Шутки в сторону - Оксана Обухова

— Отпад, в натуре, — пробормотал Минотавр. — Фиолетовый номер… Это чё… твоя работа?! Этим занимаешься?!

Гоша подержал на весу пушистую кисточку для пудры и кивнул:

— Моя. Нравится?

— Полный суперфосфат. Ее родная мама не узнала бы.

— Благодарю, — откликнулся Стелькин и повернул меня вместе с пуфиком к зеркалу.

Страшная, испитая бабища лет тридцати пяти смотрела на меня из зеркала. Если бы рядом был балкон, я не постеснялась бы вспомнить Диану и попыталась бы выкинуть с него стилиста.

— Ты что наделал?! — грозно прошипела я. — Это что такое?!

— Это достоверность, — сурово пояснил парикмахер и двумя пальчиками приподнял на своем пузе футболку Теймураза Асламбековича. С футболки на меня оскалился страшенный волк. — Какая баба должна быть рядом с таким бойфрендом? Может быть, Клаудия Шиффер? Или Аня Курникова? Нет, дорогая. Маскарадом руковожу я, так что будь добра подчиниться. Мы не будем привлекать к себе внимания…

— Чучело!! Да мне ни одна бабка ключи от чужой квартиры не выдаст!!

— Уверена? — усмехнулся Стелькин и нацепил мне на нос очки с огромными стеклами-хамелеонами.

Не знаю, как стилист добился такого эффекта, но теперь из зеркала на меня смотрела просто усталая женщина с горькими складками возле носа, бледными губами и невыразительной прической.

— До квартиры бабки идешь без очков. В парадной надеваешь хамелеоны.

— По-моему, ты перестарался, — заключила я и спустилась на первый этаж, где Аркадьевна набивала газетами и журналами старый чемодан.

Через час мы узнали, что Гошина предусмотрительность спасла нам жизнь.

Но тогда, спускаясь по лестнице, я думала, что коварный стилист просто решил за мой счет произвести впечатление на Бульдозера. Надумал похвастаться мастерством и изуродовал несчастную, доверчивую Софью просто из озорства.

Из дома мы выезжали на Полином «форде». У машины были тонированные стекла, сама хозяйка сидела за рулем, кто сидит на заднем сиденье, в точности разобрать было невозможно — два смутных силуэта, один из них вроде бы в бандане…

Жора, запертый на все замки, остался охранять дом.

Полина вывела «форд» из переулка, проехала по улице с односторонним движением, вывернула на проспект и вдруг внезапно и резко выпрямила спину, закостенела. Пальцы, судорожно вцепившиеся в рулевое колесо, приобрели зеленоватый оттенок, уши побелели, а глаза затравленно уставились в зеркало заднего вида.

— За нами хвост, — едва шевеля онемевшими губами, произнесла она. — Вывернули из параллельного переулка и почти не скрываются.

— Не суетись, — пристроив локти на спинку сиденья рядом с водителем, тихонько попросила я. — Успокойся. Езжай как едешь. Это может быть проверка. Если ты сейчас начнешь отрываться, погубишь все. Ты едешь спокойно, по своим делам, никуда не торопишься. С тобой твои друзья, ты никого не боишься. А вот тут поверни налево. Мы едем ко мне домой.

— Зачем? — не глядя на меня, спросила она.

— Отрываться, — успокоила я. — У меня дом с подвальным гаражом, загоним туда твою машину, ты останешься у меня дома, а мы с Гошей уедем на моей машине. О’кей?

Полина попеременно бросала взгляды то в зеркало заднего вида, то косилась на меня, не поворачивая головы.

— Едут почти впритирку, — сквозь зубы бросила она.

— Пусть едут, какое нам дело? Если бы не особые обстоятельства, ты обратила бы на них внимание?

— Нет.

— Вот и не обращай. — Я достала мобильник и набрала номер пункта охраны дома. Ответивший охранник был мне знаком. — Добрый день, Игорь Николаевич, это Софья Иванова из четырнадцатой квартиры. Ко мне сейчас родственники из Тамбова подъедут, пропустите их, пожалуйста… Спасибо. Васнецовы из девятнадцатой еще в отпуске?.. Тогда мы займем на пару часов их стоянку? Хорошо?.. Да, спасибо. Приедут три человека на голубом «форде»…

— А почему ты просто не сказала, что подъедешь на другой машине и займешь чужое место? — удивился Гоша.

— А потому, что в этом гриме меня родная мама на порог не пустит, — проговорила я и нацепила на нос очки-хамелеоны.

Полина осторожно, почти не дергаясь, завела машину в подвальный этаж дома, я показала ей стоянку с номером девятнадцать и сказала:

— Теперь все будет в порядке. Ты посидишь у меня, если кто позвонит, ответь и скажи, что я вышла к соседке. Наши преследователи не ждут появления другой машины, они тоже останутся здесь. Они просто играли на наших нервах. Все хорошо. Выходим. Гоша, доставай чемодан. Топаем на третий этаж.

Заведя гостей в свои апартаменты, я с сожалением сказала:

— Увы, не могу предложить вам выпить. Тебе, Полина, еще за руль, а Гоша нужен мне адекватным. Так что располагайтесь, попейте холодной водички и давайте спокойно все решать. Ехать нам все-таки за рукописью или нет?

— Ехать, — грустно, но твердо высказалась Полина. — Теперь точно — в покое меня оставят не скоро. Если есть возможность хоть что-то узнать о противнике, надо ее использовать. Только осторожнее, пожалуйста!

— Мы постараемся, — голосом стойкого оловянного солдатика (так меня иногда называл Туполев, постепенно переведя в «оловянные сержанты») пообещала я и пошла за ключами от моего «ниссана».

В прихожей мне попался Гоша. Он в совещании участия не принимал, бродил по квартире и засовывал битый нос во все углы.

— Ничего себе квартирка, — присвистнул уважительно.

— Я заработала ее потом, кровью и ранней сединой, — правдиво ответила я. — Иди целуй Полину — и на подвиги. Готов?

— Зря, что ли, брился? — буркнул Стелькин и помахал Аркадьевне от порога.

Настроение Гоши мне понравилось.

Моя машина ему тоже понравилась. Он вольготно расположился на переднем сиденье и напрягся, только когда мы проезжали мимо серой «шестерки», следовавшей за нами от квартала Полины. В «жигулях» сидели два молодых, здоровущих мужика: один толстый, другой просто огромный, оба коротко стрижены.

— Бугаи, — трусливо пробормотал Стелькин. — Стригутся за червонец…

— Посмотри, поехали ли они за нами? — попросила я.

— Нет, — обрадованно доложил Гоша. — Стоят на месте.

— Что и требовалось доказать, — заметила я и поехала быстрее. — К самому дому подъезжать не будем. Твой волк и моя учительская внешность в очках с «ниссаном» не монтируются. Оставим машину у супермаркета и — ножками, ножками. Чемодан не тяжелый.

Стелькин не возражал. Он убедился, что им руководит человек, не подверженный панике, и с удовольствием выполнял мои распоряжения.

Дом Анатолия стоял в глубине квартала бетонных пятиэтажек. Тихие дворики, шумные, каникулярные дети и несколько старушек на лавочках.