Жизнь после смерти - Александр Белов

Впрочем, если кто и переживал по этому поводу, так это онсам. Невзглядов ужасно не любил тратить свои кровно заработанные и предпочиталхаляву. Но раз надо, значит надо.

Он отмусолил каскадеру несколько купюр, и тот исчез задверью. Не было его довольно долго. Невзглядов уже начал беспокоиться – несвалил ли его новый друг с деньгами, когда тот появился в дверном проеме с торжествующимвидом. В руках он держал бутылку водки и пакет с орешками.

– Это зажевать. Что мы, не люди, что ли? – пробормотал он,наливая водку в винные фужеры, оставшиеся от оргии с проституткой.

Выпили. Водка оказалась жуткого качества. Она встала колом вгорле, но Невзглядов могучим усилием воли с трудом протолкнул ее в желудок. Тамсе тоже долго не хотели принимать. Еле улеглась.

– А я тут Сашу Киншакова искал, – начал журналист,отдышавшись.

– Кому Саша, а кому Александр Иваныч, – хмуро оборвал егокаскадер. – А на фига он тебе?

– Да так, – протянул Невзглядов. – Интервью хотел у неговзять. А он оказывается, в Штатах. И вся ваша команда с ним. А тебя что, невзяли? – он незаметно включил диктофон в кармане и поправил микрофончик залацканом пиджака.

Славик в ответ разразился потоком брани. Адресовал он ее,впрочем, не товарищам по ремеслу, а главным образом, самому себе.

Буквально за неделю до отъезда в Голливуд на съемках фильмапогиб один из членов кас-кадерской группы: на него рухнул осветительный прибор.Слава должен был его страховать, был рядом, но отделался легким испугом. Асделать ничего не смог! В смерти товарища сто никто не винил. Вернее, винилтолько один человек – он сам. Поэтому из группы Слава ушел и теперь потихонькуспивался.

Выслушав каскадера, Невзглядов с сочувствием покачал головойи постарался подвести клиента к нужной ему теме.

– Да, судьба иногда устраивает такие сюрпризы, согласилсяон. – Но как же они там без тебя? Ты такой мастер. Я ведь помню, как ты"линкольн" Белого с моста в речку отправил. Я ведь тогда все заснял.Это был высший пилотаж! Жалко только, что имени автора трюка никто никогда неузнает…

– Да, – каскадер поднял указательный палец к потолку и пьяноулыбнулся, – полет "линкольна" – это классика. Это была моя лебединаяпесня.

Славик чувствовал, что начал спиваться, поэтому все, чтомогло хоть как то поддержать его самоуважение к себе, было ему как бальзам нараны. И, забыв обо всем, он принялся излагать историю этой мистификации во всехподробностях. Говорил он долго. Невзглядов даже забеспокоился, хватит ли пленкив диктофоне. Рассказ каскадера прервала все та же Лилька. Она просунула в дверьсвою симпатичную мордашку с уже подновленным макияжем и спросила.

– Вы все треплетесь? Скоро закончите? Слава вдруг оборвалсебя на полуслове. Он посмотрел на Невзглядова совершенно трезвым и удивленнымглазом, словно только что его увидел. И спросил.

– А ты кто? И что это ты тут вынюхиваешь? А ну, вали отсюда…

Проскользнув мимо блондинки в коридор, Юра отошел подальше ипроверил качество записи: она была достаточно разборчива. Пусть этот пьяныйтреп никто и никогда не смог бы использовать в качестве доказательства, но емутеперь все стало ясно.

Во взорванном и упавшем с моста в речку"линкольне" не было ни Белова, ни его семьи. И покушения никакого небыло, а был лишь мастерски выполненный трюк. Значит, Александр Белов жив? Ну, араз человек жив, найти его – дело техники. Оставалось передать запись АндреюЛитвиненко и получить честно заработанные деньги.

Выходя из бара, Юра нос к носу столкнулся с Кабаном. Но нитот, ни другой не знали друг друга в лицо, поэтому спокойно разошлись встороны. Кабан направился в бар, поскольку узнал, что пронырливый журналюгабудет искать там одного из каскадеров, а радостный Юра помчался домой слушатьпленку. Он и не подозревал о нависшей над ним опасности.

Утром внимание Белова привлек странный шум. Он вышел избытовки. Здоровенный громила, кажется, один из охранников Михая Лупу, пинкамигнал Федю вдоль кривой улицы поселка. Многие из его обитателей вышли посмотретьна происходящее, но никому и в голову не приходило заступиться за него.

Витек с утра уехал со Степанычем заниматься бизнесом –развозить по точкам "тухлятину". Сегодня это были размороженные куры.Степаныч деликатно называл их "охлажденными".

Когда Федя и его гонитель поравнялись с вагончиком Белова,тот вдруг сделал шаг к охраннику и подсек его массивную, как колонна, ногу. Тотрухнул и сильно приложился лицом о землю.

– Извини, шкаф, не думал, что ты такой неустойчивый, –сказал Белов и обратился к растерянному Лукину. – Учись, Федя, как не надопадать.

Гигант поднялся, отряхнул пыль и с многообещающей улыбкойдвинулся на Белова. По дороге он легким движением руки отправил Федю в нокдаун.

Саша прислонился спиной к бытовке и со спокойнойуверенностью смотрел в глаза громиле. Казалось, он не понимает, в какойневыгодой ситуации оказался в момент атаки. Здоровяк с рычанием размахнулся.Его удар, в случае попадания, способен был свалить слона или пробить стенку покрайней мере двух таких вагончиков, как этот.

Но Саша наклонил голову и слегка присел. Кулак с хрустомвпечатался в стену. То ли рука гиганта не выдержала, то ли в самом деле стена.Белов не стал это выяснять. Он с размаху, не по-каратистски, а по-футбольному,залепил бугаю ногой по гениталиям. Тут же следом добавил коленом под ребра –сбил дыхание. Бугай сдал назад и сел на задницу. Можно было бы продолжать в томже духе, но Белов не стал перегибать палку. Он не хотел сейчас осложнять и безтого непростые отношения с Михаем Лупу.

Он помог подняться Феде и отряхнул с него пыль. Потомповернулся к громиле и указал на Федю.

– Этот парень – мой друг. Если у тебя еще будут к немувопросы, то не теряй времени, обращайся сразу ко мне. И другим передай.

Громила с трудом поднялся и удалился с проклятьями иугрозами, но Белов больше не обращал на него внимания. Его больше интересовалосостояние Феди.

– Ты как, цел, непротивленец? Тогда порядок. Я думал, онтебя как Тузик грелку порвет.

– Щас, размечтался, – проворчал Федя, осторожно касаяськончиками пальцев фингала под глазом. – Насилие не лучший способ решенияпроблем. Точнее – худший. А вот ее он чуть не разбил.

– Что, голову? – обеспокоился Белов.