Запретная магия - Марина Эльденберт

Лев появился в тот самый момент, когда мне стало совсем одиноко и страшно, и развеял все дурные мысли. Просто запрыгнул ко мне на постель и занял большую ее часть, укутал меня крылом и принялся порыкивать. Я была не сильна в поведении маджеров, но это было похоже на попытку успокоить. Не знаю, что грело меня сильнее — его присутствие или то, что Райн решил его ко мне прислать.

Наверное, и первое, и второе.

Повернувшись на постели, я запустила пальцы в густую теплую магическую гриву и принялась чесать Эдеру ухо, как он любит. Никогда бы не подумала, что мне будет так отчаянно грустно с ним расставаться. С ним и с его совершенно невыносимым создателем, который… который был моим фиктивным женихом целых два дня?

Мне казалось, что прошла целая вечность или даже больше, а прошло всего несколько дней с той минуты, как я оказалась под алой схемой, в Тайной канцелярии, а после и в Эдельз Грин. Даже к лучшему, что все так быстро закончилось, потому что если мне сейчас кажется, что мы знакомы всю жизнь, что было бы через неделю?

— Р-р-р-р-р-р!

Довольное «Р-р-р-р-р!!!!» придало мне сил. Я даже приподнялась и притянула Эдера к себе, уткнувшись носом в шелковистую гриву. Она пахла немного медом, немного свежестью — такой, какая бывает после сильной грозы. Вот кто вообще может сказать, что это создание просто магический сгусток?

— А ты не хочешь со мной поехать? — спросила я, отстранившись и заглядывая Эдеру в глаза.

— Р-р-р-р!

— Да, р-р-р-р! Представляешь, идем мы с тобой по городу, и все вокруг…

Что «все вокруг», я Эдеру рассказать не успела, равно как и о том, что там есть море, очень теплое море (интересно, маджеры любят купаться?).

Все потому, что в комнату ворвался Райнхарт, с ходу выдавший следующее:

— Неделя растягивается на неопределенный срок, дорогая невеста!

В эту минуту я забыла про море и про то, что собиралась его поблагодарить за маджера. За то, что прислал его ко мне, когда Эдер был мне так нужен.

— С чего бы это? — уточнила я.

Ответа на вопрос, правда, не получила: Райнхарт смотрел на льва.

Лев смотрел на него. Словом, у меня на мгновение возникло чувство, что я тут третья лишняя. И даже обидно стало, просто вот очень обидно! Я тут, понимаете, его глажу, даже имя ему придумала, а как только магия вернулась к владельцу, я, значит, могу идти отдыхать?

— Кхм, — напомнила о себе, потому что Райн продолжал смотреть на льва. — Я спросила, почему у вас что-то опять растягивается.

— У тебя. — Его светлость наконец-то переключился на меня.

— У меня ничего не растягивается!

— Я имею в виду, мы на «ты». По-прежнему. Так и останется, пока я не разберусь с тем, что произошло.

Я приподняла брови:

— С чем именно?

— С покушением.

— С которым?

Райнхарт приблизился и коснулся гривы Эдера. Тот полыхнул и исчез.

— С последним, — отозвался он, пристально глядя на меня. — Вскрылись новые обстоятельства, в свете которых я не могу тебя отпустить, пока все не решится.

— Какие именно?

— Это секретная информация.

— Секретная информация?! — Я сложила руки на груди. — С каких это пор между нами секреты, ваша светлость?

Если бы его светлость не стоял так близко, было бы вообще чудесно. А он мало того что стоял, так еще и опустился рядом со мной на постель, снова касаясь моей руки. Если бы кто-нибудь мне сказал, что одно, всего лишь одно прикосновение мужчины способно вызывать волну жара и желание податься вперед, чтобы его продлить, чтобы безумно долго впитывать это прикосновение всей кожей, я… я бы всех мужчин обходила стороной! А этого — особенно! Потому что только Пресветлый знает, что я сегодня на миг (а этого уже более чем достаточно!) задумалась о том, как живут арэнэ.

Ну уж нет!

Я отняла руку.

— Наше с вами сотрудничество, — сказала, вложив в свой голос как можно больше вежливой отстраненности, — изначально строилось на том, что мы на равных условиях. И если вы хотите, чтобы я осталась, я должна знать о том, что происходит.

— Вы правы. — Райн убрал руку и тут же поправился: — Ты права. Давай вернемся к тому, с чего начали, Алисия. Похоже, что отравить хотели тебя.

Надо, наверное, уже привыкать к тому, что если у тебя кровь королевская, то на тебя постоянно падают убийственные алые схемы, а еще твоих невест постоянно пытаются отравить и где-то в перерывах между этим приходится решать государственные проблемы.

— Зачем кому-то травить меня? — уточнила я, и рядом снова возник Эдер. — Спасибо, кстати.

— Спасибо? — Его светлость прищурился.

— Да. За Эдера. Тогда, когда ты его мне отправил, я действительно… — Зачем я все это говорю? — В общем, спасибо.

Такого Райнхарт явно не ожидал, потому что снова слегка задумался. Именно так я называла это выражение отстраненности на его лице, когда он смотрит на Эдера так, будто видит впервые.

— Пожалуйста, — сообщил он наконец. — Отравить тебя хотели, видимо, из-за близости ко мне…

— Тогда нам надо как можно скорее расторгнуть помолвку.

— Нет! — Это прозвучало резко. — Нам надо как можно скорее выяснить, кто это сделал. Только после этого я смогу тебя отпустить.

А если я не хочу отпускаться?

Совершенно сумасшедшая мысль упала на меня, как мог бы упасть Эдер при неудачном возникновении. С потолка. Мне захотелось зажмуриться и сбежать, как можно дальше, лучше сразу в Гриз, где знакомая обстановка вытряхнет из меня подобные мысли сразу и навсегда, тем не менее я спросила:

— Почему?

— Почему?!

— Какое тебе дело до того, отравят меня или нет?

Райнхарт сдвинул брови:

— Если бы тебя уже не отравили сегодня, Алисия, я бы устроил тебе хорошую взбучку.

— Хорошую взбучку вы можете устраивать своей жене… и невесте, настоящей разумеется, — хмыкнула я, — а я тут совершенно ни при чем, так что…

Вместо ответа Райнхарт резко подался ко мне. Я не успела отстраниться, вообще двинуться с места не успела, когда меня рывком притянули к себе.

— Ты всегда ни при чем, — выдохнул он мне в губы. — А я, между прочим, чуть с ума не сошел, когда ты потеряла сознание.

Я вздрогнула. То ли от горячего дыхания, коснувшегося моих губ, то ли от смысла слов, который дошел до меня не сразу. Он проникал в меня урывками, как ощущение горячих ладоней на моей талии, поверх сорочки: там, где его пальцы касались ткани, она становилась совсем тонкой и будто бы растворялась.

— Вы… ты…

Это было совершенно неправильно: и эти слова, и эти прикосновения. И эти мысли, которыми меня накрывало, когда я думала о том, что могли отравить его, но все это было, и отрицать больше не имело смысла.