Лорд из города теней - Оливия Штерн

Мы и вышли: на узкую площадку, вырубленную в теле утеса. Она была невысоко, и вниз, в долину, также вели каменные ступени. Не стало защищающего заклинания, и потому по ступеням уже взбирались огромного размера ящерицы. И их было много, словно изумрудное море колыхалось внизу… Что мы можем сделать? Они нас просто снесут. Разорвут в клочья.

Мать Сарро вдруг выступила вперед, сложила черные от въевшейся грязи ладони рупором и громко закричала:

— Та-а-а-нель. Та-нель! Это я. Я вернулась!

Все замерло. Ни единого движения в рядах Диких. Так мы и стояли на тесной площадке, я прижалась спиной к камню. Перед глазами снова плыло, и, святая Матильда! — как же все болело. Руки, голова. Все. Я даже немного помечтала о том, что вот мои странствия и закончились: я стану наложницей вождя, я выкупила замок ле Ферн и его жителей у Диких… Наконец-то передохну, немножечко. Может быть, вождь алишс окажется терпимым к людям и не будет меня хотя бы бить? Пожалуй, этого бы и довольно…

И вот армия алишс расступилась, давая дорогу тому, кого звала мать Сарро.

Он принял человеческое обличье. Высокий, широкоплечий, черноволосый. Обнаженный торс покрыт вязью татуировок, этот неповторимый узор из кос. Алишс шел медленно, словно тащил на себе неподъемный груз. Он шел, задрав голову, не спуская с нас взгляда, и когда подошел совсем близко, протянул к нам руки.

— Танья? Это ты?

— Да, это я, Танель, — ответила мать Сарро едва слышно, — это я…

Сознание упорно цеплялось за реальность, не давая соскользнуть в забытье. Я едва волочила ноги, но все равно шла рядом с Сарро, он держал меня за руку, сомкнув пальцы стальным капканом на предплечье, и двигались мы сквозь замершие ряды огромных зеленых варанов. Впрочем, от варанов Дикие отличались зубастостью, глянцевыми пластинами брони на шкуре и очень внимательными, вполне человеческими взглядами, каких не бывает у ящериц.

Так я доковыляла до того места, где стоял Танель. А он на меня даже не глянул, его внимание было приковано к матери Сарро. Лицо окаменело, превратившись в грозный лик древнего божества, и когда он все же заговорил, то казалось, что каждое слово дается с трудом.

— Я слышал ваши голоса, но ничего не мог поделать. Если бы не… мои Поющие, то от племени ничего бы не осталось.

— Я убил того, кто держал в плену мою мать, — громко, чеканя слова, произнес Сарро, — примешь ли ты меня в род? Я принес драгоценности и специально для тебя — наложницу.

С этими словами он сильно толкнул меня, я не удержалась и упала на колени — как раз под ноги вождю. Он тоже со мной не церемонился, запустил пальцы в волосы, царапая когтями кожу на голове, наклонился, заглядывая в лицо.

— Она страшна, как Кровавая Бездна. На что она мне?

— Она красива, как только что расцветшая роза, — возразил Сарро, — ее избил герцог. Твои знахарки ее подлечат, и она будет долго радовать тебя, Танель.

Я закрыла глаза. Так больно, так стыдно, когда тебя вот так разглядывают, словно вещь… Так поступал со мной ле Ферн… Да что там! Для всех я оказалась удобной вещью. Вокруг меня не оказалось ни одного мужчины, который разглядел бы во мне нечто большее, чем мусор, который, однако, был полезен.

И я в очередной раз пожалела о том, что не теряю сознание. Тогда, наверное, все происходящее не казалось бы могильной плитой, которая упала на меня, и давит, давит, выжимая досуха, выпивая все хорошее и доброе, и оставляя вокруг лишь мерзость, замешанную на самой темной, самой отвратительной лжи.

— Хорошо, — донесся задумчивый голос Танеля, — пусть ее в самом деле подлечат. Я ее попробую этой ночью, и если она будет холодна в постели, отдам моим славным воинам.

— Твоя воля, — совершенно спокойно согласился Сарро.

В самом деле, отчего бы не согласиться, отдавая на растерзание никому не нужную сироту?

Танель ещё раз больно дернул меня за волосы, и я мысленно поклялась, что, если выживу, обрежу их.

— Вставай, женщина, — сказал грубо, — и иди за мной.

Потом он взял за руку мать Сарро, и выкрикнул:

— Моя сестра наконец с нами. И мы уходим на запад! Не будет больше жертв! Не будем больше осаждать замок. Воля нас ждет, море травы, стаи диких быков и западные земли!

Я осторожно взглянула на Сарро, и он мне незаметно кивнул. Кажется, вождь так и не понял, что замок более не охраняется — и попросту не желал рисковать своими воинами. И вот так, обменявшись взглядами, мы умолчали о беззащитности замка Ферн. А Танель кричал ещё что-то о том, как он благодарен богам, и что впереди — роскошный пир, где храбрые алишс зарежут быков и будут жарить их на кострах. Потом он попросту бросился оземь, свернулся клубком — и распрямился уже ящером. Штаны на нем лопнули по швам и остались на затоптанной сотней лап траве. То же сделала и Танья, оставляя вонючие лохмотья. Правда, из нее получился зверь тощий и мелкий. Я оглянулась на Сарро: он все ещё стоял, держа под мышкой сундучок с сокровищами ле Ферна. Медлил. Но, поймав мой вопросительный взгляд, быстро поставил сундучок на пол и принялся аккуратно стягивать штаны. Я отвернулась — а когда снова посмотрела, передо мной был здоровенный ящер, такой же крупный, как Танель. Он смешно держал в зубах и сундучок, и собственные штаны. И, уж не знаю, зачем я это сделала — но подошла к Сарро и кое-как забралась к нему на спину. Он не возражал, а Танель был слишком занят сестрой — они терлись мордами и порыкивали. Я же распласталась на теплой зеленой шкуре, жесткие пластины немного царапали руки… закрыла глаза. Как же я устала! И наш пансион казался таким далеким, но при этом таким желанным. Все бы отдала, чтобы сейчас проснуться в холодной постели, и чтобы напротив сидела Рут с молитвенником в руках. Увы. С Рут мы теперь будем видеться только в снах, да и то не часто…

Тело ящера подо мной дрогнуло, и я поняла, что племя двинулось вперед. Прочь от замка Ферн, на запад. Что ждало меня там?

В затуманенном усталостью мозгу плавала одна-единственная мысль: что бы со мной не сделали, я выживу. И когда-нибудь буду свободна. Обязательно.

* * *

Сложно определить направление, когда вокруг тебя — сплошь зеленые тела ящеров, а дальше — просто степь. Но все же было понятно, что Дикие постепенно сворачивают, забирая вбок и вбок, так что вскорости и замка Ферн не стало видно, он скрылся за соседним утесом. А впереди я разглядела разбитый лагерь кочевников: там были конусовидные шатры, крытые шкурами, поднимались в чистое небо сизые дымки, а поодаль темнело пасущееся стадо коров. Вскоре нам навстречу выбежали женщины и дети. Женщины оказались высокими и мускулистыми, кожа отливала зеленью и золотом, а волосы у всех сплошь черные. Одеты они были в просторные туники и штаны, богато украшенные разноцветными бусинами. Дети — дети тоже все сплошь были зелеными и, похоже, их здесь вообще не считали нужным одевать.

Тут алишс начали перекидываться, обретая человеческое обличье. Сарро тоже перекинулся, без предупреждения — я покатилась в траву и больно ударилась боком. На мне и без того живого места не осталось. Так и скорчилась на траве, закрываясь руками. Рут наверняка бы посочувствовала: воспитанница пансиона святой Матильды — и в толпе совершенно голых алишс! Но разлеживаться мне не дали, кто-то снова больно дернул за волосы, принуждая подниматься. Я только глянула косо: Танель. Высоченный, здоровенный и, конечно же, без всякой одежды — да и зачем она ему… торопливо отвела взгляд. И с осознанием, что теперь я принадлежу этому зеленому созданию, которое даже не человек, внутренности прямо скрутило леденящим ужасом. Не убежать, не спрятаться. И никто не спасет и не поможет.