Честь бойца - Иван Стрельцов

«Потому что ты, Серега, совсем еще зеленый, – хриплый голос засмеялся, – Донцов когда-то стажировал Атеева, это раз. А во-вторых, он служит в ГУБОПе и занимается особо паршивыми делами, связанными с большими неприятностями. Вот капитан и не хочет бежать впереди локомотива. Понял?»

«Понял, – буркнул молодой. – Давай его номер».

– Для чего заставил нас это слушать? – удивленно пожал плечами Гном.

– А чтобы вы поняли: мы попали под большую раздачу. Здесь, надо полагать, замешана политика, – возмущенно сказал Пистон.

– Какие свежие мысли, – усмехнулся Бодун. – Ты, малыш, наверное, читаешь реакционные газеты?

– Ладно, хорош бодягу разводить, – вставил Палыч. – Когда идем на дело?

Лицо веселящегося Бодуна сразу омрачилось, и он серьезно произнес:

– Однозначно – когда на смену заступит Зуб.

Александр Зубов изнывал от тоски и безделья: дело, к которому его временно определил Валет, растянулось на долгий месяц.

«Черт, никогда не думал, что доведется быть вертухаем», – закуривая сигарету, размышлял бывший урка. И вообще, свою жизнь в команде он представлял себе совсем по-другому.

Сегодня день зарплаты. Утром в кабинет вошла секретарша Катя и молча положила на стол конверт, там оказалось пятьсот долларов. По нынешним временам деньги немалые, но Зуб уже знал цену деньгам и понимал, что этого ему не хватит даже на один вечер в казино.

«Первая зарплата, – разглядывая конверт, подумал Зуб, – надо бы отметить это дело, мать его».

Этот день тянулся на удивление долго, но наконец стемнело. Первым офис покинул Андрей Юрьевич, коммерческий директор, следом за ним ушли генеральный с Катериной. Охранники со вздохом облегчения заперли тяжелую дверь.

– Ну что, пацаны, – проговорил Зуб, когда все собрались в кабинете, – у меня первая в жизни зарплата. Надо бы это дело отметить.

Вертухаи дружно загалдели, выражая всеобщее одобрение.

– Как вы смотрите насчет бухла и девок?

Шум усилился, кто-то из охранников восторженно выкрикнул:

– Если бугор выставляется, чего же это дело не поддержать? Мы завсегда.

– То-то и оно, – оскалился Зуб, снимая трубку телефона.

Время приближалось к полуночи. Одинцово постепенно погружалось в сон. На глухом пустыре собрались налетчики. Все они были облачены в черные комбинезоны, лайковые перчатки, вязаные шапки-маски и выглядели как близнецы. Существенно отличались двое. Дмитрий Павлович был перепоясан широким ремнем с множеством подсумков и держал в руках старый потертый саквояж. Рядом с ним глыбой возвышался Гном, на нем поверх черного комбинезона был надет разгрузочный жилет с пятью запасными магазинами и четырьмя ручными гранатами «РГ», на правом плече висели два короткоствольных автомата «АКСУ». Гном раздраженно взглянул на светящийся циферблат «командирских» часов и в сердцах выругался:

– Блин, где этот пьяница шляется? Уже сорок минут его нету.

– Какой ты заботливый, братишка, – тут же из темноты вынырнул Бодун. Все его тело было перетянуто ремнями альпинистской сбруи. Лицо светилось улыбкой.

– Как говорили древние, сегодня судьба к нам благосклонна, в офисе охрана устроила сабантуй, серьезный, с бабами.

– Ну, тогда вперед, – скомандовал Палыч.

Сэнсэй снял крышку с люка коллектора и нырнул в черный проем. Затем Пистон, аккуратно поддерживая за плечи, опустил в люк Палыча. Вслед за стариком в коллектор нырнул юноша. Гном, прежде чем последовать за Пистоном, снял с плеча один автомат и бросил его Бодуну. Тот легко поймал оружие за цевье и скептически спросил, глядя на друга:

– Боеприпасов не много?

– Боеприпасов много не бывает, их бывает не-до-ста-точ-но, – ответил Гном, скрываясь под землей.

Бодун последним опустился в шахту люка.

Торжество удалось на славу. Знакомые проститутки Зуба привезли закуску и выпивку. Четверо охранников встретили двух высоких грудастых девиц и помогли внести в офис тяжелые сумки. Потом смотрели, как гостьи быстро и умело сервируют рабочий стол начальника.

Когда рюмки были наполнены, Зубов первый взял свою со стола и, подняв, произнес:

– Давайте, пацаны, выпьем за взаимопонимание. Нам не один день вместе работать.

Сказал и выпил, потом поставил рюмку, потянулся за маринованным грибком. Путаны, хихикая, тоже выпили. Не отстали и охранники – выпили и сразу же стали закусывать. Зубов, подождав несколько минут, подмигнул путанам, и те быстро стали наполнять рюмки.

– Ну что, пацаны, – Зуб снова поднял свою рюмку, – давайте выпьем за взаимовыручку.

Выпили дружно. Через несколько минут девицы вновь наполнили рюмки, на этот раз тост провозгласил старший из охранников, Михась:

– За кайф жизни.

Выпили. Закусили. Алкоголь теплой волной растекался по жилам.

Одна из девиц включила небольшой двухкассетный магнитофон. Комната наполнилась громоподобной музыкой.

Черная бездна коллектора казалась бесконечной дырой. Только узкий, как клинок рапиры, луч фонаря выхватывал фрагменты бетонной оболочки коллектора.

Первым шел Сэнсэй, держа на вытянутой руке пластиковый фонарь. Следом за ним шел Палыч, по-стариковски шаркая ногами. За стариком семенил самый молодой налетчик, неся тяжелый саквояж медвежатника. Пистон был приставлен к Палычу на манер няньки, чтобы молодостью, в случае чего, компенсировать старческую немощь. Замыкающие Бодун и Гном, держа автоматы на изготовку, следовали на небольшом удалении.

Под ногами, подобно осенней листве, шуршали обрезки кабельной оплетки. Предприимчивые связисты добывали медь, не выбираясь на поверхность. Низкие своды коллектора давили на налетчиков, верзила Гном едва не согнулся пополам, по-крабьи карабкаясь за остальными.

Полчаса шли, наконец луч фонаря выхватил скобы лестницы. Сэнсэй выключил фонарь и медленно стал взбираться вверх. Добравшись до тяжелой чугунной крышки, Сергей замер и долго прислушивался. Никаких посторонних звуков из подвала не доносилось. Приподняв руками тяжелую крышку, бесшумно сдвинул ее в сторону, огляделся. В подвале было тихо и темно, лишь в дальнем углу голубым сиянием горел природный газ в АГВ.

– Чисто, – негромко бросил в провал люка Сэнсэй. – Выбирайтесь наружу.

Пока остальные члены команды выбирались из тесного подземелья и разминали затекшие суставы, Сэнсэй стоял на шухере у двери.

Палыч первым пришел в себя, несмотря на преклонный возраст. Подойдя к двери, несколько минут изучал замок, потом достал из подсумка отмычку: сунув ее в замочную скважину, надавил и слегка провернул. Замок едва слышно щелкнул, дверь медленно открылась. Из коридора донеслась задорная попсовая музыка, мужские голоса и визгливый женский смех.