В поисках хороших парней - Белинда Джонс

Мы изучали меню, перекидываясь ничего не значащими фразами. Искры так и не возникло. Но при этом меня сбивало с толку, что Пол взял меня за руку и не выпускал ее. Опять непонятное поведение. У меня в голове и так каша. Я хотела бы получить ответы на некоторые вопросы, но атмосфера была явно не подходящей для игры в открытую. Тогда я решила попробовать следующую тактику:

– Знаешь, сегодня утром я прочитала одну статью в журнале, там обсуждался вопрос: «Что крепче привязывает партнера к тебе – когда ты с ним спишь или когда воздерживаешься от секса с ним». А ты как считаешь?

– Воздерживаешься, – ответил Пол, не задумываясь.

Он стал прикидывать, как долго можно воздерживаться.

Он даже упомянул слово «дразнить» в своих объяснениях, упоминая о мучениях типа «представлять, как это могло бы быть». Ну вот, мне уже стало легче. Ладно. Значит, он сознательно не спит со всеми подряд и не пытается заняться этим на первом же свидании. Он сказал, что это связано с уважением. Ладно, поскольку мне это не очень знакомо, не удивительно, что его поведение кажется странным. Может, я его просто не возбуждаю? Однако то, как он это говорил, очень сильно напоминало интеллектуальные игры. Чем дольше мы обсуждали этот вопрос, тем яснее я понимала, что неправильно интерпретировала его слова. Он говорил о парочках, которые уже давно вместе, и один из них жутко боится официально зарегистрировать отношения. Иногда его слова звучали жестоко. Подумать только, а я-то считала его любвеобильным щенком, вечно трахающимся со всеми подряд. Я уже и не знала, нравится он мне или нет, но, тем не менее, предпочитала его компанию пустой комнате в гостинице.

Он заплатил за двоих. Очень мило с его стороны, правда, может, это вызвано чувством вины. Я вздохнула про себя. В этом нет никакого преступления, если я ему больше не нравлюсь. Я просто хочу, чтобы он признался в этом, если это действительно так. Но когда я пыталась вынудить его на признание всякими намеками, получалось как-то неловко, и он казался возмущенным и отметал все мои сомнения.

Продолжая создавать видимость беззаботности, мы поставили машину около его дома, и его отец решил подвезти нас в гостиницу на своей машине. Пол взял мои ладони в свои руки и не отпускал их, все время поглаживая и нежно массируя их. Я чувствовала себя полной идиоткой. Мало того, поскольку он сидел на переднем сиденье, а я назад нем, мне приходилось все время наклоняться вперед, будто я умоляю его о внимании к своей персоне, в то время как он невозмутимо играл с моими пальцами. Если бы это был кто-то другой, я бы восприняла эту игру, как знак того, что впереди нас ожидает большее. Но у Пола, когда мы вошли в холл гостиницы, я даже не решилась спросить: «Когда я тебя теперь увижу?», боясь показаться ему чересчур навязчивой. Я боялась первой поцеловать его (ведь кто знает, может, именно это его вчера и спугнуло), боялась посмотреть ему в глаза, потому что мой взгляд мог выдать меня. Это обычно происходит, когда не понимаешь поведения другого человека. Я застыла в состоянии полной неопределенности. Когда я дома, на своей территории, я могу делать вид, что все нормально, но, находясь в чужом городе и зная, что завтра последний день моего пребывания здесь, я не могу просто повернуться и сказать: «Увидимся!» Пол делал вид, что никуда не торопится, но я-то знала, что отец ждет его в машине. Когда он потянулся ко мне, чтобы поцеловать, я ожидала, что он просто чмокнет меня в щеку. Его поведение за обедом было достаточно странным, да и поездка в машине совсем не утешала. Вопреки моим ожиданиям, поцелуй был очень нежным и ласковым. Потом повторился еще раз, хотя не уверена, что ярко освещенный холл отеля с постоянно находящимся поблизости администратором был самым подходящим для него местом. Наслаждение растеклось по всему моему телу. Это было похоже на любовный поцелуй – затяжной и многозначительный. Что происходит? Что заставило его из равнодушного незнакомца превратиться в страстного влюбленного? Поцелуй продолжался до тех пор, пока мое сердце не оттаяло и не размякло. Ну, вернее, почти. Что же касается всех этих глупостей вроде того, что «нам казалось, будто мы одни во всем мире», то, может, я и стояла у ворот рая, но шум колес от проезжающих мимо тележек с чемоданами все же отвлекал.

Я открыла глаза и увидела толпу весело смеющихся пилотов. Они смеются над нами? А администратор тоже все еще пялится на нас? А папочка там, наверное, рвет и мечет в машине. Пол пристально посмотрел на меня, но теперь все это мне казалось только хитрой уловкой. Я вообще уже не соображала, что происходит на самом деле. Господи, какое ужасное чувство непонимания! Пол сказал, что позвонит мне в 12. 30 дня после занятий и стоял в холле до тех пор, пока двери лифта не закрылись за мной. Его прощальный взгляд и поведение напоминали шекспировское изречение: «Расставание – это такая сладкая мука». Но если это так, то как объяснить все его поведение?

Мой выход в свет уже завершен, а сейчас только восемь вечера. И что дальше? Я и подумать не могла, чтобы спуститься в бар в одиночестве, поэтому отправилась в свою омерзительную комнату и плюхнулась на кровать, продолжая анализировать свое поведение и думать, как можно было поступить по-другому и как вести себя при нашей следующей встрече. Ну почему я просто не могу оставить все так, как есть? Ведь когда все хорошо, не задаешь себе глупых вопросов, а когда все плохо, по миллиону раз пересматриваешь и анализирую ситуации, только чтобы еще раз убедиться, как глупо себя вела.

Затем я решила, что он мне больше не нравится. Я поняла, что искала в нем то, чего в нем нет. У нас никогда ни чего не получится. Даже на несколько дней. Так зачем я здесь вообще осталась? Хор голосов в моей голове пытался убедить меня, что все закончилось, что это даже к лучшему, но я упорно продолжала бороться с ощущением окончательного разрыва.

Понедельник. Я проснулась в половине одиннадцатого. Через два часа я узнаю, как сложится мой день. Я спрошу Пола, собирается ли он остаться со мной на ночь. Если нет, я уезжаю. Может, это и звучит как ультиматум, но так я чувствую. Я сбегала в соседний киоск и купила себе коктейль и шоколадку на завтрак. День был солнечный, но на улице очень даже свежо. Я все еще была не в себе, но уже меньше чувствовала себя жертвой.

12. 30. Наступило и прошло.

13. 00. Я отправила ему сообщение. Ничего.

13. 30. Я долго извинялась перед администратором, объясняя, что жду звонка, чтобы узнать, надо ли мне оставаться или уезжать.

14. 00. Этот сосунок опять наносит мне удар. Я уезжаю. Быстрые сборы.

14. 30. Я сдала номер и опять отправила ему сообщение, теперь уже с телефона-автомата в отеле. Ничего.

14. 45. Я позвонила ему домой – ответил его отец, он сказал, что Пол еще не вернулся с учебы. Я сказала ему, что вынуждена вернуться в Нью-Йорк раньше, чем планировала, и поэтому хочу оставить записку для Пола.

Я села и вылила весь свой гнев на бумагу: «Если ты думаешь, что вызываешь уважение, то сильно заблуждаешься. Ты не стоил ни потраченного на тебя времени, ни моих чувств…» Две страницы, основная мысль которых заключалась в трех словах: как ты посмел?! Я скрепила их тем же самым мишкой в рубашке с надписью «Я тебя люблю» для большей иронии и уговорила водителя автобуса довезти меня до дома Пола.