Украденные чары - Адель Эшуорт

Сначала она поколебалась, а потом села на скамью и расправила свои юбки. Джонатан встал напротив и скрестил на груди руки.

— Пожалуйста, — умоляюще попросила Натали, взмахнув рукой.

Молодой человек понимал, девушке не терпится поскорее задать множество вопросов о том, что так ее волновало, но она сдерживала себя, чтобы дать Джонатану возможность рассказать ей о самой важной встрече, ради которой она и приехала во Францию. В этот момент он почувствовал, что обладает над ней некой властью, и, улыбнувшись, посмотрел Натали в лицо, слабо освещенное золотистым светом лампы.

Наклонив голову, молодой человек с любопытством спросил:

— Насколько хорошо ты говоришь по-французски? — Этот вопрос необыкновенно удивил ее, и он знал, что так и будет. Именно такое озадаченное выражение лица Джонатан и хотел увидеть. Девушка не имела ни малейшего представления, куда он собирался повернуть разговор.

Она неловко зашевелилась на скамье, нетерпеливо теребя свой сложенный веер.

— Очень странный вопрос.

Молодой человек опустил голову и потер кожаной подошвой ботинка гальку на дорожке.

— В этом вопросе нет ничего необычного или чего-то такого, что привело бы тебя в смущение, Натали.

Она помолчала немного, затем вздохнула и села поудобнее

— Я свободно говорю по-французски, но мне непонятно, почему это тебя так волнует.

Джонатан не удивился ее ответу, но где-то в глубине душ, вдруг почувствовал смутное беспокойство. Глядя ей в глаз, он задал еще один вопрос:

— И учила тебя требовательная гувернантка? — Натали натянуто улыбнулась:

— Моя мать очень настаивала на этом. Она не хотела, чтобы я потеряла свое наследство.

Джонатан удивленно вскинул брови:

— Потеряла наследство?

Лицо Натали стало серьезным, она обхватила себя руками, и грудь при этом немного приподнялась. Джонатан старался не смотреть на вырез ее платья.

Наконец Натали пробормотала:

— Мой дедушка со стороны матери был графом Бурже.

Молодой человек замер на месте, размышляя над ее словами. Он не мигая смотрел на нее в течение нескольких секунд, но девушка этого не заметила и продолжала:

— Он был богатым и уважаемым человеком до революции. Тогда ему уже исполнилось девяноста два года. В одну ночь он потерял все, крестьяне сожгли его поместье, но ему удалось спрятать у себя на теле несколько золотых вещиц. Кое-что он отдал своему тюремщику, который помог моему деду бежать. Через два дня его собирались доставить в Париж, чтобы осудить и затем казнить, к чему призывали епископ Блуа и все радикальное духовенство. Но ему удалось перебраться в Англию, так же как и некоторым другим французским аристократам. Через несколько лет, сколотив себе небольшое состояние на торговле, он на моей бабушке, и у них родились три дочери и сын. Моя мать была младшей.

Джонатан не ожидал такого поворота событий.

— Почему ты мне не рассказала об этом раньше?

— О Боже, Джонатан. Это звучит так, словно я намеренно скрываю от тебя какой-то важный секрет. — Натали снова стала теребить веер. — Это не то, о чем следует говорить в обществе.

С этим невозможно поспорить. Быть на четверть француженкой не является чем-то предосудительным. Но, с другой стороны, такое положение дел считается не слишком удачным для хорошего брака. Ведь это значит, что дедушка и бабушка вашей невесты, а также дальние родственники — католики. Незначительные на первый взгляд факты из родословной семьи могут дать в светском обществе почву для слухов и сплетен. Англичане всегда считали французов в сексуальном отношении распущенными и не испытывали слишком большого уважения к их культуре. Поэтому, думал Джонатан, вероятно, какие-нибудь близкие друзья семьи посоветовали Натали просто не упоминать о дедушке с французскими корнями.

Он прислонился к столбу, на котором висела лампа.

— Тогда почему ты никогда не говорила по-французски? — Она весело улыбнулась:

— Разве не разумнее выглядеть невинной? — Джонатан в задумчивости наморщил лоб, а Натали наклонилась к нему:

— Помнишь тот день, когда мы ходили за покупками в маленький магазинчик в порту?

Он ухмыльнулся:

— Я помню ужасно дорогую и безобразную коричневую шляпку, которую ты купила, чтобы пополнить свой скудный гардероб.

Натали пропустила мимо ушей это насмешливое замечание.

— Она была шелковая, шоколадного цвета и довольно модная, и я ее купила, хотя мне она и не была нужна.

— Ты шутишь! — удивленно воскликнул Джонатан.

— Ты ничего не понимаешь, — стала терпеливо объяснять Натали. — Мне был нужен розовый зонтик. Пока я его выбирала, в магазин вошли две француженки и мужчина-продавец заговорил с ними. Он сказал, что англичанки совсем не имеют вкуса, они всегда выбирают все розовое несмотря на цвет своей кожи. И это выглядит ужасно. — с легким раздражением она стукнула рукой по колену. — Затем они стали рассуждать о том, что в Англии не умеют одеваться так смело и элегантно, как во Франции. Я не могла оставить это просто так.

— Ну разумеется, — согласился Джонатан.

Натали внимательно на него посмотрела, не слишком хорошо понимая, почему он улыбался. Было ли это снисхождение к женскому уму и всяким пустякам, которые его беспокоят, или молодого человека и в самом деле забавляло нелепое положение, в котором оказалась Натали. Он ничего не сказал, и девушка продолжала дальше:

— Они начали рассматривать шляпку и сказали, что она сшита по последней моде, что ее цвет и фасон — это то, что сейчас носят в Париже. Услышав это, я сразу ее взяла. Другие леди тоже хотели купить эту шляпку, но она уже была в моих руках.

— Таким образом, ты купила то, что тебе не было нужно. — Натали разочарованно вздохнула, и ее грудь при этом приподнялась.

— Они дважды обвинили меня в отсутствии вкуса, — снова повторила она.

— Ты никогда их не увидишь больше, — пытался успокоить ее Джонатан.

— Это не важно.

Он посмотрел на самодовольное выражение ее лица, а затем потер глаза кончиками пальцев. Женщины. Их невозможно понять.

— Именно поэтому ты не говорила по-французски с того дня, как мы приехали сюда? — спросил Джонатан, возвращаясь к главному вопросу.

Натали пожала плечами:

— Полагаю, если бы возникла необходимость, разумеется, я бы призналась.

Джонатан понизил голос:

— Но если сделать вид, что не знаешь французского языка, то ведь можно слушать чужие разговоры.

— Я не настолько коварная, — ответила Натали, перестав улыбаться. — Просто у меня появляется небольшое преимущество, когда другие грубо говорят обо мне. Как, например, сегодня. Они не знают, что я все понимаю.