Вредная Валерия - Маша Брежнева

смена для меня точно закончится, да и не добьюсь этим ничего – на Настю драки впечатления не производят, мы это уже проходили.

Терпеливо жду возвращения в отель. Сто пятьдесят раз верчу кепку на голове – то козырьком назад, то козырьком вперед. Дергаю футболку, перевязываю шнурки на кроссах. Руки занять надо чем-то, а то чешутся одному фингал поставить, другую придушить от ревности. Шекспировские страсти, чтоб их.

На ужине едва удерживаюсь от того, чтобы Настиному хахалю сока за шиворот вылить. Честно, Крайнову пора в психологи идти, если не в психиатры сразу. Это ж клиника чистая, меня на цепи держать.

Пацаны предлагают нашим девчонкам устроить массовое ночное купание. Само собой, это тоже «запрещенка», но у нас «крыша» хорошая. Владик договаривается с Гордеевым, который перед выходом лично проверяет, что алкашки у нас с собой нет, а найдя презервативы у кого-то из парней при осмотре рюкзаков, шепотом говорит, что мы дебилы, но отпускает.

Настя сейчас надевает купальник, в котором я ее еще не видел. И это жесть полная: трусы больше похожи на ниточки, они совсем ничего не прикрывают, даже ее секретную татушку. Хочется подойти и спрятать голый жопец за полотенцем, потому что сил нет смотреть просто так.

Прям физически ощущаю, как меня душит злость и ревность, недовольство тем, что происходит между нами. Сверлю ее взглядом, чтобы тоже почувствовала. И кажется, шаманские обряды работают: Настюшкин раньше всех собирается обратно в гостиницу, Лера не соглашается идти с ней, все-таки Край не обрадуется, и в итоге Иванова чешет в сторону отеля одна.

Отлично. Я, конечно, не тринадцать лет в Азкабане этого ждал*, но тоже долго.

Иду с небольшим отставанием от Насти, чтобы ее не напрягало мое присутствие заранее. На последних метрах догоняю, чтобы успеть войти с ней в один лифт. И даже на великую удачу мы в этом лифте оказываемся вдвоем.

Настины глаза бегают из стороны в сторону, от меня к табло с цифрами этажей. Я целенаправленно молчу, а вот губы Ивановой несколько раз распахивались, только вот она так и не смогла ничего сказать. Я не нажимал на кнопку своего этажа. Специально. Еду с ней и синхронно выхожу.

- Это не твой этаж, Рус, – тут же сообщает мне одна особо умная.

- Зато моя девушка.

- Что?

Едва отходим от лифта, грубо толкаю Настю в сторону, прижимаю к стене и ловлю кулачки, которые уже готовятся меня избить.

- Бл***, Насть, не могу уже, – почти ору на нее.

- Что ты хочешь от меня? – такой же выкрик в ответ.

- Скажи в лицо, что не любишь, – вываливаю эти слова, которые жарят меня изнутри. – Скажи, что я тебе не нужен. Скажи, что не хочешь меня видеть.

- Я…

- Давай, скажи!

Настя смотрит, не моргая, тяжело дышит, но… не может.

Она не может этого сказать.

Потому что это бред.

- Ну же, Иванова! Быстрее!

- Да не могу!

- Повтори.

- Я не могу! – шипит на меня Настя, пытается отбиться от моих рук, но я снова толкаю ее в стену. Грубо, да. Но и она не была хорошей девочкой.

- А теперь запомни, Иванова. Раз и навсегда. Ты моя! Моя! И хрена бегать уже!

Настя выдыхает. Долго и протяжно, обдавая запахом моря и цветов. Уж не знаю, откуда цветочный аромат – парфюм или дезодорант. Смесь волшебная. Как же вкусно она пахнет…

- Рууус…

- Я люблю тебя, Иванова. И если надо, я еще херову тучу раз это повторю. Я не могу без тебя, ясно?

- А со мной можешь? – сомневающимся тоном спрашивает.

- Только с тобой и могу.

- У тебя было что-то с этой московской выдрой?

- Нет. А у тебя с этим Тимуром?

- Он Ринат.

- Да хоть Мурат. Было?

Отрицательно качает головой.

- Я так и знал, – припечатываюсь щекой к ее шее, втягиваю запах, от которого дурею, чтобы еще больше одуреть. – Потому что моя… моя…

- Да твоя! – наконец шепчет в ответ и подставляет губы для поцелуя.

- О нет, никаких поцелуев, Насть, а то в коридоре прямо согрешу, ясно?

Она смотрит удивленно, а я уже толкаю ее вперед. Не знаю, куда идти, но Настя догадывается, что надо взять инициативу в свои руки. Это ведь ее этаж и ее номер. Быстрым шагом идет к двери, открывает, разворачивается и… почти запрыгивает на меня.

Дверью стучу, как полоумный, отрезая нас от всего остального, почти швыряю Иванову на кровать, в сторону которой она кивает, а потом наваливаюсь сверху.

И вот теперь целую. Это уже не так, как после той драки, когда я словно своровал поцелуй с Настиных губ. Это бешенство, помешательство, сумасшествие. За все три года ничего не стало меньше, слабее. Мы не стали ощущать менее остро. Я знаю, что если не получу ее сейчас, мир слетит с катушек вместе со мной.

Отдаваясь моим рукам, Настя забирает меня. Себе. Навсегда. Без возможности спастись и спрыгнуть в море с корабля.

Где-то в секундном перерыве между вспышками искр от наших тел, Настя шепчет что-то со словом «люблю». Знаю, Насть. Знаю…

И тоже тебя люблю.

Глава 46

Влад

Чем ближе конец турнира, тем быстрее летит время. Мы сыграли последний групповой матч и спокойненько вышли с первого места в полуфинал на команду из Волгограда. Теперь до последнего дня график будет такой: день игра – день отдых. Это здорово, а то мы море ночами видим да в семь утра, когда все еще сонные и никакущие. Вечером в выходной собираемся вс бандой в нашем с Русом номере, рубимся в «Уно», которую одна из девчонок-чиров с собой привезла. Лопаем купленные у бабулек с набережной фрукты, закусывая их чипсами. Нормальная тема, кстати. Ну мы же не олимпийская сборная страны, чтобы совсем уж жесткий режим держать?

На завтрак Лера и Настя опаздывают, точнее, просто в привычное время идти не хотят. Отделываются сообщением, что сами позже сходят. Рус тоже валяется в кровати, не желая поднимать свое ленивое тельце. А вчера на радостях он был готов на потолок вскарабкаться. Вот что значит помириться с девушкой! Заливался соловьем весь вечер, шутки шутил. И нет, они с Ивановой не превратились в двух мимимишных зайцев, они и дальше будут ругаться и сводить с ума друг друга. Просто у них смысл жизни такой,