Война и революция в России. Мемуары командующего Западным фронтом. 1914-1917 - Владимир Иосифович Гурко

этим бомбардировка Новогеоргиевска из орудий самого крупного калибра окончательно сломила этих людей; они совершенно потеряли способность оказать какое бы то ни было реальное сопротивление штурмующим германским колоннам. Офицеры в ополчение также призывались из запаса и по большей части были людьми весьма пожилыми.

Тем временем отступление всего Северо-Западного фронта продолжалось. Несколько армейских корпусов, назначенных для отражения наиболее сильных германских атак, редели день ото дня, не имея никаких шансов на получение подкреплений. Их положение усугублялось еще и тем, что они непрерывно, совсем без отдыха или сражались, или маневрировали. Ранней осенью 1915 года в армии можно было встретить армейские корпуса, состоящие всего из двух дивизий численностью менее 1500 штыков каждая. Целые корпуса в то время иногда представляли собой нечто вроде полков сокращенного состава, которые, строго говоря, могли служить только прикрытием для собственной артиллерии, причем их пушки почти бездействовали из-за скудости имевшихся боеприпасов. Однако, по требованиям обстановки, такие части вели арьергардные бои и на время останавливали наступающих германцев. Месяцы конца лета и начала осени 1915 года, без сомнения, были самыми тяжелыми за все три года войны. Верховное командование прекрасно понимало, что перелом в ходе боев возможен, и тогда мы вновь обретем способность успешно бороться с германцами. Но для этого было совершенно необходимо получить передышку, за время которой воспрянул бы боевой дух войск, получены подкрепления и доставлено из тыла новое боевое снаряжение.

Поздней осенью желанное затишье постепенно наступило, отчасти по той причине, что дороги на линиях сообщения пришли в такое состояние, что германцы оказались более не в состоянии подвозить снабжение для своих армий, а отчасти из-за значительности расстояния, которое теперь отделяло германскую армию от ее баз. На нашей территории германцы лишились возможности подвозить свои грузы гужевым транспортом, не имелось и достаточного количества железных дорог, некоторые из которых не были еще приведены в исправность или не перешиты на узкую колею.

Невзирая на непрерывные поражения, такие как сдача Варшавы и ее крепости, которая рассматривалась общественным мнением как наш передовой бастион, население не лишилось мужества и уверенности в том, что случившееся – всего лишь временные испытания и что превратности военного счастья еще изменятся к нашей выгоде.

Тем не менее возможность захвата германцами Петрограда была предусмотрена. В столице велись приготовления к вывозу музейных ценностей, архивов и золотого запаса. Проводились расчеты касательно эвакуации работающих на оборону страны заводов. К счастью, поток вражеского нашествия не достиг столицы. Впрочем, вполне возможно, что эвакуация национальных сокровищ, будь она проведена тогда в широких масштабах, могла бы предотвратить их бесстыдное разграбление, имевшее место в самом начале революции.

После оставления Брест-Литовска войска нашего центра отступили на меридиан города Барановичи в край безграничных лесов и непроходимых болот, в районы с крайне редким населением. Здесь бои постепенно затихли, а в начале зимы прекратились совершенно. Усилия германцев в нижнем течении Двины продолжались значительно дольше. Противник, естественно, хотел не только захватить этот довольно крепкий рубеж обороны, но и взять под свой контроль расположенные на правом берегу Двины более населенные уезды с важным железнодорожным узлом и городами Двинском[79] и Ригой.

Рига была основным центром германской активности во всех трех прибалтийских губерниях. Предвидя германские намерения в отношении этих двух городов, Верховное командование направило сюда значительную часть заново сформированных резервов, которые еще оставались в его распоряжении, а также прислало сколько было возможно боеприпасов. Это привело к продолжительным и упорным боям, которые дали нам шанс удержать в своих руках три обширных плацдарма на левом берегу Двины вокруг городов Двинск, Крейцбург[80] и Рига.

Плацдармы были так широки, что спасали эти три города от обстрела из самых крупных дальнобойных орудий, имевшихся в то время у германцев, и могли служить отличными опорными пунктами для наступательных операций. Бои вокруг плацдармов велись с переменным успехом, то приближаясь к городам, то удаляясь, и затихли только с наступлением зимних холодов точно так же, как затихли они раньше на всех остальных участках фронта.

Обе стороны, готовясь к весенней кампании, принялись за работы по укреплению своих позиций. Это, однако, не исключало возможности проведения зимой наступательных операций местного значения после того, как наши войска будут приведены в порядок и смогут получить пополнения. Говоря об отступлении русской армии летом и осенью 1915 года, следует помнить о трудностях, с которыми она столкнулась из-за одного непредвиденного обстоятельства – бегства всего русского населения во внутренние районы страны. Пример такого поведения народа подала Германия во время нашего первого наступления в Восточную Пруссию. Вплоть до этого момента история войн между цивилизованными государствами не знала ничего подобного. Причина, как видно, в том, что в прежних войнах численность участвовавших в них армий была недостаточно велика, чтобы наступать на фронте, пересекающем всю вражескую территорию, вследствие чего далеко не все население страдало от ужасов вражеского нашествия. Вероятно, часть народа вообще не встречалась с вражескими воинскими частями. В нынешней войне все изменилось; враг наступает теперь сплошной волной, сметающей все на своем пути. Кроме того, несомненное влияние на поведение населения оказывали циркулировавшие повсюду слухи о германских жестокостях. Рассказы эти, насколько мне удалось выяснить, относились к отдельным, достаточно редким происшествиям. Однако, как гласит русская поговорка, «дурные вести не стоят на месте», и они распространялись среди населения и молвой, и газетами. В сентябре 1914 года в лесах на Августовском канале я лично получил от местных жителей сведения о том, что германские солдаты заживо сожгли попавшего к ним в плен казака, причем перед тем, как совершить свое чудовищное злодеяние, они вырезали на ногах у несчастного полосы кожи, что должно было изображать красные лампасы казацких шароваров. Причиной этого ужасного инцидента могла стать распространявшаяся германскими властями в войсках совершенно лживая информация о беспредельной жестокости русских казаков. Беспардонные россказни про казаков растекались по всему свету больше столетия. Еще в дни освободительных войн против наполеоновской Франции ходили слухи, что они будто бы живьем пожирают детей, приправляя мясо свечным салом.

В то же время другие люди подходили к ним и обнимали как своих освободителей. На самом деле всякий, кто сталкивался с нашими казаками, признает их добродушие и сердечность, хотя эти свойства нисколько не умаляют их выдающихся боевых качеств.

Пока наши отступающие войска двигались через губернии Царства Польского, бегство местных жителей еще не приняло формы бесконтрольной паники. Однако по мере того, как отступление продолжилось и далее в глубь страны, численность пришедшего в движение населения возрастала все более и более. Бегство было