Мальчик, спящий на заснеженной кровати - Хеннинг Манкелль

в автобус, идущий в Юсдаль, и поеду к морю, на остров Питкерн».

Он поравнялся с железной дорогой. Рядом темнело большое здание скотобойни. Горящие фонари встречались все реже. Юэль быстрым шагом шел вперед. На перекрестке он остановился.

Он увидел Самуэля. Это мог быть только он. Он направлялся к лесопилке. Там есть несколько мест, где собираются пьяницы. Юэль знал, что как-то раз туда приезжала полиция. Во время драки у кого-то оказался нож. Об этом писали в газете. Юэль помнил, что Самуэль, прочитав об этом, сильно побледнел.

Заметив отца на дороге, Юэль почувствовал облегчение и злость. Это означало, что он успел как раз вовремя. Самуэль еще не уселся с бутылкой или стаканом в руке.

Юэль побежал. Снег скрипел под ботинками. Но Самуэль не слышал. Он заметил сына только тогда, когда тот оказался прямо рядом с ним.

Самуэль остановился и посмотрел на Юэля. Потом опять зашагал.

— Иди домой, Юэль. Не ходи за мной, — сказал он.

Но Юэль шел впереди Самуэля. Задом наперед.

— Ты обещал, что больше пить не будешь. Разве не так?

Самуэль не отвечал. Он пытался обойти мальчика. Но Юэль не пропускал его. Он злился. Так, что слезы готовы были брызнуть из глаз.

— Пойдем со мной домой, — сказал он.

— Я приду потом, — отвечал Самуэль. — Мне нужно немного встряхнуться. Слишком уж тоскливо сидеть дома.

— И ты не мог придумать ничего лучше, чем напиться.

— Я берусь за стакан, когда сам захочу.

Юэлю казалось, что он разговаривает с бревном. Самуэль не слушал его.

Мальчик остановился. Отец шел прямо на него.

— Пойдем со мной домой, — повторил Юэль, умоляющим голосом.

— Я приду позже, — снова сказал Самуэль. — За меня не волнуйся.

Эти слова прозвучали для Юэля, как гром. За меня не волнуйся. Самуэль что, совсем ничего не понимает?

Юэль бросился на него и стал колотить его в грудь. Самуэль споткнулся. Он упал и увлек за собой Юэля. Они угодили в сугроб. Перед глазами у Юэля возникла Эва-Лиза. Как он в отместку запихивал ей снег за шиворот.

Почему бы ему не проделать то же самое с Самуэлем? Он принялся бросать снег отцу в лицо. Самуэль удивленно хрюкал и ворчал. Потом стал защищаться. Но Юэль не отступал. Он швырял снежные комья ему в лицо и старался засунуть их ему под рубашку. Остановился он только тогда, когда Самуэлю удалось схватить его за воротник куртки и отбросить в сторону.

— Что это на тебя нашло? — сказал Самуэль и начал счищать с себя снег.

Юэль опять набросился на него. Теперь он уже не швырял снег.

Он просто бил Самуэля, который защищался, как мог.

Потом все кончилось. Юэль остался лежать на спине посреди дороги.

Самуэль встал.

— Здесь нельзя лежать, — сказал он.

— Почему? — спросил Юэль. — Хочу и буду лежать, и замерзну тут насмерть.

Самуэль нагнулся к нему, взял его за руку и поднял. Отец умел быть сильным, когда хотел.

— Ну хватит этих глупостей, — сказал он. — Теперь ступай домой, и оставь меня в покое. Я взрослый человек и делаю, что хочу.

— Если кто тут и взрослый, так это я, — ответил Юэль. — А ты — не знаю.

— Ты что, издеваешься над своим отцом?

— Вовсе нет. Просто говорю все, как есть.

Самуэль занервничал. Конечно, ему хотелось выпить. А когда он нервничал, он мог вспылить. Юэль шагнул назад.

— Теперь иди домой, — повторил Самуэль.

— Я сожгу дом, — ответил мальчик.

Теперь отец начал злиться. Он нервничал и все больше распалялся. Он попытался схватить Юэля. Но тот был начеку и отскочил в сторону.

— Если ты скажешь еще хоть слово, — зашипел Самуэль, — если ты сейчас же не пойдешь домой, я не знаю, что сделаю.

— Ты всегда можешь меня убить, — отвечал Юэль. — Но кто тогда будет готовить тебе еду?

Самуэль снова сделал попытку схватить его. Они стали кружиться на дороге друг против друга.

— Ну-ка повтори, — с угрозой произнес Самуэль.

Юэль крикнул так, что даже эхо отозвалось:

— Ты всегда можешь меня убить! Но тогда некому будет готовить тебе еду!

— Люди услышат, — осадил его Самуэль. — Не кричи.

Теперь уже у него был умоляющий голос.

— Тут никого нет, — сказал Юэль.

Но больше он не выдержал. Силы покинули его. В нем словно что-то лопнуло.

— Сейчас же иди домой, — снова сказал Самуэль. — Оставь меня в покое. Я скоро вернусь. Это в последний раз. Я обещаю.

Он повернулся. Юэль увидел его сутулую спину. Видел, как он уходил, становясь все меньше и меньше. Наконец он полностью исчез в темноте.

Юэль пошел домой. В голове было совершенно пусто. Сил больше не осталось. Если жизнь пойдет так и дальше, то она ему не нужна. Что бы он ни делал, Самуэль все ему портит.

Мальчик подошел к дому у реки. Он все решил. Вошел в дом, взял матрас и одеяло. Затем вытащил из сарая кровать и поставил ее у ступенек. Когда Самуэль наконец-то вернется домой, он не сможет не заметить его. Как бы пьян он ни был.

Юэль лег и натянул одеяло поверх головы. Стоял мороз. Но его это не заботило. Его уже ничто не заботило.

Постепенно он весь оцепенел. И уснул.

Одинокие снежинки падали на одеяло. Вскоре их стало больше. Опять пошел снег, неслышно падая в ночи.

Юэлю снился сон. Утро, он поднимает жалюзи. Во сне он даже слышит, как она шуршит. Вечером, когда он ложился спать, за окном было белым-бело. Теперь все изменилось. Изумленно смотрел он во двор. Перед ним раскинулось море. Оно было сине-зеленое и переливалось в солнечных лучах. Далеко вдали у горизонта прыгали дельфины. Под окном был берег. К нему подплывала рыбацкая лодка. Загорелые мужчины веслами укрощали волны. Лодка взлетала на гребень волны. Позади у кормового весла стоял кто-то очень знакомый. Это был Симон. «Остров Питкерн, — подумал Юэль. — Мы все-таки добрались до него. Теперь я здесь. Симон выздоровел и приехал вслед за нами с Самуэлем». Юэль раскрыл окно. Он услышал, как кто-то зовет его.

Когда он открыл глаза, то поначалу не мог разглядеть лицо прямо перед собой. Потом увидел, что это Самуэль. Но Юэлю было все равно. Он хотел снова уснуть. Хотел опять вернуться в свой сон. Что-то приподняло его. Он подумал, что это волна. Он плавал в теплой воде. Может, на одном из тех дельфинов, которых только что видел.

Юэль спал глубоко, и не хотел просыпаться. Кто-то потряс его. Он попытался отмахнуться, но некто продолжал его трясти. Наконец ему