Цвет крыльев. Серый. - Надежда Сакаева

Дин, своим чистым и не замутненным эмоциями ангельским взглядом сейчас прекрасно видел, что Крис стал ближе к аду, чем, даже, к земле. И падающие перья были тому лучшим подтверждением.

Это было отчасти и большим облегчением – ведь за все время Анжела впервые встретилась с Крисом, а значит, уберечь ее от него будет гораздо легче. Надо только предупредить девушку, рассказав ей все.

Однако пока Дин собирался с мыслями, рядом с машиной возник Азазелл, а сверху спустился Дэймон.

– Анжела, – Хэвенли обнял девушку. – Ты в порядке? Когда Сэм снял барьеры, наружу вырвалась такая мощь, которую я даже не мог себе представить.

– Теперь все хорошо, – она улыбнулась. – Но где сам Самаэль? Что произошло? Дин сказал, он убил Ангела, это правда?

– Он убил бывшего Хранителя Габриэлль, – покачал головой Аз. – А после упал, хотя Ангел Смерти не может стать Падшим. Но факт свершился через «не могу», а теперь он отправился стучать в ворота ада.

– В ад? – Анжела широко распахнула глаза от удивления. – Но зачем?

– За кем. За Габриэлль.

– Так что же там произошло? – спросила Анжела после нескольких минут молчания.

Они так и стояли посреди дороги, и Дэймон сжимал ее в объятиях, а она не хотела, чтобы он отпустил ее даже на секунду.

Сейчас она поняла, как же ей страшно было, прежде чем пришел Хэвенли, и это запоздалое понимание дрожью колотило тело, заставляя зубы стучать друг о друга, а пальцы крепче стискивать любимые руки. Адреналин, благодаря которому девушка держалась прежде, теперь вышел из нее, и она чувствовала себя беззащитной, уставшей и разбитой. Хотелось лечь в кровать и забыть весь этот бесконечно-долгий день. Но сначала принять горячий душ, который бы смыл липкий страх, нагнанный Самаэлем и никак не отпускавший до конца.

– Ты, наверное, хочешь спросить «как»? – наставительно поднял палец вверх Азазелл. – У меня есть некоторые предположения на этот счет, но давайте поедем в город. Может, я еще успею встретиться с крошкой Дар.

– Я поведу, – предложил Дэймон, нехотя разжимая объятия.

Анжела лишь согласно кивнула – стоять посреди, пусть и пустой, дороги было не самой лучшей идеей, хотя едва Хэвенли оставил ее, как девушка вздрогнула и зябко потерла плечи.

– Ужасный день, – потянувшись, пожаловался Азазелл. – Как бы еще и из-за поступка Сэмми за мной не прислали.

Он развалился на заднем сиденье, скрестив руки на груди. Поерзал, устраиваясь поудобнее.

– Эгоист, – печально покачала головой Анжела. – Ты здесь, а он теперь там.

Ей было жаль Самаэля.

– Но он убил Ангела, – резонно заметил Аз, и начал свой рассказ. – Прежде всего, давайте разберемся, что такое Падение. Каждый ангел един с небесами. Они есть его суть, его, можно сказать, душа, его натура. Каждый ангел связан с небесами за счет крыльев. Крылья могут отнести ангела наверх, и они же причиняют ему невыносимую боль, от того, что НЕ могут отнести наверх. А все эти кровь и прочее лишь побочные явления, ведь крылья, как связь с небесами, болят только от того, что эти небеса стали им недоступны.

– Для побочного явления в них слишком много реальности, – усмехнулся Дэймон на одну сторону.

– Когда ангел, неважно, где он находится, – продолжил Аз, не обратив внимания на его замечание, – осознанно и целенаправленно идет против воли небес, то сначала он возносится на эти самые небеса, а после уже падает вниз. Ведь падать нужно с высоты, иначе, какое это падение, верно? Так было с Дэймоном, Крисом и теперь Самаэлем. Тут хочу заметить, что меня, например, на небеса не затащила бы и дюжина ангелов. Вообще, я даже не уверен, что смогу теперь упасть. Я же обрезал крылья, а значит, у меня нет этой связи, что есть у всех прочих. Но в любом случае этого мы никогда не узнаем, потому что я послушный сын, и не пойду против Его воли.

Анжела недоверчиво хмыкнула. В ее глазах Азазелл если чем и отличался от Падшего, то разве что отсутствием тьмы. На Ангела он уже походил мало. Да и человеком его было сложно назвать. Ни туда, ни сюда. Середина.

– После падения ангел начинает терять все ангельское, – Аз кинул быстрый взгляд на Дэймона. – Темные, недоступные прежде чувства, накрывают его с головой, и бороться с ними весьма трудно. А крылья, как последний поводок, что связывает ангела с небесами, начинают проявлять себя, ведь, несмотря на протест самого ангела, крылья всегда остаются верны небесам.

– Даже... – прошептала Анжела.

– Даже сожженные. Даже у Люцифера, – ответил Аз на ее незаданный вопрос. – Вот уж не знаю, почему все обстоит именно так, однако это неопровержимый факт. После Падения крылья вступают в конфликт с новой сутью бывшего Ангела. Выпускать их становится больно, не выпускать невозможно. И это будет продолжаться ровно до тех пор, пока Падший не спустится в ад, где эта связь прервется, и тогда крылья облезут. Либо пока Падший не поддастся тьме, погубив какую-нибудь душу, окончательно предав небеса, и тогда связь начнет истончаться, а Падший превращаться в демона еще будучи на земле.

– Погубить душу? – спросила Анжела, невольно приложив палец к своим губам. – Ты имеешь в виду...

– Да-да, именно поцелуи, – фыркнул Азазелл.

– Ого. Дэймон, почему ты не сказал мне о том, что это опасно и для тебя тоже?

Если раньше она относилась к словам Хэвенли не слишком серьезно, до конца не веря, что ей может что-либо угрожать, то теперь она начнет избегать поцелуев не хуже самого Дэймона. Ведь она совсем не хочет его потерять.

– Я и не знал точно. Лишь догадывался, – пожал плечами Хэвенли.

Хоть он и не отрывал взгляда от Анжелы, наслаждаясь ее лицом и почти не следя за дорогой, Азазелла слушал весьма внимательно.

– Если вы закончили, то я, с вашего позволения, продолжу, – недовольно поморщился Аз. – В общем, если кратко, чтобы упасть, нужно пойти против небес, но даже после этого связь с ними останется через крылья. Теперь возьмем простых Ангелов Смерти. Все они подчинены небесам и не могут упасть по двум причинам. Во-первых, у них нет чувств, а значит, они априори не умеют бунтовать. Во-вторых, крылья. У них нет перьев, вместо них отпечатки душ, и это связывает их уже не с небесами, а с жизнью. Смерть это обратная сторона жизни, неотделимая от нее, и чем больше Ангел Смерти забирает душ, тем глубже он, так сказать, погружается в свое дело, тем больше становится связан с жизнью, с людьми и со смертью. Поэтому Ангелы Смерти не падают. И поэтому серые крылья нельзя поменять ни на белые, ни на алые. Жизнь штука такая, что обмену и возврату не подлежит.

– Откуда ты все это знаешь? – пропищал Дин, что слушал Серафима, открыв рот.

Впрочем, он озвучил общий вопрос, ведь и остальные смотрели на Азазелла с удивлением.

– Откуда? От мандалорского верблюда, – нараспев протянул Аз. – Серафимы, они, по-твоему, кто? Голуби что ли, что только чирикать и крылышками махать могут?