Синдром отличницы - Елена Ромова

— Я слишком долго терпела, но с меня хватит.

— Если извинишься, станет легче, — попыталась убедить Шейла.

Отнюдь нет. Мне стало легче только тогда, когда я купила бутылку крепленого вина, вернулась домой и впервые в жизни напилась. Совсем как подросток. Совсем как ситайка, ага. И пусть! К черту предрассудки, я ведь и вправду ситайка. И почему я во всем хочу быть умницей и отличницей, когда мне положено делать глупости. Сама природа устроила ситайцев так, что до тридцати им все простительно!

У меня небольшая комнатка на одного. Большая редкость жить без соседки, но научным сотрудникам шли на уступки. Я забралась на постель, схватила телефон.

У меня был номер Такера. Этот мужчина не выходил у меня из головы даже под натиском спиртного. Все дело в том, что я его боготворила, и мне было больно сознавать, что для него я — ничтожество. Мне хотелось его признания. Его уважения, в конце концов.

Было далеко за полночь, когда я все-таки решилась позвонить. И начала я разговор так:

— Я вас просто ненавижу, доктор Такер!

Пару секунд молчания.

Я уверена, он все прекрасно слышал и сразу понял, кто беспокоит его среди ночи, невзирая на то, что язык у меня жутко заплетался.

— Лессон? Где ты успела так надраться?

— А это не ваше дело, доктор. Вы лучше скажите, почему вы меня так ненавидите?

Я услышала, как включился ночник. Думаю, Такер был уже в постели, когда я его потревожила. Он спал и видел прекрасные розовые сны. А теперь я заставила его подняться, спустить ноги на холодный пол и включить свет.

— Лессон, ты в своем уме?

— Просто ответьте на вопрос.

— Может быть, мы поговорим об этом утром?

— Не заговаривайте мне зубы.

— Сколько ты выпила?

— Это не имеет значения. Что я делаю во внерабочее время, вас не касается. Ясно? Сколько я пью и с кем я сплю тоже.

— О, — усмехнулся мужчина.

Я представила, что он встает с постели и идет на кухню, чтобы заварить кофе, попутно закуривая сигарету.

— Что ж, Лессон, ты звонишь мне, чтобы поговорить по душам, а я не могу поинтересоваться такой мелочью?

— Моя личная жизнь не должна вас интересовать.

— А если она меня интересует?

— С какой это стати?

— С такой, что ты у меня работаешь.

— Девчонкой на побегушках!

— Это очень ответственная работа, между прочим, — язвительно произнес Такер. — Что бы я делал без тебя, а?

— Все, что угодно. Со мной или без меня, вы делаете ровно то, что вам хочется. Вы — самый настоящий эгоист. Я знала об этом и раньше, до того, как приехала в Вейсмунд. Но я никак не пойму, почему вы ведете себя так со мной? Что я вам сделала?

— Лессон, это риторические вопросы или ты всерьез ждешь ответа?

— Я хочу понять, черт вас возьми! Чем я вас не устраиваю? Что со мной не так? Доставайте ваш чертов список, я хочу знать!

— Лессон, ты так просто не отстанешь? — усмехнулся Такер.

— Нет.

— А если я положу трубку?

— Я к вам приеду! — выпалила я.

Молчание было многозначительным.

— Не думаю, что это хорошая идея, только если ты не хочешь, чтобы я тебя трахнул.

Я обомлела. Сказать честно, кровь застыла в моих жилах, а сердце перестало биться.

— Ч-что? — у меня наверняка что-то со слухом. — Я вас не понимаю, — мой яростный запал иссяк. — Я совсем не имела в виду… я просто хочу выяснить правду. И, разумеется, никуда я не поеду среди ночи.

— Значит, ты осознаешь, что сейчас ночь, верно? Просто, когда ты позвонила, я в этом сильно сомневался.

— Доктор Такер, вы считаете меня шлюхой?

— Хочешь, чтобы я ответил, как есть?

— Да, черт возьми!

— Как врач, я вообще не против, если люди занимаются сексом. Это даже полезно.

Он не собирался отвечать ни на один из моих вопросов. И мне вдруг показалось — это взбрело в мое дурную голову, — что Шейла может быть права. Вдруг я нравлюсь Такеру? Конечно, думать так верх самонадеянности, но если предположить?

— Почему вы не можете быть со мной честным?

Такер вздохнул. Он, определенно, курил. Я даже представила, как он отхлебывает крепкий черный кофе, держа чашку рукой, в которой зажата сигарета. Он всегда так делал.

— С тобой одни проблемы, Лессон.

— Будьте, наконец, мужчиной и просто скажите мне всю правду! — произнесла я и бросила трубку.

Мне нужно на работу.

Даже если Тардис расколется надвое, мне нужно быть в лаборатории раньше Такера. И, вообще, мне бы ухитриться не попасться ему на глаза до самого вечера. Вчерашняя смелая Лимма-хочу-правду уступила место Лимме-мне-очень-преочень-стыдно.

Прийти пораньше не получилось. Я буквально влетела в холл, опаздывая почти на десять минут. Охранники уверили меня, что доктор еще не приехал, поэтому я и дальше стала обманываться тем, что смогу избегать его целый день. Судорожно нажимая на кнопку лифта, я боялась услышать за спиной шаги Такера. Кто-то уже поднимался с парковки, поэтому мне пришлось подождать. Слава богу, двери открылись, я ринулась вперед и тотчас отшатнулась, поймав ладонью и припечатав к губам вырвавшийся писк.

— Доброе утро, Лессон, — раздался ехидный мужской голос.

Мы глядели друг на друга, находясь по обе стороны дверей. Признаюсь, я всерьез помышляла о бегстве. Я даже отступила назад, но невероятным усилием воли приказала себе стоять смирно. Бежать было хуже, чем выносить внимательный взгляд Кея Такера.

Наконец, двери начали закрываться, и доктор придержал их рукой. Это означало одно: «Входи, Лессон! И побыстрее!» И я была вынуждена подчиниться.

В маленьком пространстве лифта я чувствовала себя, как в клетке с хищником.

Всюду сталь и холод зеркал, а от Такера ощущалось живое тепло. Захотелось отодвинуться как можно дальше, но я вновь взяла себя в руки, стараясь выглядеть спокойной. Я встала рядом с Кеем, мы почти касались друг друга плечами. Я не смотрела в его сторону, я вообще старалась поверить, что его нет.

— Вам какой этаж, Лессон? — сквозь ироничную улыбку осведомился мужчина.

Мне было не до шуток — сердце стучало так, что готово было разорваться на части.

В лифте играла приятная музыка, как насмешка над той напряженной ситуацией, в которой я оказалась. Радовало лишь одно: вместе нам ехать всего три этажа.

Я молча нажала на кнопку, и двери закрылись.

Такер смотрел на меня, а я делала вид, что поглощена изучением узкой щели между дверьми лифта, за которыми мелькал свет.