📚 Hub Books: Онлайн-чтение книгПсихологияЗабудь о комплексах как мужчина, будь счастлива как женщина - Галина Артемьева

Забудь о комплексах как мужчина, будь счастлива как женщина - Галина Артемьева

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 ... 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44
Перейти на страницу:

Миниатюрность вообще стала отдельной главой. Когда в классе все девочки вдруг скачкообразно выросли, обзавелись формами и стали похожи на женщин, я, частично пойдя в миниатюрную бабушку по папиной линии, частично из-за дисплазии, так и осталась крошечной. Никакого резкого перехода из девочки в девушку не случилось. У всех уже росла грудь, а у меня даже не думала обозначиться. Особенно огорчало «предательство» со стороны лучшей подруги — как так? И у тебя? И ты, Брут?)

Становиться предметом насмешек совсем не хотелось. И вот в трепетном ожидании сисек был куплен лифчик. Так родился мой первый комплекс-монстр, который стал сильнее меня. На маленьком теле, даже самый скромный поролоновый бюст смотрелся внушительно. Искусственно обозначив грудь, я теперь не могла позволить себе раздеться полностью, оставшись на ночь в гостях даже у лучшей подруги. Более того, даже приглашая друзей ночевать у себя дома, я и ночью не снимала лифчик, дабы случайно не обнаружить столь глупый обман.

За много лет я так привыкла к этому представлению, что уже не понимала, как может быть иначе. Лифчик, больший по размерам, чем то, что он в себе содержал, придавал уверенности, ощущение возраста, которого мне так хотелось. Всегда и везде на вид мне давали на три, а то и на пять лет меньше, чем было на самом деле. И потому это был один из способов ощутить себя девушкой. Лишь спустя много лет ношения совершенно ненужного предмета одежды и связанных с ним страхов мне удалось избавиться и от того и другого. Резко. Бесповоротно. Помогли совет и поддержка мудрого друга. Но об этом позже.

Помимо всего вышеперечисленного я с большой нелюбовью относилась к своим пальцам. И ног, и рук. Пальцы рук с немного деформированными костяшками всегда были первым, что осматривали ревматологи, цокая языком. Как специалисты они, конечно же, отмечали самые мелкие изменения, но мне казалось, что это заметно и всем другим людям. Помню, как рассматривала свои пальцы правой руки и думала — как же я буду выходить замуж, как же подам такую некрасивую руку для кольца? И если кому-нибудь надо было подать руку, то я старалась протянуть левую, на которой пальчики были ровнее.

Пальцы ног, из-за проблем со связками и плоскостопия тоже стали проблемой. Один из пальчиков перестал занимать свое место и разместился как бы над остальными. Из-за этого я стала ходить в носках или колготках при всех, кроме мамы и папы, врачей или совсем чужих людей. Чужих я не стеснялась, потому что их оценка не была для меня важной.

Постепенно с течением болезни все мое тело стало одним большим комплексом. Кривые пальцы ног, сильное плоскостопие, чуть вывернутые наружу подъемы, очень худые икры, на миллиметр недоразогнутое левое колено, более слабая и в связи с этим немного отличающаяся по толщине мышца левого бедра, узенькие бедра, втянутые, как будто испуганные маленькие плечи, детские запястья, кривоватые пальцы рук, анкилоз кистей. Каждый миллиметр тела, так тщательно и часто критически осматриваемый врачами, казался мне чужим. Нет, я не испытывала ненависти к своему телу. Я просто-напросто от него отказалась. Перестала идентифицировать себя с этими руками, ногами, суставами. И потому никакие уговоры, увещевания, угрозы, страшные прогнозы уже не могли заставить меня заниматься столь необходимыми физическими упражнениями. Я не желала тратить силы на то, что не считала своим. На то, что не считала собой.

От себя у меня остались только интеллект и характер, до поры до времени казавшийся мне безупречным, как будто бы в компенсацию всего остального. А от тела — волосы и глаза. Это все, что мне нравилось и казалось красивым.

Конечно, ни ребенком, ни подростком, я не осознавала всех этих проблем. Но бессознательно очень чутко реагировала на все, что могло их потревожить. Так, однажды, когда я в шутку сказала маме, что остригу свои длинные густые волосы, она спохватилась и, как будто пытаясь отговорить меня от прыжка в пропасть, выпалила: «Ты что?!! Волосы — это самое красивое, что в тебе есть!!!» Да, да, да, конечно, она имела в виду или хотела бы иметь в виду совсем не то, что услышала я. Да и вообще разговор был несерьезный. Но слова ранили и въелись очень и очень глубоко. И сейчас я, возможно, не вспомню мамину фразу точно, но в моей голове она до сих пор звучит так: «Волосы — это единственное красивое, что в тебе есть!»

Вообще, фразы родственников, оброненные ли случайно или сказанные в сердцах. — это то, что простреливает насквозь. Иногда мы раним друг друга так сильно, что даже не чувствуем боли. Остаются только шок и беспомощность. И хотя родные любят нас и желают лучшего, порой это выражается так, что лучше бы не выражалось вовсе.

Однажды (мне было восемнадцать лет), возвращаясь на автомобиле из поездки, мы с мамой повздорили. Обстановка накалилась, к тому же мы застряли в пробке, был вечер, все устали и раздражались по мелочам. Сейчас уже не вспомнить предмета ссоры и собственных слов. Но прозвучало в мой адрес следующее: «С таким характером — быть тебе одной!» Понять и простить можно все. Сознательно. Но попытаться защитить свое нутро — детское, бессознательное — все равно что после выстрела в упор размахивать бронежилетом. Помню, как за долю секунды в голове проскочили мысли о программах, которые создаются в семье, и не обида, а страх за нас обеих — что ж ты творишь-то, мама?! Ты же меня только что практически прокляла! На ровном месте ведь!

От мыслей вроде бы удалось отгородиться. Я заставила себя не мистифицировать. К тому же в то время я уже и так не сильно-то верила в возможность каких бы то ни было отношений с молодыми людьми. Но мимолетный страх того, что сами эти слова могут как-то повлиять на мою жизнь, после не раз давал о себе знать.

Удивительно, что никогда до и после этого случая мама не высказывала претензий моему характеру и не позволяла себе выражений в такой форме. Мы, в общем, всегда ладили. Хотя атмосфера гиперопеки и не давала нам по-настоящему дружить. Оба родителя всегда лучше знали за меня, что надеть, с кем дружить, куда ходить и как проводить время. Не научившись сопротивляться этому, я привыкла думать, что так и должно быть. Решения принимают взрослые. Планы строят взрослые. Ответственность за мою жизнь — на них.

Самое страшное последствие такого воспитания, которое было осознано не так давно, — я не научилась хотеть. Самостоятельно, по-настоящему и решительно хотеть чего бы то ни было. Все, что требовалось от меня в детстве, — согласиться с предложенным или же дать отпор. До сих пор я испытываю некоторые трудности с формулированием собственных жизненных целей.

Но вернемся в школу. Комплексы хоть и цвели буйным цветом уже тогда, но совсем еще не осознавались, не мешали жить, радоваться и даже влюбляться.

Первая любовь стала переломным моментом, заставившим меня всерьез задуматься о самооценке. Было бы странно, случись иначе. Но молодому человеку, в которого я была влюблена, нравилась моя лучшая подруга. К тому времени, когда произошла эта история, я перешла в другую школу.

О причине, по которой я решила уйти после девятого класса, стоит упомянуть отдельно. В нашей школе была как-то особенно прочно выстроена система парочек лучших подруг/друзей. С младших классов у каждого была своя «половинка».

1 ... 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?