Бумеранги жизни - Абрам Хаит

– Именно потому, что забочусь о его здоровье, я считаю, что занятия физкультурой ему будут на пользу.

– Значит, по-вашему выходит, что мне, матери, это безразлично. Я так это не оставлю.

Катя не сочла нужным отвечать на этот выпад. Возбужденная родительница из кабинета Кати буквально побежала к главному врачу и пожаловалась ему на грубое отношение врача к ней и ее ребенку. Все в больнице, зная доброжелательность Кати по отношению ко всем, с кем ей приходится иметь дело, сочли эти обвинения в ее адрес – выдумкой. Понимал это и главный врач, но ему нужен был повод, и он появился. Кате было предложено написать объяснение, и приказом объявлен выговор, со строгим предупреждением об увольнении при повторении чего-либо подобного. Этот случай переполнил чашу терпения Семена и Кати, и они уже почти были готовы подать заявление об увольнении по собственному желанию. Но интересы дела, преданность профессии, брали верх. Константин Федорович, наставник Семена, всячески старался их поддерживать, и, в отличие от главного врача, искренне радовался успехам молодого хирурга. Вместе надеялись на поступление нового медицинского оборудования, расширение площадей, увеличение штата, что обещал владелец больницы, и надо отдать ему должное, оказался верен своему слову. Через несколько месяцев, после проведенной реконструкции, хирургическое отделение преобразилось, и Семен, другие специалисты приступили к операциям повышенной сложности. Семен начал заниматься наукой, подготовил несколько статей, опубликованных в научных медицинских журналах, решил заняться подготовкой диссертации, принял участие в нескольких конференциях, выступив на двух из них со специальными докладами. В больнице побывал Анатолий Алексеевич. Он внимательно осмотрел все в хирургическом отделении, побеседовал с некоторыми больными, выразил свое удовлетворение и пожелал дальнейших успехов. Современное оснащение хирургического отделения, успешно проводимые его врачами операции, привлекли внимание коллег из-за рубежа. Поглощенный напряженной работой Семен, прилагал максимум старания, чтобы отстраниться от всяких конфликтных ситуаций, но, к сожалению, избежать их не удавалось. Главный врач больницы для выражения своей недоброжелательности в отношении Семена старался использовать даже надуманные претензии. Однажды в больницу приехала делегация медиков одной из зарубежных стран. Они, посетив хирургическое отделение и внимательно ознакомившись с его оснащением современным медицинским оборудованием и проводимыми здесь операциями, были приятно поражены увиденным и откровенно высказывались, что не ожидали ничего подобного. На встрече с главным врачом члены делегации отмечали успехи отделения в оказании высококвалифицированной хирургической помощи больным. Однако после отъезда делегации главный врач, видимо, забыв, что это посещение было предусмотрено в планах больницы по обмену опытом, на совещании начал отчитывать Семена за превышение своих полномочий и допущение в больницу посторонних лиц, без предварительного с ним согласования. Он потребовал письменное объяснение Семена, а его попытку все объяснить прямо сейчас, грубо пресек:

– Все. Совещание окончено.

Несправедливость угнетала, настроение было тяжелое, но больше всего Семен опасался возможности выплеснуть все на других работников отделения, а поэтому решил использовать один из отгулов и уехал из больницы. Семену уже несколько раз предлагали работу в одной из зарубежных клиник, но под разными предлогами он отказывался. Последний раз это было подкреплено отличными условиями, которые никогда ранее не предлагались. Все предложения были заманчивы, но Семен старался их не обсуждать, чтобы даже не появилось соблазна ими воспользоваться. Тем не менее вечером, когда они с Катей обсуждали сложившуюся обстановку в больнице, Катя, зная отношение Семена к переезду на работу за границу, сочла нужным высказать свое мнение:

– все-таки, может быть, нам стоит серьезно обсудить этот вопрос. Давай поговорим с мамой.

Семен понимал, Катя решилась на то, чтобы сказать об этом только потому, что видела, как он все близко принимает к сердцу, искренне ему сочувствовала и старалась найти выход из создавшегося положения. Сама она, как и Семен, не хотела менять свою страну на другую. Подумав, Семен, с непривычной для их отношений категоричностью, сказал:

– Катя, давай договоримся к этой теме не возвращаться. Не хочу, чтобы работая там, каждый больной или его родственник напоминал мне маму, когда она страдала не в силах помочь мне из-за отсутствия баснословных денег для операции. В своей стране всегда можно найти какой-то выход. Там в такой ситуации смотрят на тебя, словно не замечая и ничего, кроме денег, не видят.

Своими сомнениями они все-таки поделились с Ниной, но она полностью поддержала Семена. Все же решили из больницы уйти, тем более что из-за приказа главного врача судьба Кати оказалась в подвешенном состоянии. Наутро, через секретаря они подали заявления об увольнении. Как сказали сочувствующие им работники в отделе кадров, главный врач с облегчением, без сожаления заявления подписал. Правда, с условием двухнедельной отработки. Их это устраивало, двух недель вполне хватало, чтобы найти и настроиться на работу на новом месте. Семен и Катя сожалели, что вынуждены покинуть больницу, тем более что весь коллектив был на их стороне. Отношение коллектива было той бочкой меда, в которой отношение к ним главного врача оказалось ложкой дегтя, серьезно портившей уже налаженное течение их повседневной жизни. Постоянно нагнетаемое им недовольство дальше терпеть – было невозможно, и уход из больницы становился неизбежным, несмотря на то, что большинство их коллег не поддерживали такое решение и советовали добиваться справедливости. Но они считали, что это не тот случай, когда стоит тратить силы и время.

Мысли родителей о благополучии детей не оставляют их, независимо от того, какого возраста дети достигли. У Нины, многие годы озабоченной судьбой сына из-за его болезни, чувство тревоги за все, что с ним происходит, проявлялось с особой силой. Не прекращались ее переживания и тогда, когда Семен выздоровел, вступил в самостоятельную жизнь, которая благополучно у него складывалась. Поэтому Нина все чаще невольно задумывалась о необходимости более серьезно заняться устройством своей личной жизни. С Вячеславом они регулярно встречались, но на то, чтобы официально оформить отношения и начать совместную жизнь, все как-то не хватало времени, скорее всего, решительности. У Семена с Катей, и у Алины с мужем уже сложились свои полноценные семьи, наполненные детскими голосами. После первой девочки, Катя родила двойню – мальчика и девочку, Алина еще мальчика. Так что Нина и Вячеслав, радуясь благополучию в семьях детей, растущим в любви и родительской заботы, внуках, заслужили право подумать о создании своей семьи. К этому их подталкивали не только давно установившиеся между ними более чем теплые отношения, но и создавшийся некий вакуум человеческого общения, и ограниченные возможности в удовлетворении потребности поделиться о чем-либо сокровенном с близким человеком. Когда была жива Марина, Вячеслав обсуждал с нею и обменивался мнениями по многим вопросам, выходящим за рамки их совместной жизни, свободно выражая и обосновывая свое мнение на любые темы. Обычное общение и общение, позволяющее откровенно поделиться тем, что беспокоит – это не взаимозаменяемые категории человеческих взаимоотношений. Если первое возможно просто в окружении знакомых людей, то второе – лишь при общении с близким родным человеком. Вячеслав, привыкший к этому за многие годы совместной жизни с Мариной, став вдовцом и лишившись такой возможности, испытывал серьезный дискомфорт. В то же время ему трудно было представить другую женщину, которая может оказаться рядом с ним, и он должен будет общаться с нею так, как с любимой женщиной, какой многие годы была для него Марина. Нина тоже нуждалась в постоянном общении с близким человеком. Но и вместе с этим, как женщине, хотя бы в мыслях, ей важно было чувствовать рядом плечо человека, на которое можно в любую минуту, особенно трудную, опереться. У нее были замечательные отношения с Семеном и Катей, но при всей их теплоте, взаимоуважении и доверительности, они не могли в полной мере компенсировать отсутствие рядом любимого мужчины. Эти обстоятельства, казалось бы, уже давно должны были объединить Нину и Вячеслава в единую семью, и хотя оба стремились к этому, все, по разным причинам, откладывалось на потом. Родные и близкие как со стороны Нины, так и Вячеслава знали об их желании, но воздерживались от того, чтобы даже деликатно их к этому как-то подтолкнуть. Но, Катя и Семен, которые переживали, ближе всех наблюдая неустроенность личной жизни Нины, однажды все-таки решили посодействовать в преодолении ею своей нерешительности. Во время ужина, как бы, между прочим, Семен, обращаясь к обеим женщинам, спросил: