Лжецы. Как врачи обманываются сами и невольно обманывают пациентов - Кен Берри

Так что же с этим делать? Как нам думать об этой проблеме так, чтобы учитывать и наш обширный опыт как биологического вида, и то, что нам сейчас говорят врачи? Нам говорят, что рост заболеваемости раком кожи в последние несколько десятилетий вызван тем, что озоновый слон стал тоньше и пропускает больше ультрафиолетовых (УФ) лучей. Но с этой теорией есть одна большая проблема.

Если начать с Северного полюса, где лучи солнца очень слабы, и продвигаться к югу в сторону экватора, количество ультрафиолетовых лучей, которое на вас попадает, постепенно увеличится более чем в 5000 раз. Люди, которые живут в районе экватора, например, в Эквадоре, Бразилии и Кении, вне зависимости от цвета кожи получают в тысячи раз больше УФ-излучения, чем люди, живущие в северных странах вроде Норвегии, Канады или России. Если повышенное УФ-излучение, которое попадает в нашу атмосферу через истончающийся озоновый слой, — причина эпидемии рака кожи, оно разве не должно было увеличиться до уровня, превышающего тот естественный, что и так наблюдается на нашей планете ближе к экватору? Согласно научным данным, истончение озонового слоя в последние пятьдесят лет привело к увеличению потока УФ-лучей максимум на 20 %. Это очень маленькая цифра в сравнении с резким ростом дозы ультрафиолета при переезде из Канады в Бразилию. Один этот факт должен заставить всех врачей пересмотреть свои взгляды на эту тему. Ультрафиолетовых лучей от солнца после истончения озонового слоя больше почти не стало, а эпидемия рака кожи тем не менее растет. В чем еще может быть причина?

Ваша кожа состоит из того, что вы едите. Клетки кожи полностью сменяются примерно за месяц или два, и новые клетки состоят из белков, жиров и других питательных веществ, которые вы едите, — хороших или плохих. Соответственно, что же тогда изменилось за последние пятьдесят лет, что приводит к росту заболеваемости раком кожи? Мы уже убедились, что солнце на самом деле не изменилось. Озоновый слой немного изменился, но не настолько, чтобы этим можно было объяснить эпидемию рака кожи. А вот насколько изменились наши предпочтения в еде и качество пищи за последние пятьдесят лет? Чертовски сильно.

За последний век наш биологический вид прошел путь от рациона, в котором было много органических овощей, выращиваемых местными фермерами, до массового производства еды из злаков, которые выращиваются, собираются и перерабатываются крупными корпорациями. В нашем рационе намного больше сахара, злаков и растительных масел, не говоря уж о сомнительных химикатах, которые добавляют либо случайно, либо намеренно, во время производства. Почему ни один врач не задумывается над тем, что это может быть связано с раком кожи?

«Строительные материалы», которые получает организм, чтобы обновлять кожу (и выполнять другие функции), изменились. А врачи в это время лишь говорят пациентам избегать солнца, наносить на кожу дорогие продукты по уходу и проводить дорогие медицинские процедуры по удалению поврежденной кожи. На сайте AAD есть страница по профилактике рака кожи, но там нет ни слова о том, как на риск влияет рацион питания. Очень жаль. Почему сайт, вроде как посвященный здоровью кожи, упустил такую замечательную возможность объяснить людям, насколько важна правильная диета для профилактики рака кожи?

Мы, врачи, что, действительно настолько простодушны, что искренне думаем: «Если солнце светит на кожу, значит, в раке кожи виновато солнце»? Если вы построите крышу дома из плохих материалов, и она через несколько лет провалится, в этом виноват солнечный свет — или все-таки плохие стройматериалы, которые вы использовали? Часть объяснения этого «простодушия» лежит в том, как именно компании зарабатывают деньги на профилактике рака кожи, а врачи — получают деньги за лечение рака кожи.

Компаниям платят за разработку продуктов, которые блокируют солнечный свет. Сейчас на рынке есть буквально сотни разных солнцезащитных кремов. Чем больше света они блокируют (чем больше показатель SPF), тем дороже стоят. Если компания разрабатывает солнцезащитный крем, который лучше, проще в применении, дешевле и так далее, то ее прибыль растет. Компания очень мало заработает, просто рекомендуя людям не есть «мусорную» еду. Точно такая же концепция применима и к врачам, которым платят за лечение и удаление рака кожи.

Страховая компания платит врачу за удаление неракового повреждения кожи примерно столько же, сколько за обычный прием пациента. За удаление предракового повреждения кожи (актинического кератоза) врачу платят примерно вдвое больше, чем за обычный прием. Соответственно, просто назвав повреждение кожи предраковым, доктор может заработать за его удаление вдвое больше. Если же повреждение диагностировать как рак, даже без проверки диагноза патологом, врачу платят за его удаление как минимум в четыре раза больше, чем за прием пациента.

Если врач удалит достаточно большой участок кожи, то пациенту также понадобится дорогостоящая процедура пересадки кожи, чтобы вылечить этот дефект, и, конечно же, это тоже стоит денег. Как вы понимаете, финансовые интересы заставляют врача объявить ваше повреждение кожи предраковым, а то и раковым. Тот же самый врач, который диагностирует предраковое состояние или рак кожи, получил бы намного меньше денег, если бы много лет назад посоветовал вам есть меньше злаков или не пользоваться растительным маслом для готовки и есть больше витаминов, чтобы рак кожи вообще не развился.

Прежде чем вы благородно броситесь на защиту своего врача и скажете, что он ни за что не опустится до такого, чтобы специально неверно диагностировать повреждение кожи, подумайте вот о чем. Диагностика повреждения кожи как чего-то намного худшего, чем на самом деле, получила такое распространение, что эта практика даже имеет собственное название; в статье в журнале British Journal of Dermatology назвали эту практику диагностическим дрейфом. В статье говорится, что диагностический дрейф — одна из значительных причин эпидемии рака кожи, о которой мы слышим в последние несколько десятилетий. Если престиж и доходы врача зависят от того, является ли повреждение кожи пациента раком, то он чаще будет диагностировать это повреждение как рак кожи, чем нет. Откройте вторую главу, чтобы понять, почему причина этого — вовсе не обязательно нечестность или какой-то заговор. Это просто в природе человека.

Знаю, эта глава заставила вас о многом задуматься и многое поставить под сомнение. Еще я знаю, что дерматологам вряд ли понравится, что я разгласил такую информацию. Однако это мои обязанности — перед моими пациентами и перед вами, дорогие читатели. Если я, как и другие врачи, буду игнорировать здравый смысл и обвинять в эпидемии рака кожи что-то настолько естественное, как солнце, то я стану частью проблемы. Но мой план — стать частью решения, каким бы оно ни было.

Я ем много порций разноцветных овощей в день, принимаю витамины и играю на солнце, сколько мне вздумается. Я редко пользуюсь солнцезащитным кремом. У меня светлая кожа, так что я все равно обгораю, если остаюсь на солнце слишком надолго, и я стараюсь так не делать. Солнечные ожоги, от которых шелушится кожа, очень неприятны и болезненны, и именно такое экстремальное воздействие солнца, возможно, и повышает риск развития рака кожи.