Почему именно ты? Книга 1 - Екатерина Юдина

— Блять, — Брант выругался. Зарычал и вторую свою руку опустил на мою попу, уже таким образом прижимая к себе. — Ноги раздвинь.

— Нет, — прерывисто прошипела. Сжала подрагивающую ладонь в кулак и им ударила парня в плечо. — Я не хочу. Отпусти... — не договорила, ведь в следующее мгновение застонала, от того, что его пальцы делали со мной.

Это впервые в жизни я застонала от ощущений. От того, как все тело накалялось и в тот же момент обмякло. И, когда Брант убрал руку от моего лона, я почувствовала облегчение, но в то же мгновение, нечто сродни тяжелого, гнетущего неудовлетворения, из-за которого я сама себя презирала.

Брант все еще прижимал меня к прутьям, но немного отстранился и уже в следующее мгновение я почувствовала, как он расстегивал свой ремень.

Своей массивной ладонь оборотень взял мою хрупкую и положил ее на свой член. Это произошло буквально за мгновение. Сейчас вообще все происходило слишком быстро. А я, будто будучи не в себе, мало что понимала, но почувствовала, как кожу на ладони от этого прикосновения обожгло. Осознавая, к чему я прикоснулась, до жути покраснела. Растерялась и отдернула ладонь, будто пытаясь убрать ее от огня, ведь для меня это было слишком интимно и за гранью. Непозволительно, непонятно и запретно. Но Брант перехватил мою руку и заставил сжать ладошку на члене, накрывая ее своей. Пальцы не смыкались и я раньше даже представить не могла, что у мужчин эта штука такая большая. Как тогда происходит интим? Разве женщинам не больно, когда в них входит нечто такое? Как вообще это могло поместиться в девушку? Или, наверное, оно должно входить не полностью? От всех этих мыслей, в моем одурманенном сознании проснулся страх и тревога.

— Давай, поработай рукой, — прохрипел Брант, сжимая мою попу и вместе с этими, держа мою ладонь в своей, заставил ею водить по возбужденной плоти. А я все больше краснела, ощущая, как щеки пылали, но вниз не смотрела. — Тому ублюдку ты тоже такое делала? Может, в рот взяла? Или сразу раздвинула ноги? — эти вопросы были насквозь пропитаны гневом и нутром я ощущала, что оборотень не желал, чтобы я отвечала.

— Я не спала с Рейном, — я все же ответила. Тоже зло. И хотела отдернуть руку, но Брант не дал, все так же продолжая водить моей ладонью по своему члену.

Оборотень ничего не ответил. Не желал со мной разговаривать. И, кажется, до сих пор мне не верил. А мне бы стоило с ним поговорить. Попытаться переубедить, ведь для этого я пришла сюда, но, раз за разом размыкая губы, я не могла произнести ни слова. Кровь хлынула к лицу и я все еще пыталась убрать ладонь. Кажется, с моих губ все же срывались слова. Я говорила Бранту отпустить меня и шептала проклятия, раз за разом, повторяя, как ненавидела его. И ладонь, которой он водил по своей возбужденной плоти, начала пылать, разнося этот жар по всему телу.

Чувствовала мощь исходящую от его громоздкого тела и самой себе сейчас казалась хрупкой. Опаленной гневом, сплетенным с чем-то таким, чего я не понимала, но от чего кусала губы и сжималась. До сих пор не верила в то, что сейчас происходило. В то, что я касалась возбужденной плоти Бранта, но, в тот момент, когда он убрал свою ладонь от моей и вновь скользнул пальцами к моему лону — я задрожала и зашипела. Зажмурилась и, как-то сама по себе, прислонилась лбом к его груди, мысленно проклиная уже себя. В равной степени ненавидела и себя и Бранта. А еще его шершавые, жесткие ладони, которыми он доводил меня до исступления. До жгущих искр и обжигающих всполохов.

Глубокий вдох и шумный выдох. Была так близко к врагу. Ненавидела, но позволяла ему делать это с собой, хоть и могла позвать на помощь. Стражник точно где-то неподалеку и, если я закричу, он поможет. Конечно, если не уйдет точно так же, как это сделал тот смотрящий. Но я молчала. Прерывисто дышала и мысленно тонула в жарком котле ранее неизвестных мне ощущений. И от этого мне стало даже как-то страшно. Поэтому я делала вдох за вдохом и все жмурила глаза.

Уже даже ладонь не убирала от его возбужденной плоти. Как-то и забыла, что сжимала член Бранта ладошкой, но отдаленно почувствовала, как что-то изменилось. Будто возбужденная плоть стала еще больше. Она у мужчин может еще сильнее увеличиваться?

Будучи не в себе, даже не сразу отреагировала на то, что Брант остановился. Но с лихвой почувствовала то, как он вплел пальцы в мои волосы, после чего сжал их, заставляя запрокинуть голову и посмотреть ему в лицо.

Вот только, это уже был не Брант, а Арон.

Глаза Арона пылали льдом и циничным презрением. Все так же сжимая мои волосы, он опустил взгляд вниз. Туда, где моя ладошка сжимала его член. Парень еле заметно приподнял одну бровь и по-звериному оскалился. Наклонился ко мне и, уже до боли сжимая волосы, сказал:

— Шлюха.

Это слово для меня чем-то сродни сильного удара. Я резко отдернула руку от члена Арона и начала вырываться, но, в этот момент, случайно скользнула своими губами по его. Шею закололо, словно в нее впивались сотни острых иголок и кожа запылала. Почему это происходило, не понимала. В этот момент задыхалась от смущения и растерянности, которые заполнили сознание. А еще от гнева. На Бранта, Арона и себя. Боже, я саму себя презирала в этот момент.

Арон отпустил меня и я тут же отбежала от камеры на несколько шагов, начиная поправлять платье. Он же спрятал все еще каменный член в штаны и застегнул ремень.

— Что ты такое? — пробормотала. Теперь, когда отстранилась от оборотня, мне стало даже легче. Голова прояснилась.

Арон ничего не ответил. Достал из кармана сигареты и подкурил одну. Тут же поднес ее к губам и сжал зубами. И, только после того, как камера наполнилась горьким дымом, он посмотрел на меня мрачным и тяжелым взглядом, которым будто насквозь пронзал. Отвечать на мой вопрос он явно не собирался.

— Хорошо. Не хочешь говорить, что ты такое — твое право. Я сюда не за этим пришла, — я качнула головой. — Не трогай Рейна. Он тут не при чем. Рейн поставил на мне метку по моей просьбе. И я не шлюха, ведь еще ни с кем не спала. Я и попросила Рейна поставить метку, чтобы ты меня не трогал. Вернее, Брант. Или ты... Ладно, не важно. Я не хочу, чтобы ты ко мне прикасался. Мне это не нравится. Поэтому я и попросила Рейна помочь.

— Ты слишком сильно течешь, как для той, которой не нравится, — его голос пропитан металлом. — От тебя несет, как от шлюхи.

— На мне сейчас запах другого оборотня. Одного. И я еще не была ни с одним парнем. Поэтому, ты не имеешь права называть меня девушкой легкого поведения, — я прижала руками платье, не давая ему упасть. — И что означает "течешь"? Из меня ничего не течет и мне не понравилось. То, что только что происходило, было не по моей воле. Сама я бы в жизни на это не согласилась.

У меня все еще горели щеки и, после этих слов я, против воли, вспомнила о том, что только что произошло. Ладонь до сих пор жгло от прикосновения к его возбужденной плоти и, пытаясь убрать этот жар, я начала тереть ладонь о ткань платья. Сильно, будто пыталась стереть с нее грязь. Еще и зацепилась за пояс ранкой, которую на моем пальце оставил Мерад, из-за чего скривилась.