Наши дети. Азбука семьи - Диана Машкова

Игры дошкольников – самое важное времяпровождение для детей до семи лет. Это лучшая подготовка к школе, формирование социальных навыков и залог здоровья. Если ребенка ограничивают в свободной игре, его ограничивают в развитии.

Но однажды – тоже во время игры, Даше было шесть лет – случилась беда. Взрослые сидели на веранде, разговаривали. Дети играли на улице, среди деревьев. Мы прекрасно их слышали и видели время от времени мелькающие в зелени пестрые платьица и футболки. Не заметили только одного: как один мальчик взял детский лук со стрелами и прицелился. Мгновение, доля секунды, и я услышала Дашин плач.

И вот она уже бежит ко мне, я поднимаю ее на руки. Сначала показалось, что ничего страшного не произошло – ушиблась, наверное. Никаких видимых повреждений: ни ссадин, ни покраснений, ни крови. Но Даша плачет и плачет. Не может остановиться.

– Больно! Больно!

– Малыш, – с каждым звуком я нервничаю все больше, – что у тебя болит?

– Глаааазииииик.

– Можно, я посмотрю?

Она доверчиво поднимает ко мне лицо, моргает от яркого света. Я пытаюсь рассмотреть глаза. На первый взгляд ничего. Все чисто.

– Посмотри вот сюда, солнышко, – веду палец вправо.

– Теперь вот сюда, – перемещаю влево.

И тут вижу в уголке левого глаза капли крови. Земля медленно уходит из-под ног. Сердце колотится в горле. В ушах горячо. Прошу Дашу еще раз посмотреть налево, фотографирую. В голове вспыхивают два слова – Елена Табарчук. Лена моя добрая подруга, тоже усыновитель и один из лучших офтальмологов в Москве. Мы давно знакомы по нашему клубу «Азбука приемной семьи». Думаю, что нужно срочно показать снимок ей, позвонить и спросить совета! Но на даче не работает мобильная связь.

В чем были, не переодеваясь, мы заскочили в машину и поехали в ближайший город – звонить Лене и в поликлинику. К счастью, удалось за доли секунды попасть на прием к офтальмологу. Повезло!

– На первый взгляд ничего страшного, – сказала доктор после внимательного осмотра Даши, – но у нас нет оборудования.

– Что же нам делать?

– Покажитесь на всякий случай в республиканской детской больнице.

Лена тем временем консультировала меня по телефону. Сказала, что, судя по фотографии, повреждение есть. Лучше съездить туда, где нормальное оборудование. И мы поехали дальше, в Симферополь. По дороге Даша успокоилась, перестала плакать. Я даже начала надеяться на лучшее: может, и правда беда минула, ничего страшного нет. Но вышло не так.

Около часа мы просидели в больнице на кожаной кушетке напротив закрытого окошка регистратуры. Потом появился медбрат и из приемного покоя нас пригласили в кабинет. Врач посмотрела на одном аппарате, на другом – Даша сидела у меня на руках, послушно открывала и закрывала глаза, делала, что требуется, – и стала оформлять госпитализацию.

– Все-таки сильное повреждение? – голос у меня срывался, но я старалась держать себя в руках, чтобы не напугать Дашу.

– Рваная рана сетчатки, – объяснила женщина, – нужна операция.

– Господи!

– Не переживайте, – она посмотрела на меня ободряюще, и стало чуть легче, – все не так страшно. Зрачок, к счастью, не задет. Операция несложная.

– А перспективы?

– Будем надеяться. Соблюдайте рекомендации, берегитесь, и зрение восстановится.

– Хорошо.

– И еще, – она строго на меня посмотрела, – выкиньте раз и навсегда лук со стрелами, а заодно и все похожие детские игрушки. Вы тут не первые с такой раной. Никакие резиновые наконечники глаза не спасают! Хуже только пайетки: режут зрачки как скальпель. Какой идиот их придумал!

Она тяжело вздохнула, а я подумала, что все еще недостаточно знаю о детях. Чтобы быть родителем, приходится непрерывно чему-то учиться, иногда очень большой ценой. Про пайетки до того момента вообще никогда в жизни не слышала, даже не видела их, а резиновая стрела казалась мне безопасной.

– Я не хочу тут, – заплакала Даша, как только мы вышли из кабинета и она поняла, что придется остаться, – хочу домо-о-о-ой!

– Очень тебя понимаю, – я снова взяла Дашу на руки, – но нам нужно вылечить глазик. И потом поедем домой.

– Ночевать здесь?! – Даша с ужасом смотрела на крашеные стены коридора, на одинаковые двери, ведущие в кабинеты.

Ох, как я ее понимала. Что-то в ее подсознании восставало против больницы, словно она вспомнила время, когда полтора месяца лежала в похожем месте одна. Поймав ее эмоции, я и сама вновь ощутила страх.

Хотим мы того или нет, но негативный опыт, полученный в младенчестве, остается с ребенком надолго. Наивная надежда на то, что ребенок «вырастет и забудет» произрастает исключительно от невежества.

Пока утешала Дашу, сама тоже немного успокоилась. Решила, что снова позвоню Лене, расскажу детали, и она объяснит подробно, что с нами будет происходить.

– Не переживай, – в тот день Лена стала для меня не только врачом, но и психологом, – такие вещи случаются. Главное, зрачок не задет! Наложат вам пару швов, и отпустят домой.

– Это не опасно?

– Поверь, это несложно. Тут не нужен никакой мега-врач.

– Может, нам лучше прилететь в Москву, – не унималась я, – там прооперируют?

– Нет никакого смысла, – уверенность Лены вливалась в меня бальзамом, а через меня и в Дашу, – если бы нужно было, я бы тебе сказала! Ложитесь спокойно. В Москве с такой травмой после операции выписывают через три дня. На западе отпускают в тот же день. Все будет хорошо!

И я ей верила. «Все будет хорошо!» – шептала себе и Даше. «Зрачок не задет», – повторяла про себя как мантру.

Через несколько часов, после того как были готовы анализы и нас разместили в палате, мы с медсестрами положили беззащитную Дашу в медицинской шапочке на каталку и поехали в операционную.

– Мама, ты со мной? – она вцепилась мне в руку.

– Конечно, с тобой! – я улыбалась ей и старалась не бояться, чтобы не боялась она. – Я тебя провожу до самых дверей. А потом ты немного поспишь. Хорошо?

– Ладно.

– А когда проснешься, я снова буду рядом!

– Дальше вам нельзя, – шепнула мне медсестра перед дверями операционной.

Я аккуратно сжала Дашину ручку в своей ладони и потом осторожно освободила ее. Широко улыбаясь, послала воздушный поцелуй, еще и еще. Даша тоже улыбнулась мне и в ответ прижала ручку к своим губам.

Мы всегда так делаем, даже когда разлучаемся совсем ненадолго – отправляем друг другу воздушные поцелуи. Однажды Даша сказала мне: «Мамочка, давай я много-много раз тебя поцелую, и ты никогда не состаришься. От поцелуев люди живут много лет». Мой мудрый малыш. Ей не нужно было ничего объяснять, она уже знала все самое важное в этой жизни сама.