Обрыв желаний - Владимир Григорьевич Колычев

class="p1">Шанин вытянул руку и, пальцами надавив на ключицу, толкнул ее. Но Полина даже не покачнулась, потому как уже прижата была к двери. Но боль заставила ее скривиться.

— Мстить будешь? — в бешенстве рыкнул Шанин.

Полина мотнула головой, в ужасе глядя на него. Ну за что ей такое наказание? Какие высшие силы она разгневала?

— А ты давай! Я сейчас к обрыву, а ты давай за мной!..

Шанин повернулся к ней боком, собираясь уходить. И, подняв руку, поманил за собой. Но вдруг снова подался к Полине, двумя руками взял ее за плечи, потянул на себя и с силой толкнул, впечатывая в дверь.

Полина больно ударилась головой, в глазах потемнело. Она не заметила, как из холла в коридор VIP-сектора вошел Чистяков, но услышала его голос.

— Гражданин! — сказал он как выстрелил.

Но Шанин отреагировал на него агрессивно, резко развернулся к нему, вскинул обе руки, собирался схватить за грудки.

Чистяков ударил его в живот. Шанин скривился от боли, слегка согнулся в поясе, отступил на шаг.

— Ну козел!

Он снова бросился в атаку, в этот раз Чистяков встретил его ударом ноги. И бил он не как представитель закона, а как разъяренный мужчина, чью женщину обидела какая-то сволочь. Шанин попытался перехватить ногу, махнул руками, но слишком уж быстрым и мощным оказался удар. Согнувшись в поясе, он отскочил назад и упал на колено.

— Еще? — спросил Чистяков, нацелив на него крепко сжатый кулак.

Шанин вытянул руку, требуя пощады.

— Это отец Алика! — сказала Полина.

С одной стороны, ее радовал свершившийся акт возмездия, а с другой — ей было жаль Шанина, как убитого горем отца.

— И Полина у тебя виновата? — обращаясь к нему, сердито спросил Чистяков.

— Да я не сильно, — мотнул головой Шанин, исподлобья глядя на него.

Он хмурил брови, пытаясь выглядеть сурово, но смотрелся жалко, оплеванно.

— Он провоцировал меня, — подсказала Полина. — Сказал, что на белой скале будет. Чтобы я его столкнула…

— Это у вас семейное? — Чистяков покрутил пальцем у виска, непримиримо глядя на Шанина. — Твой сын вел себя как полный неадекват, и ты такой же!

— Не тронь моего сына! — вскинулся Шанин.

И расправил плечи, собираясь наброситься на Чистякова.

— Нашли мы его убийцу, его труп уже в морге.

— Да слышал… — скривился Шанин. — Мужик там!

— А тебе женщина нужна?

— Была женщина. Женя говорит, что женщина была… Или мужик… Но не бугай… Может, и в парике, но не бугай…

— Значит, к белой скале пойдешь? — совсем невесело усмехнулся Чистяков.

— Ну, пойду… — Шанин еще только собирался с мыслями, глядя на него.

Но уже хищно кривил губы, представляя, как будет мстить ему за свое унижение.

— Ну давай! А мы посмотрим!

— Что посмотрите?

Но Чистяков и не думал отвечать на этот вопрос.

— Вы на завтрак? — спросил он, обращаясь к Полине.

Она кивнула, заранее соглашаясь принять его компанию. И вместе с ним вышла из коридора.

— Кто ты такой? — донеслось из-за спины.

— Бывший следователь, — ответила Полина, но так тихо, что слышать ее мог только Чистяков.

— В том-то и дело, что бывший, — обращаясь к ней, также негромко сказал Ролан. — Поэтому мой вам совет, оставайтесь в поле зрения видеокамер. Можно закрыться в номере…

— Зачем?

— А вдруг еще одна жертва приключится? — останавливаясь возле лифта, Чистяков кивнул на Шанина, который выходил в холл вслед за ними.

— Жертва?

— Жертва.

Он смотрел так, что Шанин не выдержал и свернул в сторону лестницы, рукой махнув на лифт.

— Жертва злых духов?

— Жертва пустой головы.

— Не пей из лужи, козленочком станешь?… Не послушался братец Иванушка со своей пустой головушкой? — разыгралась вдруг Полина.

Только что Шанин толкал ее, она изнывала от страха перед ним. Не успел еще и след его простыть, а она уже успокоилось, даже настроение поднялось. И все из-за Ролана Борисовича, за которым как за каменной стеной.

Они зашли в лифт, спустились на первый этаж, по пути в столовую Чистяков продолжил ее сказ о козленочке, переиначив его, как и требовалось.

— Не становись на край обрыва, птичкой станешь, — угадав ее настроение, улыбнулся Чистяков.

— Птичкой, — подхватила она. — Без крылышек… Трое уже долетались. Четвертый на очереди?… А если это все-таки злые духи?

— Мертвые духи неопасны, — качнул головой Ролан Борисович. — Пока не вселяются в живых людей.

— В Столярова?

— Ну, может, и в Столярова, — пожал плечами Чистяков.

— А вы сомневаетесь?

— Ну, есть моменты… Но пусть будет Столяров!

— Почему пусть?

— Ну, вы-то точно не виноваты.

Он собрался с духом и посмотрел Полине в глаза. Как будто в любви признавался. Или в прегрешении против истины. Или в том, и в другом. В любом случае он не желал Полине зла.

— А других вариантов нет? Или я, или Столяров?

— Ну себя-то я не подозреваю… А Шелестова… Шелестова подозревать не хочу.

— Почему?

— Есть на то причины. — Ролан Борисович отвел в сторону глаза.

— А он мог?

— А он мог!

— Злой дух вселился?

— Других мотивов не вижу.

В столовой они заняли столик, побывали на раздаче, Чистяков подал кофе — на двоих. Все было бы так мило и уютно, если бы не скользкая ситуация.

— Если в Максима вселился злой дух, он может столкнуть со скалы и Шанина-старшего.

— Злой дух против пустой головы, — в шутку сказал Чистяков. — Фильм первый, серия третья.

— Почему первый фильм? Здесь и раньше погибали люди.

— В прошлом году был один случай, — кивнул Чистяков. — В позапрошлом два.

— Максим в это время здесь был?

— Нет, он здесь впервые, — качнул головой Ролан.

— Вы узнавали?

— Я узнавал.

— А сторож?

— Что сторож?

— Почему-то мы думаем на кого угодно, но только не на сторожа.

— Их там трое, сутки через двое…

— Не знаю, я постоянно только его и вижу. Костлявый такой, с прокуренными зубами. Он мне про уддов рассказывал, когда к белой скале отправлял.

— Он отправлял?

— Ну скажем так, подтолкнул… Я там на Маркушина и напоролась, убежала, заблудилась. И сторожа в будке не видела, когда возвращалась. Может, он тогда еще там, на белой скале был?

— Не видела?

— Зато он нас видел, когда мы втроем на белую скалу шли: вы, Максим, я. Нахально так смотрел, я бы даже сказала, грязно…

— Там только одна камера, — размышляя вслух, проговорил Ролан Борисович. — Подъезд к воротам сканирует… Можно в обход камеры пройти…

— Вот он и прошел. А ночью еще проще… Я ведь ночью его не видела! — встрепенулась Полина.

Она закрыла глаза, пытаясь вытянуть из памяти момент, когда шла к злосчастному перекрестку, с которого начинался путь к белой скале. Ночь, она