ним, успев во всеуслышание заметить выступавшему в тот момент Зурабу Лаврентьевичу Соткилава[45]: «Вы здесь ни при чем. Нам просто пора». Сергей Петрович быстрым и уверенным шагом преодолел довольно большое расстояние через весь зал и невозмутимо спустился в гардероб. Надев пальто и подхватив под руку жену, он сел в машину и уехал.

Алла Мостинская:

— Я долго гадала, что могло послужить причиной его столь внезапного ухода. Ему не понравилась излишняя пышность действа? Или, может быть, музыка была слишком громкой? И то и другое могло быть правдой: он уважал благородную простоту, стиль и вкус у него были безупречны, а громкую музыку он не выносил.

Лишь потом, спустя несколько лет, я поняла, что произошло. Должно быть, он вспомнил то начало декабря 1978 года, когда они сопровождали Петра Леонидовича и Анну Алексеевну в Стокгольм на вручение Нобелевской премии по физике, которая была присуждена П. Л. Капице за фундаментальные исследования в области физики низких температур.

Прошло ровно 30 лет, и цикл замкнулся.

Что же происходило в Стокгольме 8 декабря 1978 года?

* * *

В десять часов утра Капица-старший читал в Шведской Королевской академии наук свою нобелевскую лекцию «Плазма и управляемая термоядерная реакция». Лекция Петра Леонидовича была необычной уже потому, что вопреки уставу Нобелевского фонда не была посвящена отмеченным Нобелевской премией работам. Объясняя причину допущенной вольности, он сказал: «Эти работы я сделал сорок лет назад, и я их забыл». Эти слова были встречены дружным смехом в зале.

Разве эта выходка старшего Капицы не напоминает непредсказуемый уход его сына Сергея 30 лет спустя с церемонии награждения лауреатов возрожденной российской премии Людвига Нобеля?

В девять вечера был устроен торжественный банкет. Выступали нобелевские лауреаты 1978 года. Капица-старший произнес краткую речь от имени физиков, подводя некую черту достижениям науки конца XX века:

«Моя первая публикация, имеющая некоторое научное значение, появилась в 1913 году, и с тех пор я в течение шестидесяти пяти лет был свидетелем крупных изменений, происходивших в научной деятельности.

В дни моей молодости научная работа была сосредоточена в университетах и выполнялась в основном небольшим числом профессоров. Материальные средства были очень скромные. Потратить несколько сотен рублей на прибор считалось событием.

Примерно в середине нашего столетия произошла так называемая научно-техническая революция. Совсем иным стало положение ученого и его положение в обществе. Наука стала производительной силой. Были созданы специальные научно-технические институты, располагающие большими материальными возможностями. В наши дни на одну научную установку может быть израсходовано несколько сотен миллионов долларов».

Сам Сергей Петрович не любил вспоминать о тех событиях, но однажды Татьяна Алимовна в подробностях рассказала мне, как все происходило.

«Мы ездили с Сергеем Петровичем на вручение отцу Нобелевской премии. Была продумана мельчайшая деталь, а в целом все торжество напоминало ожившую сказку. Достаточно упомянуть, что всех лауреатов и почетных гостей привозили на награждение в каретах.

Само награждение происходило в Голубом зале городской ратуши со старинными комнатами наверху. Мероприятие началось с того, что король лично познакомился с будущими лауреатами. Все женщины, присутствовавшие там, были в вечерних платьях, мужчины — во фраках. Все было очень торжественно.

Для каждого лауреата играли национальную музыку. Когда выходил Петр Леонидович, оркестр играл отрывок из оперы «Руслан и Людмила». Памятный диплом лауреата Нобелевской премии, который им вручали, заказывали у художника, каждый диплом был индивидуальным и представлял собой уникальное произведение искусства. Дипломы изготовлялись из специально заказанной бумаги ручной работы и были вложены в папку из тисненой кожи. После вручения премий была аудиенция у короля, а затем — нобелевский банкет, на котором присутствовало почти полторы тысячи человек.

Началось же все с того, что, когда мы приехали в Стокгольм, у Анны Алексеевны не было вечернего платья, поскольку она решила, что купит на месте. Для таких случаев каждому нобелевскому лауреату была предоставлена банковская карта. И вот мы с Анной Алексеевной пошли покупать платье в большой магазин. Перемерили все классические вечерние платья, и на ее фигуру не смогли подобрать ничего. Все платья были одинаковы: опущенные плечи, короткие рукава и расширенный низ. И тогда я ей говорю: «Они не понимают, что вам надо. Я сейчас сама подберу». Я пошла высматривать нужное платье с сопровождающим — и довольно быстро нашла платье 46-го размера, которое состояло из органди. Это была длинная юбка, а сверху распашонка с воротником-стойкой и рукавами, стянутыми на резинке. Никто не предполагал, что такое