Волкодав - Мария Семенова

Волкодав опять промолчал, неприязненно поглядывая на рукуЭвриха на своём колене. Тот ничего не видел и не замечал, вдохновеннопродолжая:

– …И подобного человека дремучий дикарь держал в клеткеи всячески истязал! Друг мой варвар, ты не знаешь, что такое неволя и пытки.Моли же своих Богов, чтобы тебе никогда…

– Почему ты называешь меня варваром? – мрачноспросил Волкодав.

Эврих оторопело умолк.

– Я… – Он заметно смутился, на скулах выступилнеровный румянец. – Поверь, я ничего плохого… Я аррант, а у нас принятоназывать этим словом всех, кто не принадлежит…

– Ну да, – по-аррантски, со столичным выговоромсказал ему Волкодав. – А также тех, кто принадлежит, но горазд толькодраться, пить вино и бегать за женщинами. Я не прав?

Эврих неподдельно изумился:

– Где ты так овладел нашей божественной речью?..

Волкодав не ответил.

Эврих поёрзал на месте, помолчал и наконец предложил извиняющимсятоном:

– Хочешь, я тебя читать научу?

– Нет! – сказал Волкодав. Эврих не удосужился дляначала спросить его, был ли он грамотен. Ниилит с Тилорном он этого тоже, междупрочим, не говорил.

Эврих тяжело вздохнул, помолчал ещё какое-то время, потомподнялся.

– Я, наверное, злоупотребил твоим гостеприимством,благородный воитель, – проговорил он негромко. – Я надеюсь, тыпозволишь мне забрать с собой книги…

Волкодав поднял голову и хмуро посмотрел на него снизувверх.

– И далеко собрался? – спросил он арранта. –До первого угла? Или до второго?

– Я учился воинскому искусству, – обиженновыпрямился Эврих. – Я умею…

Волкодав не спеша поднялся и отряхнул кожаные штаны.

– Давай, – сказал он. – Показывай, чтоумеешь. Если живот не болит. Сойдёшь мимо меня с крыльца – отпущу.

…Давай, давай, думал он, разглядывая переминавшегосяарранта. Отощал в плену у жрецов и наверняка ослаб, но сложен отменно. Сразувидно, этот народ не только поколениями воспевал телесную красоту, но истарался облагородить дарованное природой…

Волкодав попробовал мысленно сравнить себя с Эврихом инашёл, что они различались примерно так же, как пушистый домашний любимец – илютый цепной зверь, которого боится даже хозяин. Кудрявый беленький пёсик тожеможет попасть в беду, исхудать и завшиветь. Но подкорми его, расчеши, приласкай– и он прежний. А ведь, казалось бы, и клыки есть, и когти на лапах…

Эврих нерешительно двинулся вниз, перешагнул ступеньку ипопробовал оттолкнуть Волкодава с дороги. Венн вскинул руку, и его пальцынесильно ткнули Эвриха в шею, по обе стороны горла.

– Никуда ты не пойдёшь, – безразлично проговорилВолкодав. – Ты убит.

Возле крыльца, радуясь дармовому развлечению, уже стоялонесколько любопытных.

– Как это убит?.. – отшатнулся аррант.

Волкодав пожал плечами, не убирая руки.

– А как по-твоему, что будет, если я хорошенько сожму?А потом дёрну к себе?

Эврих слегка позеленел и попытался отвести его пальцы. Стаким же успехом он мог бы двигать стену.

– Это нечестно, – обиделся он. – Я не успел…

Волкодав кивнул.

– Скажи это убийце, который там тебя дожидается.

Эврих закусил губу. Венн был прав, но сдаваться юноша несобирался. К тому же он действительно знал кое-какие ухватки. Если бы вместоменя перед ним стояло соломенное чучело, подумалось Волкодаву, этому чучелу,вероятно, пришлось бы несладко. Он поймал мелькнувшую руку Эвриха и, обхвативкисть, слегка повернул её внутрь. Аррант тихо ахнул и согнулся в три погибели,уложив голову на сгиб свободной руки Волкодава.

– Опять убит, – сказал венн. В настоящем бою у Эврихауже трещали бы позвонки. Волкодав выпустил арранта и усмехнулся: – Хоть бычерез перильца высигнул, что ли. А то прёшь напролом, как…

Он не особенно ждал, чтобы Эврих поспешил воспользоватьсясоветом. Но тот сразу стрельнул глазами в сторону и тем себя выдал.

Молоденькая служанка, выглянувшая из дому, сперваиспугалась, потом прыснула смехом: красивый молодой аррант застыл в нелепойпозе, пригвождённый к резным перильцам жёстким коленом Волкодава. Веннпосторонился, давая девушке пройти, и не спеша выпустил Эвриха.

Тот чуть не плакал от бессильной ярости и унижения.

– Хватит? – спросил Волкодав. – Или ещёкуда-нибудь идти собираешься?

– Ты… – задохнулся Эврих. – Ну да, тысильней… И думаешь, что от этого…

Ага, сильней, подумал Волкодав. Причём намного. А ещё ябыстрей. И выносливей. И драться учён. Именно поэтому они до тебя не очень-тодоберутся…

– Поди к хозяйке, дров ей наколешь, – сказал онвслух. Добрый труд и сытная еда – вот что, по его понятиям, нужно было арранту.

Эврих с ненавистью выкрикнул ему в лицо:

– Не пойду!

Повернулся и убежал в дом.

Волкодав вздохнул и пошёл рубить дрова сам. Нравились они сЭврихом друг другу или не нравились, а лишний рот следовало кормить.

Он встал возле колоды так, чтобы одновременно видеть воротаи дверь, и принялся за работу. Никто не войдёт во двор незамеченным. И невыйдет. Ещё не хватало, чтобы аррант, оскорбившись, в самом деле сбежал. Иостался валяться где-нибудь под забором, получив в живот ещё один нож. Илистрелу в затылок…

Насчёт чёрного хода, ведшего через кухню, Волкодав небеспокоился: по заднему двору днём и ночью разгуливала злющая и очень чуткаяпсица. Сам он подружился с нею сразу и прочно. Он умел, как учили в его роду,мысленно облекать себя в пёсью серую шкуру. Благодаря этой способности самые злыесобаки на него не только не бросались, но даже не лаяли, угадывая вожака.Бывало и так, что он собакам приказывал, и они понимали…

…А может, я ему мстил, спросил себя Волкодав. За то, чтопришлось надсесться, спасая жизнь обормоту. За то, что он умеет читать, а я неумею. Шибко умный, мол… И вообще, не забывай смотри, что ты мне по уши… что ятебя от жрецов… что ты у меня вот где сидишь…

Волкодав поставил очередной чурбак на колоду и взмахнулколуном.

А ну его, подумал он затем, уворачиваясь от неудачноотлетевшего полена. Пускай думает что хочет. Не буду я ничего емурастолковывать. Да и не растолкую, всё равно не поймёт. Я одним способом толькоубеждать умею… Но со двора ты у меня не пойдёшь. Никуда не пойдёшь.

Дверь скрипела, открываясь и закрываясь, люди входили ивыходили. Когда на крыльце появился Эврих, Волкодав не бросил работы. У аррантав руках не было книг. Значит, решил всё же остаться.