Валид - Анастасия Шерр

Отвернула лицо в сторону, как только он коснулся губами её лба.

— Я хочу увидеть… Хочу, чтобы мама приехала. Это возможно?

— Да. Она скоро приедет, — отстраниться ей не дал, присел на кровать и потянул к себе. — Ты должна поесть, давай. Я не уйду, пока не съешь всё, что тебе принесли. А я помогу, — набрав в ложку суп, поднёс к её губам. — Давай, Шах. Открой рот.

Она вздрогнула, прикрыла глаза.

— Я не стану при тебе есть. Пусть придёт сиделка.

— Я твой муж. Сиделка здесь только для того, чтобы помогать, когда рядом нет меня.

— Нет.

— Ты будешь есть, иначе я тебя заставлю.

Зло зашипев, вскочила с его колен.

— Я не унижусь настолько, чтобы есть из твоих рук! Ты бы ещё своего брата привёл меня кормить! Он ведь не завершил задуманное!

— Шах, перестань, — внутри всё скрутило от боли и бессильной злобы, но Валид выдохнул, проводя ладонью по лицу. — Иди ко мне, — снова взял её за запястье, мягко потянув на себя. — Поешь, и я уйду. Обещаю.

— Единственное, что ты можешь для меня сделать — это оставить меня в покое. Я никогда не смогу тебя полюбить, Валид. Ни тебя, ни твоего ребёнка. Я не хочу быть твоей женой. Не хочу жить с таким как ты… И рожать от тебя не хочу. Уходи.

Стиснув зубы, усадил её к себе силой, пальцами сжал щёки.

— Открывай рот.

Она упрямо сжала губы.

— Открой рот, Шахидат.

По её щеке скатилась слеза. Хаджиев мысленно застонал и, надавив на скулы, заставил приоткрыть рот. Тут же сунул ей в рот ложку и услышал тихий всхлип.

— Прости. Так нужно. Прости меня, Шах. Я не могу позволить тебе навредить себе.

* * *

Болезненными вспышками в голове снова и снова звучали её слова. И взгляд пустой, которым она смотрела в никуда, пока он заталкивал в неё еду. Её ненависть чувствовал почти физически и, естественно, понимал.

Ломать её или унижать Валид не хотел, но не видел другого выхода. Если она не выживет, он тоже сдохнет. Потому что он долбаный эгоист, привыкший поступать по-своему, так как хочется ему.

— Привет, — рядом возникла Власова, нервно поправила волосы. — Я присяду?

— Присядь, — кивнул, осушая остатки бокала.

— Что-то случилось? Ты так неожиданно позвонил… Нет, я рада, конечно, тебя видеть, но надеюсь, повод хороший? Ты же не передумал насчёт сделки?

— Сделка подождёт. Мою жену отравили в тот день, когда мы встречались в ресторане. И я хочу разобраться во всём.

Плеснув в бокал виски, с интересом уставился на неё.

— Как отравили? Ты что? Может, морепродукты были несвежие? Или… Да нет! Ты же не думаешь, что это сделали специально? Ох… Как Шахидат? Надеюсь, она уже в порядке? — удивилась она вполне натурально. Хотя забота о Шах прозвучала весьма фальшиво.

— У меня есть подозреваемые. И исполнительница. Была. Но что-то мне подсказывает, что я не всё знаю, — не сводя с неё пронзительного взгляда, наводил на Власову ужас. Её рука заметно дрогнула, но тут же поднялась — Катерина подозвала официанта.

— Ещё один бокал, пожалуйста, — и вернула взгляд Хаджиеву. — Я представляю, что ты сейчас чувствуешь. Но не понимаю, почему ты говоришь об этом мне? Если ты так проявляешь своё доверие ко мне, то я благодарна, но… Валид, скажи прямо. Ты подозреваешь меня?

Честно говоря, он уже хуеву тучу раз провернул всё в своей голове и прокрутил тот день в деталях. Даже видеозаписи с домашних камер видеонаблюдения пересмотрел. И ничего. Ни единой зацепки. До сих пор не мог поверить, что Саид так поступил с ним. И хоть после рассказа отца многое прояснилось, всё же Валид знал этого вредителя с детства. Младший брат никогда не отличался душевной добротой — их так воспитывал отец, но убивать и калечить женщин — позорно. Недостойно мужчины.

Но если не он, тогда кто? И Анна, тварь, перед страхом жестокой расправы, не стала бы шутить.

— Я подозреваю всех. Поэтому позвал тебя, чтобы предупредить. Если это сделала ты — я тебя на куски порежу. А теперь посмотри мне в глаза и скажи, что ты знаешь?

Власова вцепилась пальцами в скатерть, побелела.

— Я не знаю, Валид… Клянусь, не знаю. Ты мне интересен и как партнёр, и как мужчина. Ты не мог этого не заметить. Скажи, зачем мне портить отношения с тем, чьего внимания я столько добиваюсь?

Да, действительно незачем. Но это если она не играет в какую-то свою игру.

Официант поставил перед Катериной бокал, и та схватила его дрожащей рукой.

— Налей мне виски.

Щедро наполнил стакан до половины и поднял свой.

— Тогда расскажи мне, зачем вы встречались с Шамилем?

Власова вскинула на него удивлённый взгляд и, понимая, что обойти это стороной не получится, вздохнула.

— Мы иногда встречаемся… Просто для здоровья, понимаешь? Только секс и ничего больше. Именно через Шамиля я вышла на тебя. Но ты не думай, мы не говорим о делах.

— Это правда, что он тебя ревнует ко мне?

Пожала плечами, но взгляд опустила.

— Да. Но я ему объяснила, что повода нет, и даже если бы был, он не имеет на это права.

— И он обещал меня убить?

— Что? Нет, ты что? Нет, ничего подобного не было. Он лишь интересовался, было ли у нас что-нибудь, а я ответила, что нет. На этом всё.



— Ладно, спасибо за то, что пришла, — бросив на стол купюру, поднялся. Угости себя чем-нибудь, мне пора.

— Девочка моя, — слышу всхлип и сердце заходится от боли. Слёзы наворачиваются на глаза от осознания того, что теперь я не могу увидеть маму. А она видит меня такой. Никчёмной. — Как же так? Как же это? Малышка моя… — она прижимает меня к своей груди и я больше не сдерживаю рыданий. Отпускаю себя, делюсь своей болью. А мама молча принимает и разделяет мои страдания.

— Я ничего не вижу, мам. Вообще ничего. Я словно в пропасти, тёмной, страшной. Мне так хочется выбраться, мам.

— Ты выберешься, — гладит меня по волосам, целует в макушку. — Обязательно выберешься. Твой муж уже ищет хорошую клинику и мы с отцом не сидим на месте. Врачи не отрицают возможность восстановления зрения. Такое случается с людьми, милая. Ты должна держаться ради ребёночка. А когда родишь, жизнь заиграет яркими красками. Знаешь, я была так счастлива, когда на свет появилась ты…

— Не говори об этом ребёнке. Я не хочу о нём слышать. Думать о нём не хочу. Я никогда не смогу его полюбить. Я вообще не хотела его, — резко отстранившись, почувствовала холод. — Можешь считать меня жестокой, злобной… Но я не чувствую к нему ничего. Этот ребёнок навеки привяжет меня к Валиду и я не смогу освободиться от этого человека.