Камер-юнкер - Валерий Пылаев

И прямо перед глазами вспыхнул свет. Лампочка оказалась сразу над дверью, чуть ли не на уровне глаз – и голова снова взорвалась болью. Зато теперь я хотя бы мог видеть.

Помещение, где меня заперли, оказалось не таким уж и большим – но и не крохотным. Окон нет, всего одна дверь – массивная, из темного дерева на громоздких ржавых петлях. Провод и выключатель смотрелись относительно новыми, но само здание явно было построено давно – скорее всего, еще в прошлом веке. Меня заперли в подвале…точнее, в винном погребе – судя по бочкам и пыльным бутылкам на полке у дальней стены.

Но теперь все это превратилось в что-то вроде тюремной камеры. Была даже деревянная кровать – узкая, покосившаяся, с растрескавшимися краями. Пружины кое-где торчали из матраса наружу – так, что ложиться туда в здравом уме никто бы не стал. Наверное…

Бурые засохшие пятна на светлой ткани явно намекали, что я здесь не первый.

Куда же меня посадили? В старинную усадьбу где-нибудь на окраине города – или того дальше? А может, в одно из легендарных подземелий прямо в центре?.. Даже не донесли до кровати – швырнули на пол.

Сволочи.

Бежать некуда. Без магии нечего и думать сломать толстые кирпичные стены, а петли на двери, хоть и ржавые, все-таки достаточно прочные. Их не согнуть, не сбить деревянным ящиком… и уж тем более не вырвать. Замка нет вообще – похоже заперто снаружи на самый обычный засов.

Открывается внутрь – значит, можно попробовать просунуть дощечку или гвоздь, подцепить…

– Эй, ты там! А ну отойди назад – зубы повышибаю!

Грубый голос донесся прямо из-за двери. Меня сторожили – и сторожили, судя по всему, весьма тщательно. Если уж услышали, как я осторожно ковыряюсь с петлями и запором.

– Зубы? – усмехнулся я. – Так заходи, любезный! Милости прошу.

Похоже, предложение застигло моего тюремщика врасплох. Я даже услышал, как он сердито сопит перед тем, как огрызнуться:

– Ага, нашел дурака… Кому сказано – сиди тихо! А то жрать не получишь.

Жрать? Отлично. Значит, убивать меня пока не собираются. Перевозить куда-то еще – похоже, тоже. Дед с Андреем Георгиевичем наверняка уже ищут меня, подняв на ноги всех кого можно – и полицию, и даже Багратиона.

Но это может занять сколько угодно времени! И магические метки с следящими заклятьями не помогут – «глушилка» срезала любую магию, и даже если я каким-то чудом выйдут из этого каземата – то выйду без дедовых сигналок.

– Эй, любезный! – Я пнул дверь носком ботинка. – Слышишь меня?

Нет ответа. Впрочем, это уж точно не повод молчать.

– Знаю, что слышишь, – продолжил я. – Золотых гор предлагать не буду. Но ты вот о чем подумай, любезный: рано или поздно вас тут все равно накроют. Не сегодня – так завтра. Ты хоть представляешь, что сделает мой дед?

Эффектная пауза. Вряд ли человек за дверью может не знать, кого ему приходится охранять. А значит – наверняка догадывается, чем все закончится, если здесь появится целая армия безопасников рода Горчаковых во главе с Одаренным второго магического класса.

Очень-очень недовольным Одаренным.

– А сделает он вот что, любезный. – Я привалился к стене плечом. – Сначала сдерет с тебя шкуру. Целиком, одним куском. Потом заставит ее сожрать. А потом проделает все то же самое со всеми твоими родственниками. – Я легонько постучал по двери. – Слышишь, любезный? Со всеми: с мамой, папой, дедушками, бабушками… Братиками и сестричками. С женой, с детишками… У тебя же есть дети, любезный?

– Пасть закрой! – буркнули из-за двери. – Не на того напал. Не запугаешь.

– Так кто ж тебя запугивает, любезный? – Я демонстративно вздохнул. – Думаешь, мне самому охота, чтобы столько людей в расход пустили? Даже жалко будет. Но если ты сейчас…

– А ну захлопнись!

В дверь с той стороны врезалось что-то увесистое и твердое – похоже, приклад от винтовки или ружья. Кого бы ни отрядили меня охранять, терпением он явно не отличался.

– Скажи спасибо, что тебя велено не трогать! – проворчал он. – А то бы позвал ребят – все кости бы переломали за такие разговоры.

И еще немного полезной информации. Я нужен живым, и в здании – чем бы оно ни было – еще несколько человек. Минимум двое. Максимум… Впрочем, какая разница? С этим бы разобраться – для начала.

Нет, так я ничего не добьюсь. В лучшем случае доведу мужика за дверью настолько, что он действительно притащит сюда еще парочку человек, чтобы как следует настучать мне по ребрам. Конечно, для этого им придется отпереть дверь, и я вполне могу успеть покромсать одного горлышком от бутылки… но на этом все и закончится.

Особых иллюзий насчет собственной способности голыми руками одолеть трех или четырех взрослых мужчин я не питал.

Но если заманить сюда, в подвал одного… Заставить его подойти поближе, выпустить из рук оружие. Убрать за спину – а лучше вообще отложить в сторону…

Но как? Уж не знаю, какие инструкции оставил своим прихвостням Орлов – наверняка они в курсе, что я куда опаснее, чем можно ожидать от пацана, только перешагнувшего порог совершеннолетия. И даже под «глушилкой» не рискнут лезть сюда в одиночку. Если только…

А вот это может и сработать!

Приготовления заняли минуты три, не больше. Закончив с «розочкой», я поставил в самую середину подвала ящик. Забрался на него и, вытащив из брюк ремень, петлей пропустил его себе подмышками – поверх рубашки. Потом кое-как напялил обратно пиджак, а свободный конец ремня вытянул вверх.

Хватило впритык. Не хотелось даже думать, для чего был нужен здоровенный ржавый крюк, торчавший из потолка – но для моего замысла он годился как нельзя лучше. Прицепив к нему ремень, я осторожно дернул несколько раз. Потом потянул чуть сильнее – и в конце концов всем весом. Кожа едва слышно затрещала, но все-таки выдержала.

Отлично.

Ждать пришлось недолго. Может, час – или чуть больше. Когда за дверью раздались шаги, я осторожно вытолкнул ящик у себя из-под ног и повис, уронив голову на грудь. Ремень впился в тело, перехватывая ребра – но ради благого дела можно было и потерпеть.

Послышался скрежет засова, и что-то негромко звякнуло. Наверное, посуда – меня пришли кормить. Инструкции тюремщики соблюдали неукоснительно: судя по голосам, пришли вдвоем. Сначала в проеме появился ствол – и только потом дверь скрипнула, пропуская в подвал коренастую фигуру.

– Ядрен-батон, Федька… Князь повесился!

Сработало. Изо всех сил закатив глаза, я все-таки смог разглядеть, как один из сторожей – видимо, тот самый, которого я пытался запугать – поставил винтовку у стены и бросился ко мне. Тот, кого называли Федькой, застыл на месте и только через несколько мгновений громыхнул об пол подносом с едой и рванул следом.

Пора!

Когда крепкие руки подхватили меня, чтобы приподнять, я заехал Федьке в челюсть ботинком и, сжав бутылочное горлышко, со всей силы вогнал длинный зеленоватый осколок во второго тюремщика. Удар вышел, что надо – мощный, прямой. Сверху вниз, четко между ключицей и шеей. На мои пальцы тут же плеснуло что-то горячее – а я уже рывком спрыгивал с крюка. Скользнул под чьим-то неуклюже выставленным локтем, вперед – и к винтовке.