Хозяйка магической лавки – 2 - Александра Черчень

голове, мне стало не по себе.

Попыталась отстраниться, но меня не выпустили из объятий – хватка лорда стала лишь крепче.

– Рей, я… – едва мужчина оторвался от моих губ, чтобы скользнуть поцелуями на шею, проговорила, – я подумала и решила, что мне в данный момент не нужны отношения.

Да-да, нашла место и время, конечно, чтобы это сообщить, но глупо будет искать удобный час.

– Это вообще не проблема, – отозвался маг, вновь возвращаясь к моим губам.

Ещё один крышесносный поцелуй – я даже на миг забыла, о чем мы говорили.

– Не проблема? – спросила я, вновь возвращая себе личное пространство – ладошками уперлась в твердую грудь мага.

Он тяжело дышал, а обычно или зеленые, или голубые глаза инквизитора были почти черными.

– Не проблема, – согласился лорд Рейвенс и продолжил без капли смущения: – Значит, будем, скажем так, встречаться без официальных отношений.

У меня тут же прояснилось в голове да и колени дрожать перестали. А Рей самым бессовестным образом продолжил свое дело как ни в чем не бывало – вновь попытался припасть к губам, крепко обняв за талию.

– Что, прости? – возмущенно вопросила я, рывком освобождаясь от его хватки и поднимаясь со скамьи, на которой сидела.

Он откинулся на деревянную резную спинку, все так же продолжая тяжело дышать:

– А какой вариант развития событий ты ожидала, Адель? В любом случае я могу только стать твоим… покровителем. Заботится о тебе, обеспечивать и облегчить тебе жизнь, благо, возможностей у меня много. К тому же тебе, как ведьме, выгодно иметь связь с инквизитором.

У меня снова вскипала кровь – но уже далеко не от страсти. Я была зла. Да что уж, в ярости. Но лишь сжала кулачки и совершенно постным тоном поинтересовалась:

– Почему же, многоуважаемый лорд-инквизитор, мне выгодно иметь с вами связь?

Рей спокойно ответил:

– Например, чтобы служители Единого не интересовались твоей хорошенькой персоной и живущей в лавке нечистью.

У меня, если честно, словно земля под ногами провалилась. Я даже не знала, как реагировать на происходящий разговор. Хотелось отчего-то смеяться, плакать и кричать от злости одновременно.

Глупая, глупая Адель, которая думала, что… А впрочем, неважно. Я ошибалась. Жаль, но надеюсь, что в следующий раз буду умнее.

– И с чего ты решил, что меня такой вариант устроит?

– Мне казалось, как деловая девушка, ты взвесишь все «за» и «против» и примешь мое предложение. Это тебя должно более чем устроить, ведь если бы ты думала о своей репутации, то сидела бы под крылышком у тетки и берегла понятия общества о чести. Ведь на данный момент ты живешь в одиночестве и даже без дуэньи. Ты же решила оставить все в прошлом и выбрала самостоятельность, соответственно, должна осознавать последствия своих решений.

Как же мне хотелось заткнуть уши. Или же кинуть чем-нибудь тяжелым в нахала. Но я понимала, что это все будет выглядеть по-детски.

– Знаешь что Рей, а проваливай-ка ты из моего сна! Немедленно! Вон!

Магистр улыбнулся, но я больше не любовалась его улыбкой. Наоборот, руки зачесались убрать этот оскал с его правильного красивого лица.

– Как скажешь, милая. Но мы ещё поговорим, как ты немного остынешь.

И цветущий сад, который уже утратил былое очарование, начал расплываться перед глазами, а потом и вовсе исчез. Остались лишь темнота и моя злость.

Как же прав оказался Котик!

* * *

Есть такая фраза: «Утро добрым не бывает».

А есть еще одна: «Утро всегда доброе и оно не виновато в том, что ты не выспался». Ну или в том, что тебе ночью всякие магистры снились и ты уже открыла глаза – сразу в плохом настроении!

Надо сказать, что у наведенных сновидений оказалось одно весьма любопытное свойство. Пробуждаешься после него – бодрый до невозможности! Вот вообще никакого дополнительного времени на раскачку не требуется, твой разум сразу свеж, остер и, разумеется, прекрасно помнит все то, что происходило ночью.

Потому все крушить мне захотелось сразу.

По коже пробегали искорки, наглядно демонстрируя гнев, а мысли метались от злобного: «Каков подлец, да как он мог так с приличной девушкой?!» до самобичеваний в стиле: «Ну конечно, а что еще он мог обо мне подумать и как я вообще могла рассчитывать на что-то большее?»

Заметив, что искры потихоньку начинают объединяться и все больше походить на язычки пламени, я попыталась отдышаться и отправилась в утренний душ. Вентиль сразу выкрутила только холодный, и обрушившаяся сверху ледяная вода надежно погасила злость и вообще на несколько минут вытеснила из головы мысли о Рее. Какие тут любовные страдания, когда от холода зуб на зуб не попадает?

Так что спустилась на кухню я в своем любимом, удобном рабочем платье и уже в относительно приличном настроении. Ну, насколько это возможно… потому как завтракающая за большим столом нечисть дружно на меня уставилась и Марель озвучила общее мнение:

– Милая, а что у тебя с лицом?

Я вопросительно изогнула бровь, а Сарочка охотно расширила мысль своей заклятой подружки:

– В смысле оно настолько кислое, что можно переживать за все скоропортящиеся составы и декокты!

Кот же, как всегда, показал себя идеальным мужчиной в моей жизни. Положил на тарелку яичницу глазунью, истекающую жиром мясную колбаску и парочку кусочков поджаренного хлеба, а после поставил на стол и махнул хвостом.

– Садись, девочка. На голодный желудок все кажется грустнее и кислее.

– Думаешь, ее физиономия посветлеет, если мы поедим? – всерьёз усомнилась Книжуля.

– Сара! – одёрнул её домовой, вроде бы спокойным тоном, но в нём звучали такие нотки, что даже неугомонная гримуарша присмирела. Отлевитировала поближе к Коту, и ластилась, поглаживая его закладкой, то по ушам, то по спине.

Когда я поела, то передо мной появилась здоровенная кружка, исходящего паром чая и… эклер. Шоколадный. Я даже не стала спрашивать откуда, лишь с благодарностью посмотрела на своих домочадцев и запустила зубы в сладость.

Шоколад – чудодейственное средство, которое обладает даром отгонять все тучи и весь мрак от тонкой женской душеньки. В этот раз он тоже не подвел!

– В общем… – прикончив пирожное, я с сожалением облизала пальцы, испачканные в глазури. – Сегодня мне снова снился магистр и мы поговорили. Оказалось, что Кот был прав.

– В чем? Котик много чего балаболил, не все стоит слушать!

– В том, что герцог велик, безмерно талантлив, потрясающе могущественен и у него даже в мыслях не было связывать себя серьёзными отношениями с простой лавочницей.

– Но род Харвисов… – всплеснув руками перебила меня Марель. – Да и количество искр у тебя сейчас очень достойное.

– Род, конечно, древний, но давно растерял свое величие, – с нажимом закончила свою мысль я. – А искры я вообще не так давно получила.

– Ох, как же нехорошо получилось, – сочувственно посмотрела на меня мышка. – Но ты не расстраивайся, не последний мужик на земле!

– Та-а-ак, я ни разумею, шо ви хотите мне сказать. То есть он не хочет на нас жениться?!

– В точку, – я парой глотков допила оставшийся чай. – Не хочет. На нас. Ни вместе, ни по отдельности.

– Вот же поц! – возмущенно воскликнула Книжуля. – Инквизитор недоделанный! Герцог, понимаешь ли, великий! Даа был бы великий, не заморачивался бы на общественное мнение, а так тю – мелкая рыбешка!

Она еще долго что-то бубнила, пока я помогала домовому убирать со стола и мыть посуду. Пока Марель вдруг не поинтересовалась:

– Сара, давно хотела спросить… а что такое поц?

– Хм, – мой неукротимый гримуар почему-то смутилась, но, разумеется, ненадолго. – Исходно это некрофил-дефлоратор.

– В смысле?!

Я замерла, перекладывая чистые тарелки в ящик! Мой мозг буксовал и протестовал! По отдельности эти два слова были вполне ему известны, но вот вставать рядом никак не хотели!

– Когда-то давно у моего народа считалось, что помирать девственницей это очень вредно для здоровья.

– Здоровья?.. – переспросила я.

– Не придирайся. В общем, считалось, что для счастливого посмертия надо обязательно быть женщиной познавшей телесные радости. Но не все девицы успевали, потому заботливые родители нанимали специального э-э-э… человека с органом, – все же нашлась с определением Сарочка, у которой, видимо, язык не поворачивался назвать такого мужчину, собственно мужчиной. – Чтобы он помог почившей девице. Таких и называли поцами изначально, а после того, как традиция стала отмирать, это слово стало нарицательным для всяких извращенцев