Прайм-тайм для нечисти - Татия Суботина

– Пять лет заключения вместо казни, показательная порка и запрет на пятидесятилетие от важных должностей в клане, – скривившись, выдавил из себя Крон.

Похоже, ему просто нравилась жестокость и он болезненно реагировал, когда удавалось ее избежать.

– Благодарю, верховный, – склонил голову Йоган.

Его жена вновь заплакала. Только на этот раз, я надеялась, от радости.

Амалия просияла довольной улыбкой.

Мне же хотелось свалиться в обморок от охватившего облегчения. И выпить чего-то крепкого для восстановления нервишек явно не помешает! На грани реальности удалось сдержаться лишь на чистом упрямстве и женской гордости. Машковы ведь не сдаются!

– Отпразднуем? – шепнул мне на ухо Старх.

– Прости, – улыбнулась я, следя за тем, как Чиж на всех парах несется ко мне, перепрыгивая через лавки. –  Я хочу побыть с семьей.

– Понимаю, – кивнул демон.

– К тому же, я не люблю, когда в меня тыкают, – указала на его расправленные рога. – Всяким.

Старх хмыкнул, подарив мне лукавую улыбку, так и говорящую: «да, детка, я хорош и прекрасно знаю об этом!».

А потом он был оттеснен Мишкой, что сграбастал меня в свои крепкие объятья, едва не удушив до смерти. В его руках я впервые за последние сутки почувствовала себя в безопасности и смогла по-настоящему выдохнуть…

А глаза у нее от матери. Вот точно. Синие, порой, серые, иногда с вкраплением зеленого. И глубокие…

Дрянные глаза!

Из-за них меня даже по памяти бросало в непонятную дрожь и мысли появлялись всякие, самые неподходящие для высшего инкуба.

Нос, брови, губы тоже Машины. И изящные линии тела, фигура, походка… Разве что цвет волос, насыщенного шоколада, от меня. Очень хочется, чтобы оттенок не был единственной чертой, перенятой девочкой, но… Что я вообще знаю о дочери?

Дочери… И звучит-то странно.

Неделю назад вот даже не догадывался о ее существовании, а теперь… обложился фотографиями – изучаю. Пристально, методично, с дотошностью ученого. Еще бы микроскоп взял до кучи.

Черный отлично поработал. Собрал на Аню полное досье в какие-то сутки.

Девочка жила скучно.

Была умной, но осторожной, красивой – только не пользовалась своим преимуществом, не зажигала по клубам, мужчин домой не водила и сама к ним не ездила, отличалась робостью, наивностью, добротой… В общем, всем тем, чем ее отец похвастаться не мог и что всегда всячески избегал, как чумы.

Добродетели, мать их за ногу. Кому нужно такое дерьмо?!

Уж явно не мне. И Аня прекрасно проживет без этого.

А вот дефицит сверхъестественных способностей надо восполнить. Моя она дочь или как?

Надо прокачать девочку. Сделать ее сильнее, сделать себя сильнее. Свежая кровь, как-никак.

Я почесал макушку.

Кажется, намечалась большая серьезная игра… Какая там скука? Давно я не испытывал такого приятного предвкушения.

Ну надо же! Двадцать семь лет не догадывался, что Маша понесла. Так старался получить потомство, столько опытов провел, а в итоге дочь-то прохлопал.

У меня есть дочь.

Я так сильно пытался достичь своей цели, что сейчас, получив, наконец, желанное, чувствовал себя каким-то потерянным. Радоваться?

Я желал сына. Идеального ребенка, соединившего в себе сильнейшие дары существ. Уникального. Единственного в своем роде. Лучшего.

Разочароваться?

У меня теперь был наследник. Наследница. И это несомненно победа.

Пусть от человечки, пусть полукровка, пусть слабая и без силы. Хотя…

Мое потомство слабым быть априори не может. Рано или поздно гены возьмут свое.

Остается лишь сделать все так, чтобы это случилось как можно раньше.

В чем-чем, а в планировании я мастак.

Устрою своей Анечке полосу препятствий, закалю характер, испробую выносливость и проведу инициацию спящих сил. Искореню этот слепящий свет из ее души, вылеплю идеальную наследницу. Раз уж годы воспитания я прохлопал…

Знал бы, что Машка понесла, вырезал бы младенца из утробы гадины человеческой точно в срок. А так, эта стерва не только мою девочку скрыла, но и почти два десятка лет прожила со своим хахалем, пока я не посодействовал их зачистке.

Надо же. Счастливой она стала.

Без меня.

Не то чтобы я отслеживал жизнь этой девчонки после одноразового перепиха, нет… Случайно столкнулись на улице.

Судьба. Рок. Фатум.

Я узнал ее с первого взгляда!

Будто и не было всех этих лет, а она… Она смеялась и робела от поцелуев какого-то оборотня! На него смотрела невозможным влюбленным взглядом, а меня – МЕНЯ! – даже не заметила!

Дрянь голубоглазая!

Так разве она не заслужила попасть под древний закон существ, который эти старые идиоты из совета строго чтят? Заслужила! Как и ее блохастый муж.

Забыла меня, да?

Счастливой стала?

А дороги у нас ой, какие опасные! И тормоза в автомобилях ненадежные…

Ай-яй-яй, Машенька. Что ж ты так неаккуратно-то, а?

И до официального разбирательства в суде не дожила. Ой, какая жалость!

Все продумал я, все спланировал. А вот дочь упустил.

Специально не захотел спиногрызов голубоглазки прощупывать, знал ведь, были они у нее, не могли не быть. Столько лет прошло, люди любят плодиться и размножаться. Как мухи.

Шумные, надоедливые мухи. Хлоп! И нет их. Особо и напрягаться не приходиться. Зато материал для исследований из них хороший, геном гибкий, нераскрытые способности мозга… Красота-а!

Ничего, Анечка. Ничего, доченька.

Я все наверстаю. Я все сделаю, как надо.

Кто еще, как не родной отец так старательно позаботиться о собственном чаде? Правда же?

***

Я вынырнула из ненужных сейчас воспоминаний и уставилась пустым взглядом в монитор. Очередная статья казалась лишь набором бессмысленных слов, мыслями я находилась не здесь.

После судилища сверхов почти месяц прошел, а у меня наступила… спокойная жизнь! Странно, не правда ли?

Ни тебе Громова с его непонятными заявками взять меня… под свою опеку, агась. Ни Алеса, ни приспешников совета… Лишь Алекс в этих непонятных снах, то ли как продукт моей богатой фантазии, то ли действительно воспоминания больного папашки, донимали. И то, в последние две недели их тоже не стало!