Изменница поневоле - Галина Владимировна Романова

– А? – отозвался он после долгой паузы. – Ты что-то спросила?

– Да. Я спросила, ты что-то правил?

Ирина сложила все тарелки донышком вверх на чистое льняное полотенце. Вытерла руки и подошла к столу. Страсть как хотелось снова сесть за работу. Столько идей теснилось в голове. Даже сюжет какой-никакой проступал. А начинала ведь она вовсе без этого, с набросков, которые Ванечка безжалостно правил. Ей бы вот только докопаться до мотивов возможного преступника!

– Нет, я ничего сегодня не исправлял, – нехотя признался он и сердито глянул на нее. – Ты стала подолгу где-то пропадать, тебе не кажется?

– Работа, – развела она руками и осторожно улыбнулась.

– Я был позавчера в кафе в три часа дня – тебя там не было. Мне сказали, что твоя смена закончилась в двенадцать. Ирина, – он взъерошил аккуратную прическу, что делал нечасто, – Ириша, я не хочу, чтобы ты мне врала.

– Я не вру! – Сердце упало куда-то в коленки, лишив ее способности твердо стоять на ногах.

– Понимаешь, в моей жизни все это уже было. Недосказанность, вранье, всякие глупые инициативы. Я не хочу повторения, Ирина! – И глаза, которые она так полюбила целовать, глянули на нее зло и холодно.

– Какого повторения, Ванечка? О чем ты?

Она улыбнулась, хотя очередное сравнение снова укололо. Они разные, совсем разные! Их нельзя сравнивать. Настя хрупкая и не очень умная, раз так засветилась. А она…

Она умнее, хитрее, способнее. Пусть и тяжелее Насти килограммов на пятнадцать.

– О каком повторении речь?

Ирина подошла к нему со спины, нагнулась. Положила подбородок ему на плечо, поцеловала за ухом.

– О таком, – все еще сердито, но уже без нажима, отозвался он. Поймал ее пальцы своими, легонько сжал их. – Я не хочу тебя потерять из-за какой-нибудь глупости! Ты что, всерьез решила отыскать преступника? Наивная девочка!

– С чего ты взял? – Она снова еле устояла на ногах. – Откуда, Ванечка?

– Отсюда! – Он подбородком указал на компьютер. – Отсюда, малыш. Я же вижу: ты решила, что взяла след. И в тексте, да, отрицать не могу, это выглядит очень захватывающе…

– Правда? – Она зажмурилась от счастья. – Ты правда так думаешь?

– Правда, – признался Иван со вздохом. – Но я не хочу, чтобы ты губила свой талант, ставила под удар наше общее дело и предавала нашу мечту ради… Ради сомнительного удовольствия увидеть преступника пойманным. Пусть все это так и останется на бумаге, идет, малыш?

– Но я не… – замотала Ирина головой. – Я ничего такого, поверь!

Она ни за что не признается ему в том, что задумала. Он точно не позволит. А она так близка к цели.

– Точно? – Иван покосился на нее, а она присела на соседний табурет и уже с нетерпением поглядывала на компьютер. – Точно ничего такого?

– Точно!

Ирина жалко улыбнулась. Нет, врать Ивану ей не нравилось. Но уж очень хотелось обскакать Настю. Доказать себе, Ивану, всем, что она умнее, проницательнее, осторожнее.

– Поесть ничего не принесла, детка? – спросил Иван как бы между прочим, вставая с места и приглашающим жестом указывая ей на табурет. – Прошу!

– Поесть? – отозвалась она рассеянно, тут же скользнув на его место. – Да-да, там котлеты горячие, рис с подливой. Ешь, пожалуйста.

И тут же забыла обо всем, начала шустро стучать по клавишам.

Иван распотрошил пакеты, которые она принесла. Вывалил в большую щербатую тарелку горячие котлеты. Из алюминиевой кастрюльки, обернутой в три полотенца, наложил рис с маслянистой подливой. Уселся с тарелкой за стол.

Еда была незатейливой, но сытной и вкусной. Ему нравилось, чем его кормила Ирина. Это вам не тонкие бутербродики с листьями салата и крохотным ломтиком бекона. Не рисовая дребедень с рыбными вкраплениями. И не подсохший кусок пиццы, оставшийся с вечера. Нормальная здоровая пища, как раз то, что нужно, чтобы насытиться. Как это она так сразу почувствовала, что ему надо? Почему у Насти не хватало ума или чего-то еще, чтобы это понять? Интуиция у покойницы работала только в одном направлении: найти и обезвредить. И уж если совсем начистоту, Ирина и писала ярче, легче. Он поначалу взялся ее править, но быстро оставил эту затею. Потому что сам увлекся и читал, не отрываясь.

Очень нравилось.

– Послушай, детка, – позвал ее Иван, когда все было съедено и тарелка отставлена в сторону. – А откуда ты взяла этого старого байкера? Как его там, Бориса?

– Что?

Ирина повела шальным взглядом по комнате, тряхнула головой. Заметила грязную тарелку на узком подоконнике, слегка поморщилась. В быту Иван был, мягко говоря, так себе. Ее мама назвала бы его поросенком, точно. Разбрасывал повсюду грязные носки, не спешил убирать и мыть посуду. И уж точно мог лечь спать, не почистив зубы.

Но таланты, видно, все такие.

– Прости, прослушала. Увлеклась. О чем ты спросил, Ванечка?

– Я спросил, откуда ты взяла старого байкера Бориса? – с легким раздражением повторил Иван. То, что она его почти не замечала, когда работала, задевало. – Это вымышленный персонаж, не так ли?

– Нет. В том-то и дело, что нет! Вот смотри.

Она принялась рыться в Настиной папке, в которой уже навела относительный порядок, разложив весь материал в отдельные файлы.

– Вот! Настя встречалась с ним, когда ездила в соседний район за этим Гавриловым. Но байкер ничего ей не рассказал.

– Значит, не знал ничего. А что он вообще должен был рассказать?

– Она говорила с ним о погибшем Евгении Митрофанове. Вот смотри! – Ирина ткнула пальчиком в сложенный вдвое лист, плотно исписанный Настиной рукой, развернула его и снова уперла палец в середину строки. – Она задала ему с десяток вопросов, все насчет аварии, в которой Митрофанов погиб. Но Борис отделался общими фразами. И внизу Настя сделала пометку: «что-то скрывает».

– Ир, ты вообще, что ли, помешалась на ее идеях?! – возмутился Иван. Даже кулаком по столу грохнул. – Эта ее идея выеденного яйца не стоит. Она нарвалась на что-то еще, поверь! Блуждала в темноте и нарвалась на мину. И авария трехлетней давности не играет вообще никакой роли. Не спорю, у тебя персонаж получился яркий. И я совсем не против, чтобы он присутствовал на страницах нашего романа. Но не принимай на веру все, что чирикала на бумаге Настя. Та еще была выдумщица!..

Ирину странно эти слова покоробили. Она немного побродила по Сети, когда была дома. И кое-что прочла о Насте. Не золотое перо, конечно, такого о ней никто не говорил. Но что могла на ровном месте нарыть сенсацию, которая на сто процентов подтверждалась, об этом писали почти все. И ее коллеги во главе с главным редактором, и журналисты из других изданий. Посмертно.

Ничего не написал только Иван. Только благодарность коллегам после опубликованного некролога. И все.