Бриллиант Фортуны - Валерия Вербинина

– Короче, – подытожил Алексей, оглядываясь, – здесь уже много лет никто не живет.

– Кроме мышей, – ухмыльнулся Видок. – Но я сильно сомневаюсь, что какая-нибудь мышь в состоянии сожрать драгоценный камень величиной с перепелиное яйцо.

– Значит, тупик? – мрачно спросил молодой человек.

– Еще какой, – без улыбки ответил Видок.

В комнате наступило напряженное молчание.

– А что, если это не настоящий тайник? – неожиданно спросил Каверин. – Я имею в виду: что, если Трибуле положил камень в какой-то другой тайник, более надежный?

Видок раздраженно чихнул.

– И где же этот тайник мог находиться? Не забывайте, я тут все обыскал.

– И на втором этаже тоже? И в передней, и под лестницей?

– На лестнице я простукал каждую ступеньку, – отозвался Видок, – а в чулане такая пыль, что я чуть не отдал богу душу, и все же… Эй! Куда вы?

Но Каверин уже выскочил из комнаты. Через минуту до Видока долетел его вопль:

– Патрон!

С неожиданной резвостью Видок соскочил с сундука и в мгновение ока очутился возле чуланчика, где Алексей рассматривал что-то на полу.

– Ну? – в нетерпении спросил Видок. – Что вы нашли?

Каверин молча указал вниз.

– Здесь на пыли остался чей-то след. Смотрите!

Видок оскорбленно распрямился.

– Ну конечно, дорогой мсье! Это мой след. Я же сказал: я тут все обыскал.

– Да нет, – сказал Алексей. – Ваши следы отпечатались рядом, вот они… А это…

– Ну-ка, дайте посмотреть, – перебил его Видок и, бесцеремонно оттеснив своего сообщника, наклонился над следом. – Гм… да… Это не мои ботинки. И не ваши… Ну и лапища у этого типа! И, однако… однако, этот след совсем свежий…

Внезапно в голове у Алексея забрезжила догадка.

– Патрон… В доме осталась какая-нибудь обувь Трибуле?

И молодой человек со старым сыщиком безмолвно уставились друг на друга.

– Там в сундуке лежат совершенно жуткие сапоги, – наконец ответил Видок.

– Тащите их сюда!

– Сейчас.

Сапоги – вернее, их бренные останки – были торжественно принесены. Алексей поставил тот, что выглядел целее, рядом со следом и убедился, что размер незнакомца в точности совпадал с размером Трибуле. Видок, стоя рядом с молодым человеком, сопел ему в затылок.

– Он вернулся, – подытожил Каверин. – Вернулся и забрал бриллиант.

Видок, хмуря брови, начал загибать пальцы, что-то соображая.

– Его взяли в 1822-м… Предположим, что осудили тогда же… Двадцать лет… – Он поморщился. – Какого черта!

– Он бежал? – спросил Алексей с любопытством.

– Да нет, – раздраженно ответил Видок, – это король Луи-Филипп объявил очередную амнистию… Быть сторонником Наполеона уже не является преступлением, тем более что король сам чтит его память.

Каверин задумчиво почесал висок.

– Интересно, куда Трибуле мог поехать с таким бриллиантом?

– Скорее всего, в Париж… Ясное дело, в Тулузе такой камень не продашь.

– Париж – это не город, а вселенная, – заметил Алексей. – Мы можем сто лет искать его там и все-таки не найти… Скверно еще и то, что не мы одни его ищем.

– К кому он мог заглянуть в Тулузе? – задумчиво спросил Видок. – После стольких лет отсутствия он наверняка должен был кого-нибудь навестить! – Он яростно чихнул, подняв фонтан пыли. – А, черт подери! Идем отсюда, мой мальчик. Все равно здесь нам больше нечего делать.

– Если бы я вернулся после каторги, – размышлял Алексей, – кого бы я захотел увидеть в родном городе? – Он обернулся к Видоку. – Невесту?

Старый сыщик захохотал.

– Ну, вы даете, мой мальчик… Она наверняка уже давно замужем за другим.

– А если нет?

– Если нет, значит, вы имеете дело не с жизнью, а с романом. И точка!

Они шли по бульвару, обсаженному высокими платанами. Видок помахивал тросточкой, молодой человек сосредоточенно размышлял.

– Думаю, я бы навестил родителей. Если они живы…

– Нет, они умерли, – отмахнулся Видок. – Я уже успел навести о них справки, пока вы шатались черт знает где.

– Вы так говорите, – обиделся Алексей, – будто я виноват.

Видок остановился и, прищурившись, колюче взглянул на него.

– Давайте условимся раз и навсегда, мой мальчик. Человек виноват во всем, что происходит с ним в жизни. Да, я знаю, нынче модно все валить на судьбу, мироздание, провидение, господа бога, но на самом-то деле все гораздо проще! Если вы на ходу сочиняете стихи и с мостовой ступаете под мчащуюся карету, так вам и надо. Вы сами виноваты, нечего разевать рот, когда не следует. Если вы заходите в темную подворотню и там вас грабят, опять-таки вы сами в этом виноваты. Нечего шляться по местам, которые притягивают жуликов. Если вы женились на шлюхе, которая изменяет вам с кем ни попадя, опять же: вам некого винить, кроме себя самого. Нечего было жениться, шлюхи созданы не для семейной жизни, а для совсем других целей. И вообще, когда вы принимаете любое решение, вы тем самым отвечаете за все его последствия, даже за те, которые в данный момент не приходят вам в голову.

В данный момент Алексей как раз поднял глаза и заметил на противоположной стороне бульвара щуплую фигурку в черном с мышью на плече. Несколько мгновений он и Огюстен не отрываясь смотрели друг на друга. Видок обернулся и тоже увидел Мышиного Короля. Оскалившись, Видок приподнял цилиндр, после чего отвернул борт сюртука и кивнул на свой пистолет. Огюстен недобро усмехнулся, и тут между ним и двумя сыщиками вклинилась медленно ехавшая карета с пышным гербом на дверцах. Лошади мотали головами, кучер скользнул по гуляющим безразличным взглядом. Когда карета наконец проехала, Огюстен исчез.

– Черт бы его побрал, – вырвалось у Алексея. Он никого не боялся, но отчего-то этот смертельно бледный молодчик наводил на него оторопь. – Все-таки вы должны согласиться, что только благодаря мне мы узнали, что за камнем охотится еще и этот мерзавец. Если бы не моя встреча с ним, в которой, как вы изволите выражаться, виноват только я один…

– Собственно говоря, – спокойно ответил Видок, – как только Жанна упомянула о мальчишке с мышью, которого звали Огюстеном, я сразу же понял, с кем нам придется иметь дело. Так что в вашем подвальном тет-а-тет не было ровным счетом никакой нужды.

И он победно воззрился на своего спутника.

Алексей перевел дыхание. По правде говоря, он был порядком раздражен.

– Мсье Видок, могу ли я осведомиться…