Главред: назад в СССР 2 - Сергей Анатольевич Савинов

цистерной и, наконец, «рафик», похожий на обычную «скорую», только с синей полосой и синим же крестом.

— Отлично, вот и ДУК[4], — одобрительно сказал врач, а потом повернулся к нам. — Быстрее, товарищи, распределяемся по машинам.

Краюхин решительно нырнул в первую «буханку», куда погрузили Нину, за ним последовал газовик Серов. Я вместе с милицейским полковником Смолиным и пожарным Кручиным залез во вторую, пропустив носилки с Морозовым. Пока ветеринары занялись трупом волка, обе «скорые», резко развернувшись, повезли нас прочь. Внутри было аскетично, как в бронетранспортере — жестяные сиденья вдоль бортов, такие же кондовые поручни. Впрочем, это же не рейсовые автобусы, в конце-то концов. Похоже, «буханки»-то еще даже не модернизированные 3962, а старые-добрые четыреста пятьдесят вторые… Вот все еще не могу не обращать внимание на такие детали. Не привык, что живу в прошлом, где это реальность.

— Куда нас? — я повернулся к Кручину. — В ЦРБ?

— Не-е, — протянул, улыбнувшись, главный пожарный. — Ты чего, Семеныч, забыл совсем? Тут же недалеко медпункт.

— Точно, — я сделал вид, будто меня осенило.

А неплохо тут все устроено по линии партии. Даже своя маленькая больничка есть, и ветслужба где-то под боком. Даже странно, что при такой организации по лесу шлялся бешеный волк. Но главное, что Морозову, Краюхину и Нине сейчас очень быстро помогут. Вот ее точно жалко, совсем ведь девчонка. Хотя разве возраст — это так важно? Человек не должен умирать от случайностей, хоть молодой, хоть старый. Счастье, что в этом времени уже есть вакцина.

Вспомнив о том, что мне сейчас предстоит, я поморщился.

* * *

В Любгороде двадцать первого века укушенным вводили современный иммунопрепарат, причем достаточно было всего шести походов в городской травмпункт. Но здесь, в восемьдесят шестом, каждому из нас, так или иначе пострадавших в схватке с бешеным волком, предстоит четыре десятка уколов в брюшную полость. Еще и, кстати, старыми многоразовыми шприцами — официально в СССР еще нет СПИДа, о нем заговорят лишь в восемьдесят восьмом. После заражения детей в Элисте. А ведь если поднять тему раньше, если показать, что проблема действительно массовая и серьезная, я ведь смогу сделать так, что этой трагедии не случится.

— Следующий! — из кабинета вышел Кручин, держась за живот и пыхтя, как паровоз.

Медсестра лет пятидесяти, волевая женщина с мощным подбородком, отстранилась, пропуская меня в кабинет. Ее коллега, молоденькая девчушка в очках, как раз готовила огромный шприц.

— Живот оголяем, — скомандовала старшая, и я послушно задрал свитер с майкой.

Молодая протерла мне кожу ватным спиртовым шариком и резко вогнала иголку в самое мягкое. Или мне просто так показалось от неожиданности. Ощущения-то, надо сказать, далеко не из приятных. Я бы даже сказал, адски болезненные.

— Вот и все, — улыбнулась медсестра в очках. — Некоторое время подержите, чтобы кровить перестало.

— Спасибо, — поблагодарил я обеих, усиленно делая вид, что мне совершенно не больно. — Можно идти?

— Идите, товарищ, — кивнула старшая. — Следующие инъекции будете делать в поликлинике по месту жительства. Назначение уже готово, доктор подписал. Место укола может чесаться, терпите, не раздирайте. Температура, головная боль, слабость — такое тоже вероятно. Инъекции не пропускать.

— Понял, — кивнул я.

На выходе из медпункта, приятного деревянного домика, окруженного соснами, меня уже ждали. Молодой человек в кожаной куртке с меховым воротником и в кепке-восьмиклинке вежливо поздоровался и указал рукой на стоявшую неподалеку черную «двадцатьчетверку».

— Анатолий Петрович просил вас подвезти до города, — сказал он. — Любой адрес, куда скажете.

— На Пролетарскую, дом восемь, — назвал я свое временное жилище. Впрочем, я даже начинаю к нему привыкать. — А как там Нина, вы знаете?

— Ее отправили в ЦРБ, — ответил водитель, открывая мне дверцу. — Вместе с Фролом Валентиновичем.

Я сел на заднее сиденье и откинулся на спинку. Не знаю, как скоро должна заболеть голова от прививки, но ощущал я себя уже просто никак. Будто мешки грузил, да еще после километрового кросса. Впрочем, это, наверное, действие стресса — все-таки схватка с бешеным волком, к тому же на таком холоде, не способствует прекрасному самочувствию. Хорошо еще, из воды довольно-таки скоро вышли, а то бы еще ОРЗ какое-нибудь до кучи подхватил. С другой стороны, есть люди, кому сейчас значительно хуже. Той же Нине, которой крепко досталось, и первому секретарю, который тоже находится в зоне риска. Да и Морозову с его сердечным приступом тоже непросто, а ведь и ему прививки придется делать. Вряд ли хоть кто-то из них думал, что все может так пойти… О чем речь — ни я, ни все остальные гости и даже работники охотхозяйства не предполагали такого сценария. Хотя меры предосторожности были. Я вспомнил, что старичок Тетерин говорил что-то о приманках с вакциной. Кажется, в советское время их разбрасывали по лесам, чтобы минимизировать риск заражения бешенством. Но метод, разумеется, не стопроцентный. И сегодняшний инцидент тому доказательство. Может, проведать Нину в больнице?

Нет, точно не сегодня. К ней наверняка так сразу не пустят, лучше спрошу у Аглаи, какой там порядок при волчьем укусе, еще и с подозрением на бешенство. Узнаю все точно и загляну. И еще обязательно справлюсь о Краюхине. Черт, что-то слишком много моих знакомых оказываются на больничной койке. Бродов с его сердцем, Морозов с точно такой же проблемой, чернобылец Павел, теперь еще Нина и под вопросом Краюхин. Но главное, что я обо всех помню. Переживаниями я им точно не помогу, а вот держать руку на пульсе надо.

«Волга» мчала меня из охотхозяйства в спокойный Андроповск. История с волком была неприятной, но портить из-за нее день не хотелось. С одной стороны, мне теперь сорок уколов в живот предстоит, вернее, уже тридцать девять. А с другой, у меня точно освободился вечер, и мы снова можем провести это время с Аглаей. Пойдем на Островского в постановке Владимирского. Главное, чтобы мне с температурой не свалиться по закону вселенской подлости. И плевать пока, что там хотел выведать у меня Краюхин, к этому мы еще вернемся. К более тесному знакомству с отцами города и «матерью» Алией Нигматуллиной тоже.

Небо закрыло свинцовыми тучами, в лобовое стекло ударили снежинки. Начиналась метель, ноябрь не собирался щадить человеческие чувства и грусть по ушедшему лету. Скоро зима, долгая и холодная, из тех, что нередки были в восьмидесятых, и запомнившихся мне с детства. Эх, с каким удовольствием мы строили снежные крепости и играли в войну! А потом бегали на крутой берег Любицы, связывали из санок целые поезда и с визгом мчались со склона. Помню, мы даже как-то освоили капот сто тридцатого ЗиЛа, непонятно как оказавшегося возле горки. Нам, правда, потом знатно прилетело от родителей, потому что тяжелая железяка вылетала на большой скорости чуть ли не на середину