Происхождение христианства в свете рукописей Мёртвого моря - Гилер Маркович Лившиц

такие таинственные выражения и слова, как «головы и рога», «крылья», «лес, родник, виноградная лоза и кедр», «светлые и черные воды», «растение справед­ливости». С помощью символических понятий авторы апока­липтических произведений нередко стремились затемнить свою мысль.

Все отмеченные нами выше особенности апокалиптической литературы не были основными и главными. Наиболее сущест­венные ее черты заключались в появлении новых религиозных идей и взглядов, в изменении содержания пророчеств, в возник­новении и развитии новых мессианских представлений.

В иудейской апокалиптике большую роль играли дуалистиче­ские идеи. Проявлением этих идей было резкое противопостав­ление света и тьмы. Не менее резко «мир будущий» (olam ha-ba) противопоставлялся «миру нынешнему» (olam ha-seh). В изображении авторов апокалиптических произведений сущест­вующий мир находится под властью сатаны, он погряз в зле и грехах, подлежит конечному упразднению. Наоборот, будущий мир будет находиться под властью бога и его помазанника, в нем воцарятся справедливость и законность. В соответствии с та­кого рода представлениями в апокалиптической литературе исто­рия людей и мира в целом делится на два больших периода: существующий эон (век) и новый эон (век). Новый эон по самому своему существу противоположен старому эону.

В апокалиптических произведениях можно обнаружить идею предопределения. Согласно книге Юбилеев, на небесных таб­лицах (скрижалях) начертаны все мировые события вплоть до последнего суда. Не менее ясно проходит эта мысль в книге Еноха и в Заветах двенадцати патриархов.

Интересным представляется вопрос о мессианских представлениях в апокалиптической литературе. Жрецы и иные служи­тели храмового культа неизменно стремились связать мессиан­ские идеи с основными догматами иудейской религии. Они утвер­ждали, что только еврейский народ может надеяться на приход мессии, только на него распространится божественная миссия спасителя. В изображении жрецов благодаря приходу мессии будут побеждены все крупные державы, угнетавшие Иудею на протяжении веков. В Палестине соберутся все рассеянные по зем­ле иудеи, которыми отныне будет управлять сам мессия. Все на­роды мира вынуждены будут признать силу бога Яхве. При всем стремлении жречества придать мессианским надеждам сверхъестественный характер они в основном оставались в рам­ках земной действительности, т. е. отношений существующего материального мира. Идеальное царство будущего мыслилось в пределах территориальных границ Палестины.

В апокалиптической литературе к старым представлениям иу­деев о мессии присоединились новые взгляды и идеи. Иной харак­тер приобрела надежда на спасение в результате прихода мессии. Ожидание спасителя и осуществление мессианских чаяний свя­зывается уже не столько с судьбой еврейского народа, сколько с судьбами всех народов и мира в целом. Приход мессии начи­нает соединяться с конфликтом двух противоположных мировых эпох или эонов. Авторы апокалиптических произведений стре­мятся убедить своих читателей в том, что благодаря чудодейст­венному акту бога существующий мир будет уничтожен и нач­нется новый мир, наступит мессианское царство. Мировая драма завершится большим судом. Представления об этом суде также подвергаются изменениям. Из ожидания суда над врагами Израиля возникает идея суда над всеми народами. Более того, утверждается взгляд, что перед божьим судом предстанут не только люди существующего поколения, но и всех предшествую­щих поколений.

Ожидание будущих времен и надежды на приход мессии приобретают все более универсальный и трансцендентный ха­рактер, переносятся в сверхъестественное, в сверхмировое. Гря­дущее божье царство обнимает не одну Палестину, а всю Все­ленную. Соответственно этому мессия вырисовывается как судья и управитель не одних иудеев, а всего человечества. Вместе с тем его изображают в виде надмирового владыки, ведущего борьбу не столько с земными силами, сколько с небесными, с ангелами и с демонами. С изменением мессианских представлений подвер­галась также изменению идея построения нового Иерусалима и нового храма. Из земного города Иерусалим превращался в не­бесный город с небесным храмом.

В апокалиптических произведениях можно отметить некото­рые различия в воззрениях на мессию. В некоторых из них он вовсе отсутствует. Таковы Книга тайн Еноха (славянский Енох), книга Юбилеев, Вознесение Моисея, апокалипсис Езры. Мессия отсутствует также в древнейших частях эфиопской книги Еноха (1—36 и 91—104) и в отдельных частях апокалипсиса Варуха. В этих книгах проводится мысль о том, что с наступлением «кон­ца дней» и «великого суда» сам бог воцарится в Иерусалиме, после чего он без всякого посредничества мессии осуществит суд над людьми.

Однако и в тех апокалиптических произведениях, где мессия фигурирует, представления о нем не были одинаковыми. Так, в одних из них он выступает как центральная фигура божьего суда. В других же он играет менее активную роль, не говоря о том, что начинает выполнять свою спасительную миссию лишь после осуществления божьего суда. В некоторых памятниках апокалиптической литературы мессия представляется царем из дома Давида, или из колена Иуды. В Заветах двенадцати пат­риархов проводится мысль о том, что он произойдет из рода Левия. Правда, в двух местах этого же произведения говорится о принадлежности мессии к роду Иуды. По существу в Заве­тах двенадцати патриархов содержится учение о двух мессиях, которое в более ясной и четкой форме изложено в кумранских текстах.

О различии воззрений на мессию и неодинаковости представ­лений о нем свидетельствует и то, что авторы апокалиптических произведений именуют его по-разному: Помазанник, Избран­ник, Сын божий, Сын человеческий. Особого внимания заслуживает последнее наименование, так как в нем ярко отра­зились религиозные воззрения ряда авторов апокалиптических произведений. Новым мессианским представлениям мало соот­ветствовало старое изображение спасителя в качестве отпрыска Давида. Царь из рода Давида мало значил там, где шла речь о будущем эоне, о мировом суде, о борьбе с дьяволом и победе над ним. Результатом этого было то, что в апокалиптической литературе фигура спасителя в таком виде либо целиком исче­зает, либо по крайней мере отступает на задний план. Возникает новое представление о мессии, как о сыне человека, равном анге­лам и приходящим с небес. В качестве мирового судьи мессия по существу оттесняет бога на задний план.

В апокалиптической литературе большое место занимают эс­хатологические представления, мечтания относительно «послед­них времен». Эти представления не отличались ясностью и определенностью. В одних произведениях наступление конеч­ного времени не отрывается полностью от земли, от материаль­ной действительности, в других — оно целиком связывается с не­бесами, с потусторонним миром. В «притчах» книги Еноха гово­рится о появлении общины праведников и полном исчезновении злых людей на земле. В апокалипсисе Варуха, в славянской кни­ге Еноха и в IV книге Езры изображения будущих времен вы­глядят одухотворенными и потусторонними.

Уже в ветхозаветной канонической литературе содержится идея полного уничтожения существующего мирового порядка и наступления нового времени на место старого. В представле­нии ряда авторов канонических книг «конец дней» будет воз­вещен великими знамениями на земле и на небесах. Для выра­жения этих чаяний и мечтаний входили в употребление соответ­ствующие образы и фразы. Вместе с тем в ветхозаветных произведениях проводится