Воздушный штрафбат - Антон Кротков

Пока мощный магистральный пассажирский паровоз сдержанно сипел горячим паром и лишь изредка выдыхал из высокой трубы клубы молочного дыма. Но очень скоро, по гулкому сигналу вокзального колокола, локомотив издаст торжествующий рев и плавно тронется с места, постепенно убыстряя свой бег…

— Я вижу, мсье нравится «Голубой кит», — указал взглядом на паровоз коренастый человек с пышными усами, бакенбардами и большим красным мясистым носом. Его костюм очень напоминал форму офицера флота: широкие штаны-клеш, темно-синяя куртка с двумя рядами крупных блестящих пуговиц, небольшие квадратные погончики на широких плечах, фуражка с двумя золотыми галунами и вышитой кокардой на околыше. К тому же на запястьях и кистях «моряка» имелись наколки, свидетельствовавшие о его бурном прошлом. Да и вообще выглядел усач бывалым «морским волком».

Впрочем, по въевшейся в веки этого человека угольной пыли и по тому, как по-хозяйски он положил руку на паровозные поручни, опытный глаз сразу распознал в нем машиниста.

— «Голубому киту» нет равных в мире, — горделиво повторил название своей машины усач.

Локомотив действительно был выкрашен в темно-синий цвет, за что, видимо, и получил свое прозвище. Создавалось ощущение, что поверх краски огромное стальное тело машины было дополнительно покрыто лаком (возможно, для меньшего трения с воздухом на больших скоростях), отчего оно и в самом деле блестело, словно бока и хвост вынырнувшего из воды кита.

Со знанием дела Борис стал задавать словоохотливому машинисту технические вопросы, касающиеся эксплуатации его машины, а тот с удовольствием отвечал на них. Оказалось, что передняя и задняя двухосные тележки паровоза позволяют безопасно проходить на больших скоростях кривые участки железнодорожного пути, а для облегчения деталей движущего механизма они выполнены из особой легированной стали.

— О! Мсье — настоящий знаток моего ремесла! — восхищенно воскликнул француз. Он настойчиво начал предлагать искушенному в железнодорожном деле пассажиру осмотреть кабину своего «Голубого кита». Нефедов с благодарностью принял приглашение и был поражен, когда узнал, что данный новейший локомотив работает не на угле, а на нефти и развивает на отдельных участках пути фантастическую скорость в 150 км/час и даже больше.

— Хотите прокатиться со мной до ближайшей крупной станции? — вдруг предложил Нефедову машинист. — По пути я покажу вам, как мой «Голубой кит» с легкостью обгоняет самолеты. Уверяю вас, такого вы еще не видели!

Борис сбегал в свой вагон, взял из чемодана две купленные в Варшаве бутылки «Зубровки», договорился с проводником, что вернется в купе на следующей станции, после чего, переходя от нетерпения с быстрого шага на бег, вернулся в кабину поразившего его воображение локомотива.

Отмечать знакомство новые друзья начали еще до отхода поезда. А после того как прозвучал вокзальный колокол, сигнализирующий об отправке состава, за управление паровозом взялись молодой помощник машиниста на пару с кочегаром. Постепенно пьянеющий усач только подгонял их суровыми окриками.

Принесенная Нефедовым настойка закончилась довольно быстро. Вообще-то Борис не рассчитывал, что француз покажет себя столь заводным выпивохой, но, коль уж пошло такое соревнование, молодой русский не собирался уступать «мусью». Вскоре выяснилось, что в хозяйстве собутыльника специально на такой случай припасено еще спиртное. Застолье продолжилось…

Когда поезд уже покинул парижские предместья и за окном паровозной кабины замелькали сельские пейзажи, над придорожным лесом вдруг показался самолет. Похоже, это был «Бреге-19» — лучший французский бомбардировщик, развивающий в крейсерском полете скорость свыше 200 км/час. Он летел в одном направлении с экспрессом, быстро обгоняя его. Порядком захмелевший машинист тут же заявил, что сейчас покажет авиации, кто нынче король скорости. Пошатываясь, он направился к левому сиденью и, согнав с него помощника, сам взялся за управление. Кочегар тут же услужливо распахнул дверь кабины, чтобы начальство приятно обдувало свежим ветерком.

Паровоз быстро стал набирать скорость. Но и самолет, к тайной радости Нефедова, продолжал уходить вперед, хотя уже и не так быстро, как при встрече.

Приняв после некоторого колебания все же сторону авиации, Борис принялся подначивать мсье механика, говоря, что, мол, напрасно он сравнил свой самовар с легкокрылой стальной птицей. Одновременно Нефедов искренне нахваливал невидимого коллегу-пилота. Борис заявил, что поставит ящик пива, если паровознику удастся обойти летуна.

Глаза машиниста налились кровью, лицо его сделалось багровым, а еще недавно благопристойно свисающие усы яростно топорщились. Механик принялся орать во всю свою луженую глотку какую-то похабную песню. При этом он то и дело прикладывался к горлышку бутылки рисовой водки. Войдя в раж, машинист упер рычаги регулятора и реверса в ограничительную красную черту. Стрелка скорости на спидометре перевалила за отметку в 150 км/час и начала подбираться к 200 км/час. От невероятной скорости поезд трясся, раскачивался и прыгал на рельсовых стыках так, что, казалось, вот-вот улетит в кювет. Перепуганные помощник с кочегаром с ужасом следили за показаниями давления пара в котле. В любую секунду мог произойти взрыв, и тогда от всех, кто находился в кабине, в лучшем случае остались бы оплавленные ременные пряжки.

Вдруг машинист издал торжествующий вопль. Паровоз начал обходить крылатого соперника. Прошло еще пять минут, и Борису пришлось по пояс высовываться в окно кабины, чтобы увидеть далеко позади состава жалкий силуэт безнадежно отставшего аэроплана.

Это была безоговорочная победа «Голубого кита» и его капитана. Как положено, проигравшая пари сторона должна была проставиться перед победителем по случаю столь впечатляющей виктории. Но на ближайшей станции пьяную паровозную бригаду встречал усиленный наряд жандармов.

Оказывается, уже целый час извещенное о ЧП на перегоне железнодорожное начальство в панике ожидало, чем закончится страшная гонка. На ноги были подняты все оперативные службы того городка, куда должен был прибыть «взбесившийся» экспресс.

Полицейским пришлось штурмом брать локомотивную кабину. Усатый машинист отчаянно отбивался кочегарской лопатой от лезущих в его владения «фараонов». А однажды даже опрокинул обступивших паровоз полицейских на землю, дав по ним «артиллерийский» залп грязно-серого пара из продувочного крана Эверластинга.[96]С большим трудом жандармам удалось повязать буйного механика, а заодно и всех, кто находился в паровозной будке…

* * *

— Очень жаль, мсье, что мы вынуждены прервать ваше путешествие, — сочувствовал задержанному иностранцу молоденький блондин в форме младшего капрала полиции. Заполняя протокол, он старательно шевелил выпяченными губами и постоянно поправлял сползающие с переносицы очки. — Насколько я знаю, господин комиссар сразу же хотел вас отпустить как лицо, непричастное к этому происшествию. Но помощник машиниста и кочегар в один голос показали, что это вы споили их старшего, отчего он утратил способность управлять поездом. Это действительно так, мсье?