Совок-5 - Вадим Агарев

ни за прошлую жизнь, ни за эту, я ни разу так и не воспользовался услугами проституток. В плане секса. Как источники информации, они мне очень даже пригождались. Качественно и часто. А вот для прочих утех, мне их почему-то никогда не хотелось.

— Какие духи? — продолжил я работу, отогнав посторонние мысли. — Что на коробке написано было? — додавливал я Соломатина, вспоминая амбре, исходящее от семейства Болдыревых.

— Я не знаю, — жалобно замотал головой Славик, — Да и не было там никакой коробки, там всего пол-пузырька духов было!

Эвон, как! Ай да мадам Болдырева! Похоже, тут совсем другая статья намечается!

— Если по согласию и не даром, то чего тогда они в милицию на вас заявили? — строго посмотрел я на охочего до роскошных болдыревских телес юнца.

— Мы не знали, что ее мама дома, — вдруг всхлипнул потерявший самообладание очкарик, — Она потом из второй комнаты вышла и двести рублей с нас начала требовать! — Вячеслав, уже не стесняясь, начал шмыгать носом и размазывать по щекам слезы. — Она сказала, если не отдадим, то нас посадят! У нас нет таких денег!

— А ну прекратить истерику! — рыкнул я на похотливого акселерата, — Зеленин! Сюда иди! — крикнул я в коридор.

В сопровождении опера и бабки Соломатиной в комнату просочился второй герой-любовник.

— Какими духами Лекарев с Болдыревой расплатился? — подступился я к нему.

— Кажется, "Пиковая дама", — неуверенно ответил тот, — Я у старшей сестры похожий пузырёк видел.

Я поманил в коридор опера, поручив старшей Соломатиной приглядывать за подростками.

— Остаёшься здесь, а я пошел к Болдыревым палку по двести десятой рубить! — вполголоса объявил я Алексею, — Состава изнасилования здесь нет, как ты понимаешь. Или не понимаешь?

— Да ладно, чего ты! — окрысился Храмов, — Думаешь, если опер, то обязательно тупой?!

— Нет, не думаю, — без малейшей неискренности успокоил я коллегу, — Просто слишком уж ты лицом огорчился! — примирительно похлопал я его по плечу. — Ты здесь пока поспрашай этих тимуровцев на предмет клиентуры Светланы Петровны. Ты скажи им, что, чем больше они вспомнят, тем легче им самим будет.

В квартиру нелицензированного борделя Болдыревых я вошел с твёрдым намерением усадить мамашу переростка Светы на цугундер. Теперь я уже почти точно знал, какими духами так густо пахнет от обеих родственниц. А еще, исходя из специфичного лексикона этой "мамки", я обоснованно склонялся к мысли, что в местах не столь отдалённых ей побывать уже довелось. Услав инспектора ИДН в соседний подъезд на помощь Храмову, я уединился со старшей Болдыревой в её засадной комнате.

— Ну что, Раиса Николаевна, не передумали злодеев по этапу пустить? — выражая взглядом полнейшее понимание её родительских чувств, спросил я.

— Да ни в коем разе, начальник! Они гуртом дочку вы#бли, а я их прощать?! Хер им! — хищно оскалила она свои мелкие зубы и сунула мне под нос кукиш, — Не захотели бл#дёныши по-хорошему, пусть теперь пидорами под шконками срок мотают!

— Тогда пишите заявление! — с полным пониманием материнского возмущения, отвёл я от своего лица её руку и протянул ей лист бумаги с авторучкой.

— Чего писать, начальник? — не тратя понапрасну ни секунды, схватила бумагу оскорблённая в святых материнских чувствах родительница.

— А прямо так и пишите, — ткнул я пальцем в правый верхний угол, — Прокурору Октябрьского района от Болдыревой Р.Н. и адрес свой. Ниже пишите "Заявление".

— Ну, а дальше прямо так и писать, что дочку вы#бли? — впервые засомневалась коварная Раиска, буравя меня своими пронзительными поросячьими глазками.

— Так и пишите, гражданка Болдырева, как есть, так и пишите! — не стал я перечить заявительнице в её пожеланиях.

К уже выведенному слову "Заявление", Раиса, наморщив нос-пуговку и немного подумав, решительно дописала "о вы#блении".

Нет, не поймёт меня районный прокурор. Вздох как-то сам вырвался из груди. Точно, не мой сегодня день. Н-да...

Глава 15

Дождавшись, когда гнусная сутенёрша и вымогательница допишет свой пасквиль, я послал её за водителем и экспертом. Раиса хотела было перепоручить это дело дочери, но я настоял, чтобы сходила именно она. Пользуясь её отсутствием, я, грубо нарушая социалистическую законность, начал приставать к крупнотелой Светлане Петровне. Но не с глупостями, а с вопросами. Света ничего не заподозрила и не насторожилась даже тогда, когда я попросил её показать мне духи, которыми от неё так завлекательно пахнет. Она с гордым видом поднялась с табурета и с претензией на грациозность, пошла в материну комнату. Я без стеснения последовал за ней. На пузырьке действительно было указано, что содержащаяся в нём желтая жидкость прозывается "Пиковой дамой".

По моей просьбе Светлана спрятала пузырёк на прежнее место, в выдвижной ящик трюмо.

— А деньги где? — наивно и, как бы между прочим, спросил я, — Ну, те двадцать рублей, которые эти придурки тебе заплатили? У матери?

— Угу! — недобро поджав губы, кивнула сисястая малолетка, глядя на меня сверху вниз, — Всё себе забрала. Сука жирная! — последние два нехороших слова она прошипела с неподдельной злобой и возмущенно колыхнула своим упитанным телом.

Н-да, ничего не скажешь, высокие родственные отношения царят в этой небольшой, но дружной семье. Всё, что мне было нужно, я выяснил и теперь мы сидели на кухне, и просто болтали с мадемуазель Болдыревой на отвлеченные темы. За тем нас и застали вошедшие в квартиру за Раисой эксперт с водителем.

Посадив старшую Болдыреву на кухне и приставив к ней сержанта, я вывел эксперта на лестничную площадку. Мало надеясь на успех, я всё же настоятельно попросил Хотиенкова отправиться к Соломатиным и откатать пальцы блудливых комсомольцев. И сразу после этого, вместе с опером Храмовым и инспекторшей ИДН, возвращаться назад. Эксперт неодобрительно покачал головой, но противиться не стал и подхватив свой чемоданчик, вышел из квартиры.

Между тем, Раиса Николаевна почувствовала что-то недоброе. Теперь она смотрела на меня не как на своего соратника по борьбе с насильниками несовершеннолетних, а со всё больше и больше нарастающим подозрением. Похоже, что её любящая дочь не покривила душой и у этой женщины действительно много чего было сучьего. Например чутьё.

— Начальник, а чего это ты меня на кухне держишь? — не стала она сдерживать своего возмущения, — Я, что, уже и по